– Там слишком много лишних глаз и ушей, – возразил его собеседник. – Разреши представиться. Я – Афис, верховный жрец Культа Тхор в этом городе.

Жрец протянул руку для пожатия или поцелуя – Дасар не знал, как здесь принято, но в любом случае не имел намерений проявлять какую-либо вежливость и почтительность, поэтому лишь презрительно посмотрел на простертую к нему кисть и не шевельнулся.

– Что ж, – мирно улыбнулся Афис, опуская руку, – могу я хотя бы узнать ваши имена?

– Я – Дасар, это моя жена Атаана. А сыну мы еще не дали имя.

Дасар выглядел абсолютно невозмутимым, но его нервы были на пределе. Он догадывался, зачем пришли эти люди. Одно неосторожное слово, один неверный жест – и им конец. Мужчина понимал, что нужно бы вести себя более дружелюбно, но просто не умел этого делать и теперь боялся, что его угрюмый характер погубит жену и сына. Афис едва кивнул, как будто прочитав его мысли. В повисшей тишине раздался требовательный крик ребенка. Атаана открыла глаза и испуганно уставилась на незнакомых людей.

– Покорми его, – сказал Афис, – не надо бояться. По крайней мере, бояться за ребенка.

Атаана села спиной ко всем и принялась возиться с тесемками на лифе платья. Пальцы дрожали и не слушались ее.

– Откуда вы и что вас привело в Тхорас? – резко спросил второй жрец примерно того же возраста, что и сам Дасар. – Ты так растягиваешь слова. Никак не пойму, что у тебя за акцент.

Дасар молчал и бесцеремонно разглядывал допрашивающих его людей. Мужчина помоложе был таким же светловолосым и голубоглазым, как тот, что назвался Афисом. Жрецы Культа Тхор. Дасару еще не приходилось видеть их, но он много слышал о Культе. Много недоброго.

– Может, присядете? – заискивающе спросила тетушка Мират, надеясь разрядить обстановку.

– Куда присядем, женщина? – разозлился второй жрец. – В твоем свинарнике даже табуретки нет!

– Полегче, Илайя, – осадил своего спутника Афис. – Прошу простить его, тетушка Мират. Не будешь ли ты так любезна оставить нас ненадолго?

Он сунул ей в руку мелкую монету. Бедная женщина суетливо поклонилась и выскочила в дверной проем. Афис снова обратился к Дасару:

– Отвечай на поставленный вопрос. Только учти: если солжешь – я почти наверняка узнаю об этом.

– Мы из селения в Тенистой долине, что по ту сторону Красных Гор, – начал Дасар. – Уже больше недели в бегах.

– Ты хочешь сказать, что тебе удалось перебраться через горы с беременной женой? – грубо перебил Илайя. – Я не верю.

– Он говорит правду, – возразил Афис. – Я знаю этот выговор. Когда я был молод и совершал паломничество в Священный город, я посещал некоторые лесные поселения. Дома там удивительные… Настоящие произведения искусства из дерева. Немудрено. Тамошние жители берут, как и мы, то, что предлагает им природа. В лесу это, разумеется, древесина. Они отлично научились с ней работать.

Илайя нетерпеливо поморщился – лекция Афиса явно раздражала его, но прервать старшего товарища он не смел. Ему оставалось лишь дождаться паузы в речи Афиса и направить свой гнев на Дасара.

– Так ты все-таки утверждаешь, что вы двое перебрались через перевал?

– Не было выхода, – ответил Дасар, – на наше селение напало одно из кочевых племен, почти всех перебили, а дома, наверное, сожгли.

Кормившая сына Атаана всхлипнула.

– Здесь вы будете в безопасности. Тхорасу никакие кочевые племена не страшны, – заверил Афис. – Горы с одной стороны, Большие Воды с другой. И Тхор никогда не позволит кому-либо ступить на эти земли с враждебными намерениями.

Дасар ухватился за его слова как за нить надежды.

– Нам она позволила войти в город, значит, мы не представляем угрозы.

Илайя недобро рассмеялся, подумав о том, что Тхор, скорее всего, просто подарила им скот на убой, чтобы не пришлось выбирать кого-то из тхорасийцев.

– Что ты умеешь? – строго спросил Афис.

– Я плотник, резчик по дереву и архитектор, – не без гордости ответил Дасар.

– Я надеялся на это – распространенное ремесло в ваших краях. Ты можешь быть здесь полезен. Мы позволим тебе и твоей семье остаться в Тхорасе при двух условиях.

