Отец Соломон устремил взгляд на рваные языки костра. Пламя выглядело ещё более завораживающе, дрожа отблесками в его голубых глазах.
- Не прошло и дня, когда я не скучал по своей жене.
… И эти слова, произнесённые с такой воинской угрюмой простотой, с затаённой печалью и силой, заставили меня вздрогнуть.
***
Отогревшись и набравшись сил в полной тишине, мы двинулись в путь - отец Соломон с его мечом и я, вооружённая лишь кинжалом. Приходилось быть очень осторожными, ведь следы в глубоком снегу остаются явнее некуда, а это значит, что и замести их непросто.
Мы и сами искали следы, с этой целью вернулись туда, где всё началось - впадины от волчьих лап за эти несколько часов хорошенько так припорошило, и всё же нам удалось распознать цепь следов, уходящих от тела Деборы прочь, в чащу леса. То были следы Питера - очень скоро они из широких волчьих сделались неприметными человеческими.
Наконец-то вдали средь деревьев показался какой-то просвет. Что это? Неужели опушка? Мело уже так, что и перед собой ни черта видно не было. Упс, простите за чёртиков - я ж со священником, как-никак. Но я оказалась права - скрываясь в тени деревьев, мы различили что-то вроде полянки, где у небольшого костра в сухом шатре из еловых веток грелись четверо - двое мужчин и две женщины. Никого из них я не знала в лицо, но в том, что они из стаи Деборы, сомнений и быть не могло. Только Питера среди них не что-то не видать.
- Похоже на хитро спланированную ловушку, - подметила я, но отец Соломон не особенно впечатлился. Как я поняла это? Скажем так, его взгляд был очень красноречив. В тот же миг мы услышали хруст за спиной.
С замиранием сердца я обернулась через плечо - к моему облегчению, это был просто зайчик, спешащий куда-то по своим заячьим делам.
- Что за милашка, - размякла я. Услышав раздражённый вздох отца Соломона, не смогла не добавить под нос: - Не ты.
… Но, на самом-то деле, отец Соломон был мил - чем-то он походил на какую-то серенькую зверюшку с гордыми глазками, но мягкими щёчками. Утю-тю. Это смертельная опасность меня так размазала, что ли? Пора собираться в цельную Николетт, а то ведь размажут по-настоящему.
Вопреки подозрениям и к облегчению, Питер не прятался позади нас - он показался из другой части леса, держа внушительную стопку хвороста.
- До чего же противный капкан, - ныла женщина, уже знакомая мне по голосу. На вид ей было примерно столько же лет, сколько мне, у неё были каштановые красивые волосы и пугающе бледная кожа. - Я так взвыла, что теперь горло сушит.
- Спустись вниз по склону к ручью, - тусклым тоном посоветовал Питер, - и набери побольше, - с этими словами он протянул союзнице несколько фляг - она нехотя пристегнула их к поясу.
- Только примкнул к стае, и уже командуешь, - продолжила она сетовать, словно старуха, но резко попятилась, когда Питер по-волчьи зарычал ей в лицо. - Да шучу я, шучу… Скоро буду.
Тайком закатывая глаза, девушка направилась в нашу сторону - мы еле успели отступить вниз по тому самому склону, поскальзываясь и цепляясь за корни деревьев, пока не укрылись среди высоких камней.
Хорошо, что проклятая Луна ещё не взошла - чуткий звериный нюх обнаружил бы нас на раз-два, и пиши пропало. Хотя в нынешнюю пору Кровавой Луны оборотни и в человеческом виде сильны. Надо быть осторожными.
Рука отца Соломона в нетерпении стиснула рукоять меча, его лицо словно окаменело в напряжённом ожидании, но он не сдвинулся с места, пока несчастная, подобравшись к воде, не присела на корточки. Я хотела смешно пошутить про то, что она тут посрать надумала, но, во-первых, это поставило бы нас двоих под угрозу, а во-вторых… скажем так, моё остроумие далеко не всем близко, и у меня бы, скорее всего, стало на одного актуального соперника больше.
Жертва пискнуть не успела, как отец Соломон схватил её за волосы и, запрокинув ей голову, перерезал горло. Тело, упав лицом вниз, в холодную реку, окрасило прибрежную воду розовым.
