Я ведь упоминал уже, кажется, о попытках некоторых ушлых купчин избежать карантина и связанных с ним издержек из-за простоя, разгрузившись в любой более-менее подходящей бухте втихаря, минуя кордоны. Если сам товар не криминальный, то на такую контрабанду мы обычно смотрим сквозь пальцы. В смысле, осведомитель-то из ведомства Васькина, конечно, наблюдает и доносит, но обычно никто никого не ловит и не вяжет. По мелочи, когда торгаш сбывает свой товар быстрее, а прибрежное население приобретает его дешевле, потому как без посредников, и всё это в малых масштабах, сильно казну не обделяющих и спекуляции не предполагающих, то и хрен с ними. А контролировать этот нелегальный грузооборот не в пример легче, когда эти контрабандисты-любители не бздят спалиться и не особо озабочены конспирацией, так что и смысла нет крохоборствовать, по таким мелочам кипеж подымая. Точнее, не было до недавнего времени.

Если бы не эта грёбаная эпидемия брюшного тифа, никто бы и не зверствовал. Плевать на эти гроши таможенных сборов, но хрен ли толку от карантина, если его то и дело обходят? Поэтому теперь подход строже, и морские патрули сгоняют купцов в порт, где тем приходится выстаивать на карантине, и им это энтузиазма, конечно, не добавляет. Можно, конечно, понять и торгашей, но нам важнее не допустить эпидемию у нас, а им — расторговаться поскорее, и некоторые готовы ради этого даже крупно рискнуть, хоть риск и велик. Двое таких ухарей, на кораблях которых обнаружились больные, уже повисли высоко и коротко с конфискацией судов и груза, ещё один — без конфискации, но обратно помощник вздёрнутого увёз строгое предупреждение его наследнику, что это — в порядке исключения. Матрос его команды слёг уже в пути, так что умышленного взятия на борт больного не было, поэтому семью купца решили не разорять, но если ещё раз подобным макаром проштрафятся — снисхождения уже не будет. А уж высечены и оштрафованы за саму попытку разгрузиться вне порта десятка полтора незадачливых контрабандистов…

— Торговца опять повесили? — спросил Миликон-мелкий.

— Нет, этот — живой и даже сохранил судно, но получил свою порцию витисов и остался без прибыли за этот рейс, — ответил я, — У него повешен только матрос за сокрытие своей болезни от нанимателя, а у нас — староста деревни за грубое нарушение карантина, повлёкшее за собой вспышку болезни со смертельными исходами. Хотя и односельчане его тоже хороши — всех ведь предупреждали как о путях распространения болезни, так и о важности мытья рук. Но ведь они же у нас умнее всех, соль земли, трудовой народ, а не эти филосовствующие от безделья городские умники — их деды рук не мыли, их отцы рук не мыли, и им это абсолютно незачем. Высекли, конечно, и это дурачьё — после того, как ткнули их носом в трупы, которых могло бы не быть, послушай они городских умников.

— Раньше карали жёстче, — заметил царёныш.

— Да, пока море было спокойнее, и плавали без особой боязни всякие, — пояснил я, — Но теперь, ребята и девчата, уже сезон штормов, и любой выход в море на такой утлой посудине — смертельный риск. И не ради пополнения и без того тугой мошны люди на это идут, а чтобы прокормить семьи, которым не на что больше жить, поэтому и отношение к таким людям у нас немного особое.

— Скорее всего, не обезьяны? — спросила одна из девок.

— Да, с высокой вероятностью — не всем ведь дано образование и воспитание в хороших манерах, а среди обезьян и нормальные люди часто вынуждены маскироваться под таких же, чтобы те считали своими и не заклевали. Поэтому среди простонародья не так легко выявлять подходящих для нас людей по их обычному поведению среди макак, зато вот в таких ситуациях они выделяются даже не намеренно. Тоже хулиганы, конечно, тоже нарушители карантина, но таких хулиганов мы берём на заметку, а когда кончится сезон штормов, наши люди присмотрятся и к их семьям. Кое-кому, глядишь, и зелёные жетоны предложим, и службу получше…

— Во флотилии почтенного Акобала? — сообразил Волний.

— Да, скорее всего. Люди, не боящиеся выйти в сезон штормов на скорлупках, тем более не растеряются на нормальном корабле, когда Море Мрака особо не штормит.

По сигналу гонга центурион-инструктор снова построил юнкеров и погнал их в учебную палатку на занятие по матчасти стрелкового оружия.

