— Ты что ж меня не предупредила, что у нас гости? Я тут выхожу голая почти что, а здесь Коля. Ну ты даёшь…

— Он уже знает, что он Коля?

— Коля, Коля — это я, — радостно кивает Никола.

— Ну как ты говоришь! Ты же не Кока-Кола, ты — Ко-о-о-ля-я-я, — наставляет Юлька. — Ладно, никуда не уходите, я скоро.

Она идёт к себе, а я веду Николу на кухню и варю кофе. Свежих круассанов у меня нет, поэтому решаю испечь оладьи. Он удивляется моим способностям и нахваливает кофе. Юлька присоединяется к нам на удивление быстро.

— Кофе, конечно, вкусный, всё здорово, но поехали уже куда-нибудь.

Мы едем в Катанью. Во-первых, надо отвезти Николу, ведь он приехал на моей машине и теперь его надо вывезти из нашей глуши. Ну а во-вторых мы решаем хорошенько обследовать этот город.

— Сначала заедем на рынок, там здорово, вам понравится. Потом лучшие в мире канноли.

— Это же рыбный рынок, да? — спрашивает Юлька.

— Да, но не только, там и овощи и фрукты.

— Мы будем рыбу покупать?

— Нет, не будем, просто посмотрим. И мне там забрать кое-что надо.

— Ладно, посмотрим, — соглашается Юлька с сомнением в голосе, — а ты что, рыбак?

— Я? Нет, — смеётся Никола. — Я винодел. Я между прочим через несколько дней начну работать у Марко Леоне. Так что буду здесь, неподалёку от вас, сможем видеться часто.

— Это не тот самый Марко? — спрашивает Юлька у меня.

Я киваю, и она слегка пожимает плечами. Здесь все о нём напоминает… Настроение падает… Мы замолкаем.

— Что? Вы расстроились, что будем часто видеться?

Я улыбаюсь и перевожу Юльке.

— Коля, это как раз единственное, что примиряет нас с действительностью. Давай, показывай свою рыбу.

Рынок производит впечатление. Он не очень большой, но такого разнообразия рыб, рыбищ, рыбёшек, рачков, ракушек, креветок и прочей морской живности я никогда не видела. Все они, разложенные на ледяных прилавках, искрятся и излучают волшебное сияние. Красные полотняные зонты и навесы делают лица продавцов пунцовыми. Некоторые из них что-то громко выкрикивают. Что именно я понять не могу — местный диалект и манера восклицания не позволяют ничего разобрать.

— А чего это они орут? Типа камбала-бычки?

— Нет, Юль, они кричат, что ты ослепляешь их своей красотой.

Мы идём за Николой и попадаем внутрь павильона, здесь прохладно.

— Это мой дядя Энцо. У него самая свежая и лучшая рыба на всей Сицилии. Я сейчас живу у него неподалёку от Катаньи. Потом, конечно, что-то себе подыщу, но пока не начал работать он меня приютил.

— У тебя в каждом городе по дяде?

Он смеётся.

Мы знакомимся и расцеловываемся с дядей Николы. Ему чуть за шестьдесят, выглядит моложе, он приветливый и весёлый.

— Сейчас дам вам что-то попробовать. Вот, смотрите, невероятно вкусно! Просто фантастика!

Он достаёт из пенопластового бокса несколько креветок и протягивает нам.

— Ешьте!

Мы с Николой сразу угощаемся.

— Сырые? — брезгливо спрашивает Юлька.

— Да ты попробуй, это правда очень вкусно!

— А паразиты?

— Да ну тебя, какие ещё паразиты!

— Почему она не ест? — удивлённо спрашивает Энцо. Никола тоже смотрит на Котю с недоумением.

— Ну знаете, это вы люди моря, а мы люди земли, у нас другие привычки, — улыбаюсь я.

— Но ты же ешь…

— И она сейчас съест. Ну-ка засовывай в рот креветку быстро.

Юлька опасливо смотрит на меня, на креветку, на Энцо с Николой и, оторвав голову, как показывает ей Никола, нерешительно откусывает кусочек нежной розовой плоти. Она жмурится, жуёт, заставляет себя проглотить. Потом открывает глаза. У неё вид такой, будто ничего более мерзкого ей пробовать не приходилось. Она обводит нас взглядом, потом кивает и говорит:

— Вкусно…

— Что, что она сказала?

— Вкусно!

— Но вы все теперь мне должны, — добавляет Юлька.

