«Я могла бы вырасти и стать как моя мачеха, или как та страшная колдунья, что прогнала енотов из леса», – подумала Дженни, и вот озеро, будто услышав ее мысли, стало показывать лес, о котором говорил Старый енот. Белые зверьки спасались бегством – а многие исчезали в пламени – и гнала их огромная фигура колдуньи, в руках которой был огонь, и ее лицо было лицом Дженни.

Будто холод сковал все тело девочки, она будто превратилась в одну ледяную глыбу, которая вот-вот сорвется. Она уже ничего не могла сделать с собой, ее влекло вниз. И вот она уже начала падать… Но нет, задняя ее лапка потянулась назад, и Дженни просто потеряла равновесие и рухнула на мост.

«Я должна идти вперед, – произнесла она вслух. – Именно ради других и должна».

И она пошла, хотя она была уже совсем без сил и еле передвигала лапы, и ни единой мысли о том, чтобы остановиться, ее не посетило, а озера оставались зеркально-темными и пустыми.

Нет, в ней не было и ликования, хотя она понимала, что победила колдовство, прошла испытание.

Теперь вся дорога до замка показалась ей короткой: прошли какие-то мгновения – и она очутилась у подножья замка и уже искала трещины в кладке, по которым смогла бы взбежать по стене к окну, или места, с которых могла бы прыгнуть на карниз. Но рядом с замком не росло ни одного дерева – вокруг расстилалась выжженная черная земля, сухая и твердая, как камень. Стены же замка казались безупречно гладкими, будто стеклянными, и окна смотрели с далекой высоты. Дженни не смогла найти даже ворот.

Замок с тремя шпилями, которые вонзались в хмурое небо, показался девочке огромным гнилым зубом.

– Молодец, Дженни, – услышала она над собой знакомый хриплый голос. Это была Сова. Она, зажмурив глаза и трясясь всем телом, летела к ней – надо же, как она боялась! Дженни даже удивилась, что сама не испытывает такого страха, как эта большая птица. Когда она успела его потерять?

– Сейчас я доставлю тебя к окну ее спальни, – сказала Сова. – Она спит очень крепко, и тебе несложно будет достать меч из-под ее подушки. Говорят, она умеет менять свой рост: если она предстанет перед тобой великаншей, значит, поднапрячься придется чуть больше. Но главное, конечно, – это не застать ее пробуждения. А значит, тебе придется поторопиться. Поняла?

Сова говорила почти шепотом и не открывала глаза.

Дженни кивнула, а потом опомнилась и ответила вслух:

– Да.

– Как достанешь меч – спеши вниз, на кухню. Я расскажу тебе, что делать дальше. Я пойду сейчас другим путем. Ты готова?

– Да.

Сова взяла Дженни в лапы и подняла в воздух. Девочке показалось, что той уже тяжело, что ее хватка уже не та, что была всего пару часов назад.

– Я подниму тебя вверх, а ты смотри, где окно с синими шторами, – сказала Сова. – Оно где-то здесь, но твои глаза должны мне помочь.

– Хорошо, – ответила Дженни и через несколько мгновений сказала, – вот оно! Летите чуть выше, на два этажа, и на пять окон правее!

– Ты не смогла бы без моих советов, Дженни, – сказала Сова, точно угадав, куда ей подлететь. – Поэтому я не могла рисковать жизнью: стоило мне одним глазом взглянуть на колдунью, как я упала бы замертво. Значит, мне нужно было ослепить себя.

Дженни тряхнуло. Она думала, что Сова так уродливо жмурится – но нет, она ослепла, лишила себя глаз.

А сказала девочка только одно:

– Я справлюсь, – и поспешила через окно в замок. Хлопанье крыльев за окном тут же начало стихать, отдаляясь.

Комната у ведьмы оказалась огромной и роскошно обставленной: везде висели золотые украшения и мелко расписанные ковры, а постель на огромной кровати колдуньи была расшита золотыми огненными цветами. Она спала спиной к девочке. Тихими, мягкими шагами – как хороши для этого звериные ножки! – Дженни перебежала на другую сторону от ложа колдуньи.

Та и правда была глубоко погружена в сон, но… Дженни взглянула в ее лицо и оцепенела. Это была ее мачеха! Ее мачеха и была Огненной ведьмой!

