Однако обращаясь к вышенаписанному вы мне заметите, что упомянутая форма общественной значимости совсем не относится к противоречию поколений. И да, вы абсолютно правы. Поскольку если культура самоистощается, значит ее общемировая целостная моральная этика либо много упрощается, либо потихоньку «переписывается»; строго говоря, она меняют свою структуру. Подобная перемена происходит ввиду возведения в культ радикальное или же остросоциальное мышление. И, вспоминая ее взаимосвязь со здравомыслием мы понимаем, что несмотря на распад она сохраняет свойство мышления что есть суть противоречия. Вот почему на мой взгляд это знаменательно.

Тем не менее существует совсем другой аспект проблемы, а именно: на фоне бытующей деструктивной культуры заметно проявляются черты ментального голода, которые и раньше проявлялись в своем духовном обличии в виде главных грехов, всегда формировавших жизнь человека, так и в старом платоновском виденье конфликта души и тела.

Действительно, многое из того что составляет окружение постчеловека, является продуктом его же собственного удовлетворения. И это не зазря. Дело обстоит так, что постчеловек зная извращенность окружающей информативной среды выстраивает нерушимый барьер ценностей, дабы оградить самого себя от пагубного влияния эпохи потребления. Он создает узкоспециализированные настройки, которые вполне ясно и четко ублажают личное мироощущение, личные предпочтения и вкусы.

Связь здесь такова, что под вкусовыми настройками он тщетно пытается не выходить за рамки, не рушить систему самих предпочтений, чтобы ненароком впустить в себя нечто не дефолтное, не присущее ему. С одной стороны, эдакий образ жизни практичен, поскольку тот используя здравомыслие придерживается определенных амбиций, стараясь не отвлечь себя от установленной миссии. Однако с другой стороны – полномерно законсервироваться, или же закрыться и сделать так, чтобы мировые положения не оказывали влияние на мировоззрение – не представляется возможным. Ибо культура на то и культура, что ее вектор развития, подобен давлению жидкости, что передается в любую точку без изменений во всех направлениях. В связи с этим, немаловажным будет отметить, что даже если человек следует четко поставленной миссии, то либо по ее завершению, либо нарушая ее последовательность, культура все-таки воздействует на индивидуума, поскольку последнего обуревают желания и собственное ничтожество, и, по его возвращению к цели мы получаем совсем другой, имеющий нравственный и гипертрофированный [измененный] оттенок в продукте.

Положительны ваши взоры, если вы думаете, что я смотрю на людей как на продукт потребления. Но чем является человек, если не продукт потребления? Полагаю, что вы считаете за индивидуальность человека наличие у него независимой точки зрения, что абсолютно неверно. Поскольку само существование независимости главным образом исключает, и наличие воспитания, и наличие воздействия среды, и наличие мышления как естественного стимула для развития человека. Что значит чистое сознание, однако чистое не в плане отсутствия какой-либо агрессии и догматизма, а в плане чистого бескультурного сознания. Таковое наличие исключает ментальный голод, а, значит, отклонение.

Теперь для должного выяснения почему отсутствие ментального голода оказывает феноменальное влияние на культуру человека, развитие нашей цивилизации и формирование здравомыслия, нам следует рассмотреть анатомию предлагаемого вам парадокса измора. Дальнейшие умозаключения есть как бы поиски причины к данному действию, и в этом смысле оно заключает в себе нечто подобное гипотезе. Вот почему может показаться, что в данном случае я высказываю лишь свое предположение, но тогда и читателю должна быть предоставлена свобода иметь свое мнение. Ввиду крайности я должен напомнить читателю, что в случае если моя диалогичная теория не вызовет убеждения, то все же значительная помощь сторонних авторских взглядов, которым мы придаем здесь наибольшее значение, сохранит половину силы домыслов.