Я перевожу и все начинают хохотать. Энцо хлопает Котю по плечу:

— Молодец! Приходите к нам в ресторан, я приглашаю.

— О, у вас ещё и ресторан есть?

— Да, у дяди отличный рыбный ресторан. Он не в центре, на окраине, но там всегда много людей и очень вкусно, всё свежайшее. Мы с вами обязательно туда съездим.

Мы ещё немного болтаем, потом Никола забирает у Энцо небольшой свёрток, и мы идём гулять по Катанье.

Время пролетает быстро, и я даже практически не вспоминаю о Марко и чувствую себя почти счастливой. Мы ужинаем в маленькой забегаловке на площади и прощаемся с Николой. Завтра утром договариваемся все вместе отправиться на море.

— А он ничего так, правда? — говорит Юлька, когда мы едем домой.

Пролетает несколько дней. Никола, кажется, запал на Юльку. Она пока присматривается. Но мы становимся неразлучной троицей — он приезжает каждое утро на мотоцикле, оставляет его на стоянке, садится за руль моей машины и везёт нас к морю, или на Этну, или в Бронте смотреть как растут лучшие в мире фисташки, или — как делают керамические вазы в виде женской и мужской голов. Сегодня мы как раз здесь.

— Ну вот вам и Кальтаджироне, столица сицилийской керамики. Смотрите, какие цвета, растительные мотивы, безудержная, барочная чувственность.

Мы идём по центральной площади. Дома и тротуары украшены керамической плиткой, везде мастерские, магазины с керамикой.

— Да, красиво. А что за тема вообще с этими цветочными горшками? Почему голова негра? Странно как-то…

— Ну, Юлия, знаешь, это история про любовь и ревность.

— Давай, рассказывай, не интригуй.

— Эта традиция уходит далеко в прошлое, во времена мавританского владычества.

— Ты, Коля, прям как экскурсовод в Эрмитаже! Во времена мавританского владычества! Давай к сути.

— Ну, в общем, одна сицилийка влюбилась в знатного и богатого мавра. Или он в неё. Не важно. Одним словом, она не устояла перед его ухаживаниями и сладкими речами, уступила.

— Дала то есть?

— Как я ему переведу «дала»?

— Да ладно, не тушуйся. Скопаре? Си?* — Юлька говорит громко и прохожие недоуменно оборачиваются в нашу сторону.

*(Scopare — неприличное выражение, означает заниматься сексом — прим. автора)

Коля смеётся:

— Да-да. Этот мавр стал жить у неё. А, забыл сказать. Она выращивала красивые цветы на балконе. Самые красивые в городе. И как-то она поливала их, а по улице шёл мавр, и на него попала вода. Он посмотрел вверх и увидел красивую девушку. Так они и познакомились. Ну а потом стали жить вместе.

— То есть у вас здесь уже тогда были толерантность и мультикультурализм, да?

— Ну, мавры завоевали Сицилию, что было делать?

— Понятно. По принуждению, значит. Продолжай.

— Ну и вот. Живут они, живут, все хорошо — любовь и согласие.

— Интересно, а гомосексуализм тоже был в порядке вещей?

— Не знаю… вряд ли.

— Ладно-ладно, рассказывай дальше.

— Ну вот, всё у них хорошо, но тут эта девушка узнает, не знаю как, что у её мавра в Мавритании есть жена и дети. А он туда мотается постоянно.

— Вот это поворот!

— И вот, он пришёл к ней, ни о чем не подозревает, все как обычно — ужин, вино, секс. Расслабился, уснул. Она тихонько встала, взяла нож и отрезала ему голову.

— Ого!

— Да. Горячая сицилийская девушка. Эту голову она вынесла на балкон и стала использовать как вазу. Посадила в неё цветы, и они были так прекрасны и благоуханны, что в округе все женщины умирали от зависти. А поскольку мавры были у власти и массово их резать было невозможно, придумали делать керамические вазы в виде голов.

— История — огонь!

— Такие на Сицилии женщины.

— Ясно. А мужчины какие?

— Ещё горячее.

— Ну-ну.

Мы гуляем, фотографируемся, ищем, где перекусить.

— Ничего себе, в этом маленьком, заброшенном, захолустном городишке мишленовский ресторан?

— Да, Юля, так бывает.

— Мы здесь сегодня обедаем, Коля?

— Они ещё закрыты, а нам же надо раньше возвращаться.