Но не было времени ни на удивление, ни на раздумья, и Дженни помнила это. Тихо она взобралась на кровать, стараясь ничего не задеть, ничего не свалить на пол. Ведьма дышала прерывисто, и всякий раз, когда ее ритм сбивался, Дженни охватывал страх.

Подушек в изголовье лежало много, и Дженни пришлось не одну минуту осторожно щупать их, пытаясь отыскать рукоятку меча. В конце концов она ее нашла и стала тянуть на себя – меч оказался небольшим, скорее кинжалом, даже по меркам маленькой Дженни. Ей нелегко было держать его в передних лапках, стоя при этом на задних, поэтому она осторожно зажала его во рту.

«Может, я покончу с ней сейчас же? – подумала Дженни. – Так легко воткнуть этот кинжал ей в горло… Нет, нет, какая я жестокая! И Сова сказала мне идти вниз, наверное, все не так просто. Лучше следовать ее советам».

И Дженни выбежала в коридор. Лестница нашлась не сразу, хотя Дженни очень спешила. Через несколько минут они столкнулись с Совой у дверей кухни.

– А где вся прислуга? – спросила Дженни, положив меч на пол.

– У них уборка в другом крыле, я проследила, – ответила Сова. – Нам нужно спешить, скорее, скорее заходи внутрь!

Дженни зашла.

– Зачем нам нужно все это? – спросила она, оглядывая то ли кухню, то ли магическую лабораторию ведьмы: так много тут стояло склянок, пробирок, котлов с разными жидкостями. Где-то раздавалось бульканье и шипение.

– Ведьму нельзя победить никаким оружием, Дженни, – ответила Сова, заходя на кухню, тяжело переваливаясь с одного бока на другой. – И этот меч не оружие, чтобы победить ее.

– А зачем он?

– Предание гласит, что Огненную колдунью можно победить только одним способом, Дженни, – и Сова на мгновение замолчала. – Если этим мечом вырезать невинное сердце, смешать его кровь с травяным настоем и напоить ведьму – она погибнет, и все ее колдовство, совершенное на этой земле, рассеется.

– Значит, – обреченно и смиренно ответила Дженни, – я должна умереть?

– Нет, Дженни, – сказала Сова. – Здесь не умирают, как в других местах. Магия этого места древнее, чем любой человек или зверь. Если ты вырежешь себе сердце, ты не умрешь, твое тело будет жить, просто иначе. Так что ты должна взять сейчас меч и достать свое сердце – я помогу сделать остальное. Я смешаю его кровь с нужным настоем и отнесу пузырек с эликсиром к ней в комнату, если ты сопроводишь меня с твоими здоровыми глазами. Этот маршрут я не помню. Но знай, я должна тебе сказать, еще не поздно вернуться. Я не имею права обрекать тебя на смерть. Еще можно повернуть назад, и я смогу доставить тебя в тот город, в котором ты жила.

– Нет, – ответила девочка, глядя на отвратительные рубцы вместо совиных глаз. – Я не сверну.

Вспоров грудку, Дженни почувствовала больше страха от текущей крови, чем боли – хотя и боль была острой, но она была ничем по сравнению с той, которую девочка пережила на озерах.

На запачканный красным пол скоро упало и сердце Дженни – красный, живой еще комок. Его тут же подобрали совиные лапы.

Дальше все было так, как и сказала Сова. Дженни скоро перестала ощущать боль – только пустоту внутри, в которой не было уже ни печали, ни боли. Она не боялась идти к колдунье, она не хотела вернуться к себе домой – не осталось никаких надежд и страхов.

Перед ее мысленным взором стояла только одна картина: белые звери, идущие в зеленые – зеленее зеленого – леса, где деревья уходят прямо в пушистые облака высокого неба. Ей даже не хотелось быть среди них, ей хотелось, чтобы они – были.

Потом они пошли вверх по лестнице, и Сова испуганно и тихо ухала над головой девочки, прислушиваясь к ее шагам.

Они застали как раз долгое пробуждение ведьмы: она начинала ворочаться в постели, приоткрывать ненадолго глаза и вновь отворачиваться. Сова тихо залетела вслед за Дженни, которая должна была встать у столика, на котором ведьма оставила стакан с каким-то зельем. Сова вновь не ошиблась, тонко слыша шаги Дженни – и вылила пузырек прямо в стакан. Затем они поспешили выйти под громогласный зевок колдуньи, чтобы наблюдать через щелочку прикрытой двери.