Выбравшись из болота, Чир отправился дальше. Но с мокрыми, забитыми илом и ещё невесть чем пёрышками было очень трудно лететь. Он уселся на кочку и попробовал почиститься – только грязи наелся, аж в клюве захрустело. «Ничего не поделаешь, надо перетерпеть. Остаётся надеяться, что скоро появится река или озеро с чистой водой, где можно будет хорошенько помыться», – подумал Чир и полетел дальше.

Вскоре Чир действительно увидел речушку. Он никогда ещё не купался в воде, если не считать, конечно, его недавнее «крещение» болотом. Первым делом Чир прополоскал клюв и сразу понял, что ему предстоит не просто «купание», а настоящее испытание. Проточная вода была словно ледяная! Долго не раздумывая, он прыгнул в реку и начал быстро-быстро бить крылышками, чтоб побыстрее очиститься от уже засохшей грязи. От холода ему сдавило грудь и горло так, что перехватило дух. Решив, что больше не выдержит, Чир рванулся к берегу. Но в этот самый момент течение подхватило его и понесло. Чир боролся изо всех сил. Мокрые, отяжелевшие крылья не слушались. Лапки окоченели, и он их уже совсем не чувствовал. Но Чир не хотел тонуть! Вот было бы глупо! Не зная, что делать, он просто отчаянно барахтался, стараясь не наглотаться воды. Вдруг он понял, что под ногами дно, – его вынесло на отмель. Трясясь от холода, Чир стоял по брюшко в воде посреди реки. Взлететь на мокрых крыльях и добраться до берега было совершенно невозможно. Он с трудом расправил их и, держа над водой, попытался просушить перья. Но сил не было и крылья – сначала кончики, а потом и целиком – опять опустились в холод. Чир вдруг совершенно успокоился. Он смотрел на яркое, весёлое солнце на синем небе и думал: «Неужели всё?» Чир начал цепенеть. Вдруг над ним появилось чёрное пятно. Пятно спланировало и очутилось прямо перед ним. Это был огромный ворон! «Как быстро! – подумал Чир. – Но я же ещё не умер!» Ворон подошёл вплотную, разинул мощный клюв. Чир попытался пошевелить одним крылом, чтоб хоть как-то защитить себя от удара. Но ворон тут же ухватил за него и полетел! Чир потерял сознание.

Очнулся Чир на берегу. Он лежал на животе с распростёртыми в стороны крыльями. Они были сухими! Воробышек попытался встать. У него получилось не сразу. И вот тут он снова увидел ворона! От неожиданности Чир отпрыгнул назад.

– Выспался? – спросил вдруг ворон.

Чир смотрел на него во все глаза. По тону он понял, что ворон добрый. Но он всё ещё был слишком растерян, чтоб ответить что-то внятное.

– Тебя как в воду-то угораздило? – интересовался незнакомец.

В голове у Чира промелькнули картины того, что случилось с ним на реке. И тут он понял, что ворон спас его от верной гибели!

– Спасибо! – только и сказал Чир. Он усиленно старался оправиться от пережитого потрясения.

– На здоровье! – усмехнулся ворон. – Меня не бойся – я не охотник поживиться на чужой беде. Я Керлок. А ты кто?

– Я – Чир. Спасибо тебе, Керлок! Ты не только мне жизнь спас. Ты, возможно, большому делу помог!

– Я рад, если так! Какое же у тебя дело?

– Ты по-человечьи умеешь говорить? – ответил Чир вопросом.

– По-человечьи? – удивленно переспросил Керлок. – Я ещё не встречал ни птиц, ни зверей, чтоб по-человечьи говорили.

– А я могу! – признался Чир. – И дело у меня человеческое!

Керлок хрипло, но задорно засмеялся.

– Ага, по-человечьи говорить можешь, а плавать почему не научился?! Ну ты молодец заливать!

– Послушай, Керлок, ты мне жизнь спас, а я тебя обманывать буду? Сам подумай! – воробей серьезно посмотрел на ворона. – Если ты хочешь нам в большом деле помочь, я был бы очень рад!

– Кому нам? – Керлок наконец сообразил, что Чир не шутит.

Чир поведал ворону то, что знал сам. Тот внимательно слушал и, казалось, даже время от времени затаивал дыхание.

– Да-а! – выдохнул он, когда Чир закончил. – В этом деле и мне место найдётся! Так что, Чир, я в твоём распоряжении!

