— А теперь, поскольку на сегодня мы стрельбу закончили, оружие нужно после неё вычистить, — объявил Володя, — В боевых условиях это делается без его разборки, но мы сейчас в лагере и можем позволить себе полноценную чистку и смазку механизма. Для этого производится неполная разборка винтовки. Она несложная — мы просто открываем затвор, отжимаем его упор и вынимаем его из ствольной коробки, — он показал юнкерам, — Теперь нам и ствол чистить от порохового нагара удобнее, и зарядную камору затвора.

— И кстати, в самом крайнем случае, если уж вас припрёт, то с нескольких шагов вы можете выстрелить и из самого этого затвора отдельно от винтовки, — добавил я им для общего развития, — Будем надеяться, что никому из вас это никогда не понадобится. У нас есть уже и нормальные пистолеты такой же системы, и у вас они тоже будут. Но если что, то на крайняк знайте, что можно до кучи ещё и вот так.

— А револьверов у нас разве не будет? — встревожился Кайсар.

— Будут и револьверы, не беспокойся, — хмыкнул я, — На старшем курсе вы точно так же будете изучать и капсюльное оружие, и унитарное. Но для них нужно производство хотя бы капсюлей, а в той же Тарквинее я его разверну ещё нескоро, и сообщение с ней у нас ещё не столь уж частое. С другими колониями на отшибе — тем более. Попадёт кто из вас служить туда, расстреляет боеприпасы, а без них и револьвер бесполезен до подвоза новых. Будете тогда хотя бы с казнозарядными кремнёвыми пистолетами. Да и солдатам своим покажете, что с чем они службу тащат, с тем и вы управляетесь половчее их.

— А теперь, раз уж у нас зашла речь и о более простом дульнозарядном оружии, я немножко покажу вам и обращение с ним, — спецназер как раз закончил чистку винтовки и собрал её, — При закрытом затворе наша казнозарядная винтовка ничем принципиально не отличается от более простой дульнозарядной, и её тоже можно зарядить и с дула, если вам вдруг станет скучно от нечего делать, — строй рассмеялся, — Заряжать я не буду, просто объясню и покажу. Затравочный порох на полку — как и в казнозарядном случае, это вы уже видели. Допустим, я это сделал. Но раз затвора у меня нет, основной заряд я должен заложить с дула, — Володя поставил винтовку стоймя и изобразил рукой засыпку пороха в дуло и вкладывание следом смятой бумажной обёртки патрона в качестве пыжа, а затем и пули, — Чтобы затолкать пыж и пулю через весь ствол в казённик, я должен теперь достать шомпол и толкать им. Но если пыж протолкнётся без особого труда, то представьте себе, каково прогнать через НАРЕЗНОЙ ствол пулю! Без молотка — даже не пробуйте.

— С гладким стволом это было бы гораздо проще, — добавил я, — Но с казённой части при открытом затворе это всё равно быстрее, легче и удобнее. Так можно зарядить винтовку или гладкоствольное ружьё даже лёжа, скрываясь в засаде, чего вы никогда не сделаете при заряжании его с дула. Поэтому мы и не заморачиваемся с дульнозарядным гладкоствольным оружием, а по соображениям секретности, поскольку его сделать легче, оно у нас вообще под запретом Я, как правило, не сторонник тупых запретов, но против вот этого запрета у кого-нибудь из вас есть возражения? — юнкера рассмеялись.

— Я тоже понятия не имею, кто такие эти англичане, но если твой отец говорит, что они ружья кирпичом не чистят, то это значит, что и у них тоже есть ружья, — раздался из-за палатки голос Миликона-мелкого, — Интересно, хуже наших или лучше?

— Да нет, это шутка какая-то наверняка, — возразил Волний, — Они же при этом смеялись, да и было это не в станочном цеху, а в инструментальном. Возле ящика с этим новым искусственным наждаком. Мне кажется, имелось в виду, что кирпичный порошок — хреновый абразив, а вот этот их наждак, который корунд — гораздо лучше его. Говорили же ещё и про связку, и про спекание — явно же собирались бруски и шлифовальные круги из него делать.

— Ну так это же резцы с фрезами точить, — заметил Мато, — Правда, я не совсем понял, при чём тут тогда ружья…

— Шлифовать металл после фрезеровки, — догадался Кайсар, — Видели же, какая у деталей поверхность из-под фрезы? Медяшку можно пилить, как напильником. Разметки не видно ни хрена, да и покорябаться можно. А кругом шлифануть — и быстрее, и точнее, чем припиливать — заусенцы только потом по краям смахнуть, и все дела.

— А при чём тут тогда какие-то шуры и золото? — спросила одна из девок.

— Пилите, шуры, они золотые? — уточнил мой наследник.

— Да, именно так твой отец и сказал, и они после этого опять смеялись.