Итак, продолжим. Встречаясь с патологическими формами культурного самоистощения, то есть со всяческими случаями озабоченности материальным, научение контроля природы измора должна помочь правильно “поставить” эту озабоченность, воспрепятствовать превращению поиска смысла жизни в бессмысленное занятие. Естественное понятия мифологемы измора способна переформулировать направление поисков, введя их в более конструктивное русло. И тогда вопрос о смысле голода (см. пояснение ниже) станет, например, вопросом о сути здравомыслия, забота о тлеющих, посредственных ценностях, отойдет на второй, третий или десятый план, оттесненная всякое недоверие к достодолжному применению моральной этики и в связке с тем, на какие цели ориентироваться. Впрочем, все гипотезы, тезисы и рекомендации здесь сугубо индивидуальны, а решения диалогичны.

Немного отвлекаясь от повествования нам требуется объясниться. Само собой, употребление слова голод по ходу сюжета, вовсе не означает физиологическую потребность, а используется как слово-проводник между темой о мотиве самого мотива [стимула] мышления, вызывающего неутолимый парадоксальный ментальный голод; а он, в свою очередь, никаким удовольствие или достижением не удовлетворяется. Оттого он измор.

Одновременно с этим, если читателя интересует сама этимология и целесообразность употребления предлагаемого мною «измора» то, дабы не дезинформировать и обескуражить вас придется пояснить следующее. Значение слова «измор» имеет множество версий – от самого ужасающего, до практичного, а именно:

перен. добиваться чего-л. от кого-л. настойчивым и надоедливым воздействием [17];

состояние исчерпанности какого-либо ресурса (пищи, жизненных сил, терпения и т. п.) Топалов был в своем праве – он не нарушал шахматного кодекса, он честно пытался взять Крамника на измор [18];

Таким образом, это пояснение, по существу, снимает вопрос о том почему автор выбрал подобную формулировку.

Однако вернемся к трактовке голода. Противоречивая антиномия естества голода таково, что оно стремится к удовлетворению не только собственных запросов, желаний, но и к установлению новейшего стимула [мотива], что продолжит его движение после, как самоцель. Голод не имеет цели; он лишь есть естественное состояние; как бы фактор жизнеобеспечения дальнейшего стимула существования, стимул о необходимости чего-либо (в данном случае развитие), посредством которого через деятельность устанавливается бытие человека. Поэтому следует установить наличие голода в сознании, как обязующее свойство, который с этого момент любезно называть измором.

***

Заранее прощу прощенья за то, что нам спервоначала придется взглянуть на проблематику вопроса через призму лирики. Вообще, ее применение довольно удобно, так как она создает первостепенную оболочку идеи, а именно – субъективную оболочку – после которой, нетрудно догадаться, следует объективная оболочка, аксиомная, тезисная, относительная и лишь затем становится абсолютной истиной.

Посему, давайте немного поддадимся наитию вольнодумства и вне всяких рамок похулим нынешнее положение дел. Но прежде постулируем кое-что. Знаменательно и несмотря на то что тема упадка сознания прижизненна и, казалось бы, должна была перестать упоминаться, именно она вне всяких канонов помогает нам определить явление измора, как апория, призванная объяснить, как суть современного сознания, так и его стимулирующие свойства.

Наконец, пролог-апология.

Доподлинность возводимой гипотезы до уровня истины, солидарен, имеет эфемерную почву, однако я нахожу вам, что являюсь человеком неученым, вполовину образованным и, в связи с чем, опираюсь на аргументы, доводы и умозаключения великих философов, ученых, психологов и прочих; притом, волею судьбы являюсь дислексиком и потому претендую лишь на половину новизны реферируемой работы, так как хочу чтобы этим вопросом занялись люди много ученее меня. Затем и складываю созерцаемый личный опыт с научной литературой и философскими трудами обрамляю идеологией и предлагаю вам гипотетическую точку зрения и концепцию рассмотрения объекта мышления и языка. Теоретическая – потому что не имею приличной квалификации.