— Сегодня, ребята и девчата, вы изучали перед обедом действия в строю фаланги классического греческого типа, — начал я лекцию, — Правда, вместо противника, которого не было, вас "убивал" и "ранил" почтенный Диталкон, — юнкера рассмеялись, — Я надеюсь, все понимают, насколько это лучше, чем словить настоящую стрелу? — учебная центурия снова рассмеялась, — После сегодняшнего занятия вы примерно представляете, как может влипнуть тяжёлая линейная пехота без конницы и легковооружённых стрелков. Ситуация для знающего своё дело командования недопустимая, и будем надеяться, что никто из вас никогда не попадёт в неё на настоящей войне и уж, тем более, не загонит в неё вверенных под его командование людей. Но война — вообще явление ненормальное, и на ней иногда случается всякое. И поэтому ваши учебные задачи иногда имеют такие условия, которых в нормальной ситуации не должно было возникнуть. Принцип тут простой — если вы умеете не теряться в немыслимой передряге и справляться с ней, то нормальную штатную задачу вы выполните играючи. Причины для нештатных ситуаций могут быть разными. Вполне возможна ошибка командования, у которого банально нет времени на раздумья в быстро меняющейся обстановке. С малой вероятностью, но тоже в принципе возможно и прямое предательство, когда вас подставляют под удар сознательно. Наконец, весьма вероятна и неожиданная выходка противника, которой в таких условиях, казалось бы, должен был бы предпринять всё, что угодно, но уж точно не это. Но и у него командуют тоже не боги, а простые смертные, которые тоже могут и ошибиться, и меж собой повздорить — особенно у дикарей с их весьма своеобразным отношением к дисциплине. Даже если мы абсолютно точно просчитаем все решения верховного вождя тех же лузитан, и он отдаст именно те приказы, которых мы от него и ждали, вождь рангом пониже может запросто решить, что ему самому на мессе виднее, наплевать на полученный приказ и поступить по-своему. Так что война, как я вам уже сказал, явление ненормальное, и первой жертвой любой войны становятся мудрые планы командования по её проведению. После чего случается всякое…

— Значит, главное — ни при каких обстоятельствах не допускать отрыва тяжёлой пехоты от конницы и стрелков? — спросил Кайсар.

— Стрелков от конницы и тяжёлой пехоты — тоже, — уточнил я, — Они тоже легко уязвимы для дальнобойного оружия и конницы противника. Необходимость постоянного взаимодействия этих трёх основных видов войск — первый урок, который вам следует для себя извлечь из сегодняшней полевой тренировки. Но вслед за ним напрашивается вдогон и второй — что в идеале основную работу по уничтожению противника должны выполнять стрелки, а задача тяжёлой пехоты — защита своих стрелков в поле от конницы и стрелков противника. Вот о дальнобойном стрелковом оружии мы с вами сегодня и поговорим.

— Кельтские длинные луки? — предположил Мато.

— Столкновение с ними возможно, но в Испании в небольшом числе, а всерьёз они оправдывают себя только при широком массовом применении. Главный недостаток длинного лука — хоть простого деревянного, хоть сложносоставного — это неприцельность стрельбы из него на дальней дистанции. Он растягивается не до глаза, а до уха, и поэтому прицеливание ведётся наугад — представляете, какие нужны выучка и опыт для точного выстрела? Дальнобойный составной лук можно, конечно, сделать и коротким, но тогда он будет непомерно тугим. Стрелков нужны многие сотни, а Геракл — только один, да и тот давно уже никому не служит, а прохлаждается себе на греческом Олимпе, — вся палатка рассмеялась, — Поэтому военно-техническая мысль озадачилась механизацией натяжения и спуска тугого дальнобойного лука. И в результате на свет появился греческий гастрафет. Изобретён он вместе с тяжёлой станковой аркобаллистой и представляет из себя её лёгкий ручной вариант, — по моему знаку опцион развернул большой матерчатый свёрток и подал мне новенький экземпляр обсуждаемого оружия, изготовленный в прошлом году на заказ греческим оружейником, — Изобретены они лет двести назад, и скорее всего, это событие произошло в Сиракузах по заказу тирана Дионисия Старшего. Как видите, в основе это длинный и тугой составной лук, закреплённый на ложе с механизмом натяжения и спуска, — я упёр подвижный затвор агрегата в землю и налёг сверху брюхом, взводя тетиву, после её фиксации вернул затвор в переднее положение, опцион подал мне болт, я его аккуратно уложил в желобок и прицелился в серединку окованного листовой бронзой греческого же гоплона, который болт при выстреле прошил по самое оперение, увязнув затем в мешке с песком, — Как видите, ребята и девчата, эта штука совмещает в себе силу длинного и очень тугого составного лука с прицельностью, ещё лучшей, чем у короткого — и направление тут есть, и целиться можно спокойно, не напрягаясь. Скорострельность, правда, ощутимо ниже, но это компенсируется дальностью и точностью стрельбы. Пращников и обычных лучников противника можно выбивать практически безнаказанно, а уж плотную фалангу тяжёлой пехоты — вообще расстреливать как на тренировочном стрельбище.