Юлюс Анусавичюс 1832–1907 Кто сердце растерзанное исцелит (фрагменты) Родина милая, ныне твой облик страшен. Сколько же ты претерпела, земля родная? Где были сады и сёла в обрамлении пашен, — Над пепелищем ветер летит, рыдая… О́тчина, благословенны выси твои и недра! Вам, земляки мои, нету равных на свете, — Взысканы Господом и обласканы щедро, Жили вы мирно и были добры, как дети… Тропку любую, изгородь, каждую крышу, Девушек юных и старика-соседа — Я неослабно люблю и ежечасно вижу, И обращаюсь к ним, и не слышу ответа… Крест на пригорке, ветер в зелёных кронах, В облаке яблонь пасечная поляна, — Край несравненный в очах моих неутолённых! Память моя, ты – отворённая рана… Годы вы, годы лихие, болью обильны, Кровью полны и окурены едким дымом… Снова людские сердца малы и бессильны, Души открыты бедствиям неукротимым… Родина, воля – нету иной награды. Чтоб вороньё небес не затмило милых, Встанем за наши сёла, за наши грады, За братьев, что истлевают в лесных могилах!.. Мы встанем наперекор трусости и унынью И не уступим ни пяди земли отцовой, — Храброму не страшны никакие рвы и твердыни, Ни говор орудий, ни пламя, ни град свинцовый!.. 1868 Антанас Венажиндис 1841–1892 Песня старой девки Ты про это знаешь, Боже: Нам без мужиков негоже! Ну а как дождаться свата — Ничего-то им не свято! Помоги, святой Антоний, Безо всяких церемоний. Вон соседушка при муже, Ну а я-то почему же?.. Я уж так тебя молила, Громче всех тебя хвалила, Ну а ты не обиходишь — Женишонка не находишь! Нынче мужа не добуду — Завтра вовсе жить не буду. И на что мне эта доля — Как берёзке среди поля? Да, мамашка наша Ева Твоего не знала гнева, А увидела Адама — И случилось много срама. Я ведь Евиного рода, Так пошли мне хоть урода: Пусть он будет греховодник, Но по крайности – работник! Сколько мучиться невесте? У меня ведь всё на месте (Тьфу ты, что же я плету!): Сердце есть, ума немного, Да, видать, озлила Бога, Коли мыкаю беду! «Как ты красив, ты красив, дальний ночной небосвод!..»
Как ты красив, ты красив, дальний ночной небосвод! Господи, что за тропа в поднебесье ведёт? Скоро ли, неуязвим для земной тревоги, Ввысь я уйду за Тобою по звёздной дороге? Скоро ли, душу мою окрыляя и тело моё леденя, Вечной короною Ты увенчаешь меня? Скоро ли я, оказавшись в юдоли загробной, Лик Твой увижу безоблачный, солнцеподобный? Скоро ли Ты, Всемогущий, бестрепетною рукой Сдунешь меня от земли, словно стебель сухой? Слабый, печальный – я брёл через чёрную пустошь, Шёл и надеялся: Ты к себе меня впустишь. Грешного человека, былинку, щепотку золы В светлом чертоге укрой от мятущейся мглы! Винцас Кудирка 1858–1899 Народная песнь (по мотивам) Край возлюбленный, Литва, Гордый, сердцу милый! Нас прошедшие века Наделили силой! Пусть о чести и добре Мы не позабудем, Пусть послужим не себе — Родине и людям. Пусть рассеется беда, Брат обнимет брата, Утвердятся навсегда Свобода и правда. Пусть любовь родной земли Не покинет сына. Родина, цвети в веках Вольна́ и едина! Майронис 1862–1932 На озере Друкще Ропщу, хоть это и грешно: Идти мне было суждено По жизни одному; И я плутал, судьбой влеком, Не зная отзыва ни в ком, Не нужен никому. И вдруг в ночи твои слова! Так светит черная листва, Слетевшая с высот. И только плеск весла тяжёл, А мы вдали от многих зол, И лодка нас несёт. В моей руке твоя рука, И ты глядишь за облака В глаза самой луне. И мне светло в моём пути: В мечтанье, в памяти, в груди Ты навсегда во мне. 1913 Йонас Мачис-Кекштас 1867–1902 В трудный час Хотелось мне мир неоглядный любить, Делиться с другими заботливой силой, Мечталось мне землю ручьями омыть Любви милосердной, любви негасимой, Что жгла мою душу во всякую пору — В полуденный зной и в полночную стынь… Не друга обрёл я, но злобную свору Врагов. И насмешки горчат, как полынь. Хотелось мне светлые слезы ронять: Так дерево раненое лесное Точащейся влаги не может унять И соком прозрачным исходит весною. И думалось мне: этой влагою слёзной, Бегущей из всех опечаленных глаз, От крови, от гноя, от жижи навозной Отмоется почва в назначенный час. Не внемля сомнениям и суеверьям, Одной торопливой мечтой обуян, Я грезил, что слажу с таящимся зверем, Но встретил презренье, укор и обман. Две капли, как ягоды налитые, Скатились на землю с пылающих щёк, Так падают звёзды в долины пустые, Чтоб вихрь остудил их и ливень иссёк. Замкнулся я в муке моей огневой, От мира таился я в кельях укромных — Так прячется в травах цветок полевой От рук своевольных, от гроз вероломных. Но если взовьётся, как пыль по дорогам, Стенанье селян, иссушенных нуждой, И во поле взгляд набредёт ненароком На лица, распаханные бедой, — Вновь слёзы, крупнее рассветной росы, Из глаз моих грянут обильно и дробно, Вновь сердце замрёт в ожиданье грозы И в тесной груди затрепещет неровно… Но, вновь окружён темнотою смердящей, Скрываться я вынужден, словно чумной, Что вечно идёт непролазною чащей И отклика ищет у твари лесной… Тоскою душа моя сокрушена. Отвергнув ничтожество в ярких личинах, Я жажду, как отдыха, смертного сна Среди корневищ и прозрачных песчинок… 1902 |