– А я говорил, что жажду остаться? – не выдержал Дасар.

Его невыносимо раздражали эти люди, мнящие себя хозяевами города. Кто они такие, чтобы ставить ему условия? Кто они, чтобы решать его судьбу? Он не преступник, он не нарушил никакого закона – лишь хотел, чтобы его жена отдохнула после тяжелого перехода и родов в горах.

– Я – голос Тхор, которой принадлежат эти земли. Я – ее глаза и уши. Я – ее карающая и милующая десница, – теперь было очевидно, что Афис действительно читает в душах людей. – Вы не покинете Тхорас, живыми или мертвыми вы останетесь здесь, таково желание Тхор и мое. Ты сделаешь то, что я скажу, или погибнешь.

Афис даже не повысил тон, его голубые глаза рассматривали чужестранцев все так же внимательно и спокойно, но Дасар почувствовал, как от его голоса приподнимаются волоски на теле, и понял, что этот человек неспроста выбран верховным жрецом. Исходящая от него властная сила разливалась во мраке комнаты, обволакивая каждого из присутствующих и вызывая невольное уважение.

– Что за условия? – нехотя выдавил из себя Дасар.

– Мы позволим вам остаться, найдем подходящее жилье и обеспечим всем необходимым на первое время, – произнес Афис. – А ты покажешь свои умения и если окажешься достаточно хорош, то будешь удостоен чести изваять из дерева статую Тхор. Видишь ли, у нас нет хороших резчиков, наши мастера привыкли работать с камнем, а он не подходит для такой цели. Камень мертв, а Тхор есть жизнь.

– Жизнь? Серьезно? – Дасар мрачно рассмеялся. – Я знаю о Культе, я знаю, что…

– Дасар, умоляю, не надо, – Атаана, обливаясь слезами, упала на колени перед мужем, обняла его ноги и прижалась щекой к его бедру. – Прошу тебя, твой язык нас погубит.

Дасар стоял как громом пораженный. Его робкая и послушная жена позволила себе прилюдно осудить его? Она, которая никогда и слова поперек не сказала? Она, которая привыкла считать его волю единственным законом для себя?

– Второе условие? – осторожно спросил он, не отводя взгляда от плачущей женщины.

Афис кивнул в сторону шевелящегося свертка на полу.

– Этот мальчик. Я буду учить его, чтобы в будущем он смог посвятить свою жизнь служению Тхор.

Несчастная мать издала нечеловеческий крик и бросилась к сыну, закрыв его своим телом.

– Я лучше умру, – процедил сквозь зубы Дасар.

– Как пожелаешь, – верховный жрец равнодушно пожал плечами. – Мальчик останется сиротой, но его предназначение от этого не изменится.

Он двинулся вглубь комнаты, опустился на земляной пол рядом с рыдающей Атааной и положил руки ей на плечи. Атаана подняла к нему бледное заплаканное лицо, обрамленное спутанными черными волосами.

– Позволь взглянуть, – Афис протянул руки, и женщина покорно передала ему ребенка.

Дасар напрягся, готовый в любой момент броситься на жреца, если тот вознамерится причинить вред малышу. Афис задумчиво разглядывал мальчика. Тень легкой грусти упала на его лицо – он знал, что своих детей у него никогда не будет. Это был его осознанный выбор – ведь на жрецов Тхор не накладывалось подобного запрета. Может, этот ребенок хоть как-то заполнит пустоту в его сердце?

– Он немного… н-необычный, видишь? – тихо произнесла Атаана, проникнувшись доверием к этому человеку, так нежно глядевшему на ее драгоценного крошку.

– Это пустяки, за такое в Тхорасе не отправляют на жертвенный алтарь, – засмеялся Афис. – Пусть все думают, что таким способом Тхор отметила его. Мы так всем и скажем.

Жрец подмигнул, и Дасар облегченно выдохнул – кажется, пока им ничего не угрожало.

– Если ты не возражаешь, я выберу для него имя, – Афис передал малыша обратно матери.

Атаана согласно кивнула.

– Ну, молодой человек, отныне тебя будут звать Токен.

Озеро Риш располагалось на северо-востоке долины, одной половиной вплотную прилегая к Красным Горам. Надо заметить, что там, где горы соприкасались с озером, они были отнюдь не красными, а темно-зелеными от покрывавшей их густой растительности. Создавалось впечатление, что озеро, касаясь их, дарило жизнь. Может, отчасти из-за этого, отчасти из-за своей неземной красоты озеро считалось священным.