Чир, расчувствовавшись, подпрыгнул к Керлоку и обнял его за ноги…

Пацетер любил верховую езду и был в своё время искусным наездником. Когда ему исполнилось семь лет, отец подарил ему великолепного скакуна Цандера – белоснежного, с длинными тонкими ногами, изящной головой, а главное, с добрым нравом. Пацетер полюбил его, как друга, и они проводили много времени вместе.

Однажды на охоте они сами чуть не стали добычей. Огромная стая волков пришла в их края. Сначала они передавили всех местных сородичей, которые жили небольшими стаями, а потом стали резать скот и нападать на людей. Пацетера, тогда ещё юношу, всегда сопровождали на охоте королевские егеря. Но вот как-то раз, преследуя легко раненного оленя, Пацетер далеко оторвался от остальных загонщиков. В азарте он этого и не заметил. Выбрав удачный момент, Пацетер пустил ещё одну стрелу и сбил оленя. Радостный, подъехал он к красавцу-рогачу, спрыгнул с Цандера и подошёл к добыче. Только он было хотел поднести рожок к губам, чтоб дать знак егерям, как Цандер вдруг зафыркал, заржал и одним махом подскочил к нему. Недолго думая, юноша вскочил в седло и увидел, как со всех сторон на них ринулись волки. Цандер, лёгкий как ветер, понёс прямо на них и через них! Ни одному зверю не удалось рвануть ему жилы. Пацетер, стоя в стременах, только прижимал голову к шее своего верного друга. Ветки хлестали по лицу, в висках стучала кровь, сзади неслась смерть. Но Цандер, его милый Цандер был быстрее! Когда они приблизились к отряду егерей, волки отступили.

Спустя годы, когда Вардег с войском ушёл за Сытую и увёл всех коней с собой, Цандер, разумеется, остался у Пацетера. И они долго ещё дружили. Но лошадиный век короче людского. Цандер одряхлел и однажды просто не вернулся с пастбища в своё стойло. С тех пор Пацетеру и в голову не приходило завести себе другого коня. Своё седло он сжёг. А вот седло отца оставил на память – теперь был рад им воспользоваться.

Пацетер быстро нашёл лошадок. Они паслись прямо у стен замка. Из двух кобыл он выбрал ту, что была помоложе и покрепче. Ему было жаль седлать и её – под королевским, богато украшенным седлом она смотрелась весьма печально. Но ничего не поделаешь!

Проезжая по оживлённым в этот час улицам города, Пацетер понял, что его не узнают. Все помнили его принцем, юным королём, всегда ухоженным, бритым, в дорогих одеждах и на знатном скакуне… Сейчас же народ видел бородатого, длинноволосого незнакомца на весьма замученного вида лошадке, но в седле, достойном короля. На него смотрели, не скрывая любопытства: «Кто он и откуда он взялся?» – читалось на лицах. «Это даже хорошо, что так, – думалось Пацетеру, – не надо время тратить на приветствия и разговоры. Вот вернусь, приведу себя в порядок и выйду к ним таким, чтоб признали».

Выехав из города, Пацетер отправился вдоль реки Большой до единственного моста, который был чуть ниже по течению. Перебравшись на ту сторону, король пустил лошадку рысью. Она, к его великому удивлению, артачиться не стала и пошла! Он одобряюще похлопал её по шее и пообещал откормить, когда вернутся домой. К вечеру две трети пути было пройдено. Для ночёвки Пацетер выбрал местечко на солнцепеке у опушки леса, где свежая травка была выше и гуще. Он расседлал кобылку, надел ей на всякий случай путы и пустил пастись. Натаскав достаточно дров на ночь, он разжёг костёр и устроил себе рядом постель из потника, положив седло вместо подушки. Плащ был одеялом. Ночью небо заволокло тучами и было очень тепло.

Пацетер хорошо выспался. Лошадка тоже выглядела отдохнувшей. Так как завтракать было нечем, они сразу двинулись дальше. Через некоторое время заморосил дождь и подул ветер. Стало холодно. Ветер усилился до такой степени, что перерос в ураган. Пыль забивала глаза, становилось трудно дышать. Лошадка страдала тоже немало. Пацетер спешился и вёл её теперь в поводу. А стихия только разгуливалась: загремел гром, засверкали молнии, и небо обрушилось на землю таким потоком, что вода потекла рекой. Лошадка испугалась потопа и словно взбесилась. Она вставала на дыбы, кидалась в сторону, вырывая повод из рук. Но Пацетер держал его изо всех сил. Он бы уж и отпустил бедную животинку, да вот седло отцовское ему терять не хотелось. Когда силы стали совсем его покидать, погода сжалилась и отступила. Ветер стих, дождь кончился, и выглянуло солнце. Ох уж этот май!