— Каллироя, это тоже какая-то шутка, естественно. Кто такие эти шуры, я тоже не знаю, а золото — ну, это же явно намёк на дороговизну ручной работы. В смысле, если деталь врукопашную напильником шкрябать, то она по цене золотой окажется. На самом деле не настолько, конечно, но смысл их шутки в том, что слишком дорого выходит, если делаешь большую партию. Станок соорудить и шлифовать на нём дешевле получается.

— Так, ребята, шухер! — это она уже прошептала, — Они где-то близко! — судя по их удаляющимся шагам, для наших ушей их рассуждения не предназначались…

— Ну, твой-то меня не удивляет, — проговорил Володя, когда мы отсмеялись, — Ты его и дома-то с самого младенчества эдакой ходячей аномалией воспитывал, и кажется, не зря — буржуин из него вырастет грамотный, и помощники у него намечаются тоже вполне ему под стать — будущее промышленное и вообще техническое развитие наших потомков у меня теперь беспокойства не вызывает. Но эти-то твои пацаны — понятно, ты их как раз в помощь своему и готовил, а царёныш и девки? Нормальная пацанва в перерывах между учёбой — ну, водку-то, допустим, и я пьянствовал в меру, но уж дисциплину побаловать и порядок похулиганить — это же святое! Ну а нормальные мокрощёлки чем интересоваться должны вне учёбы? Тряпками и побрякушками! А они — заметь, не для показухи ни хрена, а наоборот, втихаря — учёбу, млять, обсуждают!

— Ну, не саму учёбу, а то, чего мы им, по их мнению, недоговариваем. Пытаются по нашим проговоркам разобраться и вычислить, что это мы от них такое скрываем. Ты на их месте разве не пытался бы?

— Нет, ну это-то ясный хрен, но не вместо же хулиганок, а как-то между ними. А им это, получается, реально ИНТЕРЕСНЕЕ любых игр и хулиганских выходок.

— Так ведь естественно же. Мы ведь сами отчего хулиганили в старших классах? Оттого, что не нахулиганились вволю в младших. Нам всё "запрещали и не пущали" тупо и без разбору, и того, что нам удавалось урвать втихаря, нам не хватало, чтобы вырасти из этого детства побыстрее. А мы наш молодняк учим всему, что им интересно — как это всё проделать грамотно и безопасно для себя и окружающих, не рискуя при этом искалечить ни себя, ни их, а в идеале и не создавая никому неудобств. То бишь пресекали им чистую хулиганку, но давали взамен не хулиганскую, а вполне нормальную возможность сделать всё то же самое и утолить своё естественное детское любопытство. Это они и сделали, так что теперь у них и интересы уже повзрослее, чем оставались у нас в их годы.

— Этого-то Юлька и бздела, да ещё и мою настропаляла, когда тебя переубедить не смогла, — хмыкнул спецназер, и мы с ним рассмеялись.

Более взрослые интересы неизбежно вели молодняк к более раннему интересу к противоположному полу, и беспокойство баб было понятно — их ведь тоже воспитывали в детстве со всеми дурацкими заморочками нашего современного социума, а чтобы понять, что клин клином вышибают — это же надо уметь мыслить нетривиально, чему их уж точно не учили, а учили бздеть, "как бы чего не вышло". И нас тоже, строго говоря, учили тому же, но не столь успешно, потому как с бабами этому способствует их бабий конформизм, пацанва же — индивидуалисты в гораздо большей степени. Я ведь упоминал, в каком шоке была Юлька, когда я подарил Волнию трубу, прекрасно понимая, что он с его компанией в неё разглядывать собирается? Как раз это её шокировало, кстати, гораздо больше, чем сам факт, а ведь элементарно же, если вдуматься непредвзято. Ну, попялится пацанва на голых баб, разглядит их во всех подробностях, так в том возрасте им больше ничего и не нужно, и чем скорее любопытство утолят, тем меньше будут этим делом озабочены. Из этой же серии и совместные уроки в школе нашей мелюзги с "гречанками" Аглеи, и хвала богам за то, что античный мир предоставляет подобные возможности. Общаются же не только на самом уроке, но и на переменах, так что и наслышаны они друг от дружки о многом, и школьным шмакодявкам поэтому не нужно объяснять, почему их общение с парнями не должно переходить определённых границ, да и "гречанки", передумавшие становиться гетерами и перевёвшиеся к нашим, только усиливают этот эффект. Это в Греции бабам доступно лишь два пути — либо запертой в гинекее тупой курицы, либо гетеры — более свободной и хорошо образованной, иногда популярной, если и внешность не подкачала, но один хрен шлюхи, которую уважающий себя мужик в законные жёны не возьмёт. Но это в Греции третьего бабам не дано, а у нас с некоторых пор — очень даже дано и третье, позволяя девкам поумнее уникальную для античного мира возможность жить интересно, но вполне добропорядочно. А в результате и внимание пацанвы приковано к гораздо ярче выраженным выпуклостям "гречанок" постарше, как действующих, так и бывших.