- Одна есть, - пробормотала я. Да уж, война заставляет быть чёрствой циничной сукой вроде отца Соломона. Теперь я больше его понимаю. Даже с учётом того, что мой дух восстаёт мятежом на такой цинизм. - Скажи, - попросила я, сглотнув, чтобы хоть как-то умерить сухость в горле, - как быстро тебе удалось управляться с протестами сердца? Нести смерть твёрдой рукой, с уверенностью, без сомнений?..
Отец Соломон помрачнел. Я заметила.
- Я никогда не сомневался в том, что делаю, - ответил он наконец, и то, что его голос прозвучал тише и неувереннее обычного, я заметила тоже.
Расспросы были пустой тратой времени. Мы ведь оба знали о том, в чём он сам мне недавно открылся. На этот раз я не стала бередить рану - пускай уж будет как есть. Сейчас важно другое…
- Ну надо же, какая встреча, - раздался насмешливый голос, и из-за деревьев показались четыре фигуры. Они проворно спускались по склону - то были, конечно же, Питер и трое других.
Неужели это ловушка?..
- Чёрт, не успели! - досадливо и удивлённо воскликнул седой мужчина с глубоким шрамом на лице - он был первым, чьё внимание привлекло тело девушки.
Они явно знали, что я последую за ней, если увижу её одну, но, вероятно, решили не предупреждать её, ведь иначе она могла побояться идти за водой. Они знали, что я найду их, поэтому и решили не тратить время и силы на поиски. Застали врасплох, подловили на приманку… Конечно, не просто «они», а сам Питер, что и придумал план. Он ведь знает меня как облупленную. Он догадывается, что я скорее в говне искупаюсь, чем брошу своих в деревне. И сколь велик этот соблазн - устранить одного из врагов, когда он отбился от стаи. Она - в данном случае.
Однако ж не всё Питер мог так вот просто предугадать. Лицо его резко переменилось, когда он увидел отца Соломона - с торжествующего на удивлённо-брезгливое.
- А этот что здесь делает? Мне казалось, что даже для тебя, Николетт, очевидно, что людям вроде него лучше не топтать землю.
Замечая, что нас окружают, я встала перед отцом Соломоном, готовая защищать его, если вдруг потребуется. Он внезапно пошатнулся, но вовремя ухватился за моё плечо.
Позади нас текла река, с четырёх сторон подступала стая - такое себе положение. Надо придумать что-то. Потянуть время…
- Тебе ли об этом судить, - огрызнулась я, понимая, что с точки зрения здравого смысла он прав. Во многом. Но не во всём…
- Ну уж точно не тебе, сучка, - скривилась грудастая сексуальная тётка. - Вы с дружком прирезали Генриетту, как трусы. Этот поступок недостоин волка. Он недостоин даже собаки.
Уж не знаю, что больше позлило отца Соломона, «дружок» или же оспаривание его методов, но он стиснул моё плечо слишком сильно. Настолько, что мне стало больно.
- Этот человек держал тебя взаперти, Николетт. А может, тебе это нравится? - голос Питера становился всё более тихим и угрожающим по мере его приближения ко мне. - Может, ты любишь, когда люди помыкают тобой и сажают на цепь? Я ведь прав?
- «Люди»! - фыркнула я в возмущении. - Только послушай себя… Ты и сам был одним из этих людей. Ты жил с ними, работал с ними, был частью их жизни - неужели они тебе настолько противны, все до единого?
- Не противны, а безразличны, - Питер стоял так близко, что я могла видеть, как сужены зрачки его тёмных бездонных глаз. - Ты не видишь разницы, потому что привыкла мыслить крайностями. У меня не было близких людей, кроме Валери, но никто в Даггерхорне не хотел нашего счастья, особенно её родители - мать Валери делала всё, чтобы я держался подальше, и Генри стоял костью в горле.
Он похож на меня, чёрт возьми… Ту, которой я могла стать, если бы потонула в неприязни к деревне и одиночестве.
- Это правда печально, Питер, но неужели они заслуживают смерти?
- Заслуживают или нет - не имеет значения. Дебора хотела их смерти, и наши желания совпадают. Мне станет лучше, если я уничтожу всё, что напоминает мне о Валери. Когда волк хочет чего-то, он получает это. Тебе не понять.
