- Нет… - Не обращая внимания на то, что обе его ладони сильно пострадали из-за огня, Генри расплакался из-за потери единственного оружия, которое могло хоть как-то помочь ему проникнуть внутрь лагерь и попытаться спасти свою семью.

- Босс! – Но долго плакать Генри не дали, только он подумал о том, что маг может сделать с его семьей, как вдруг позади него, со стороны леса, откуда он сам недавно вышел, послышался голос его подчиненного. – Мы отстали… - Виновато добавил мужчина и почесав свой затылок, посмотрел сначала на своего босса, держащего в обгорелых руках остаток меча, а потом и на стену с небольшой трещиной тридцати сантиметров в глубину и метра и длину.

Но не успел он и слова сказать своим товарищам, которые догнали его позади, как поднялось густое пыльное облако, а вслед за ним, весь лес заполнился громыхающими звуками падения стен на землю и ударов молний, бьющих по недавно отстроенным домам выживших, чьи души уже отправились в Адскую пучину. Неверие и страх, которые заполонили глаза Генри, вмиг рассеялись, ведь только он посмотрел на то, как каменные стены упали, он отбросил остатки своего любимого мачете в сторону и побежал внутрь лагеря.

Не обращая внимание на боли по всему телу, на отсутствие маны и то, что у него нет какого-либо оружие, Генри пробежав через бывшее ворота, которые лично возводил несколько лет назад, огляделся. Картина, которая предстала перед его глазами, заставила его сердце пропустить несколько ударов, а волосы посидеть.

Полное уничтожение. Сокрушение. Аннигиляция… Божья Кара за все их грехи…

Только так он мог описать то, что увидел собственными глазами.

Уничтоженные множественными ударами молний и сожжённые появившемся огнем каменные фундаменты и деревянные стены домов. Разорванные на части, без возможности даже воспротивиться воле господа, останки людей, раскинутые по всей улице. Сцена, словно списанная с первой страницы Адской Библии, написанное несколько столетий назад одним из дьявола поклонников – Фестиваль Ада на Земле.

- Дорогая… мои любимые… нет… за что? Почему? Почему именно вы? – Потеряв всякую связь с рациональностью, Генри, словно живой мертвец, не обращая никакого внимания на то, что может погибнуть сам, пошел к своему полуразрушенному и всё еще горящему дому. Его разум помутился, его глаза потеряли всякий жизненный свет, его тело отказывалось слушаться команд хозяина, но, даже в таком ужасающем состоянии, когда тело не хочет идти вперёд, а разум отказывается принимать реальность, он упорно пытался попасть в свой дом. – Мои любимые… Почему? Как это могло произойти? – Уже увидев своими безжизненными глазами, свой ранее прекрасный и красиво украшенный, как снаружи, так и изнутри дом, всё продолжал лепетать себе под нос Генри. – Почему именно с вами? За что? Что я сделал не так? – Всё пытаясь понять, в чём он виноват, в чём он провинился перед господом, что он решил ему так отомстить, тихо проговаривал про себя Генри, ибо в глубине души он понимал, если перестанет говорить и задавать себе вопросы, то, в конечном счете, он полностью потеряет себя, перестанет быть человеком… - За то, что я не останавливал своих подчинённых? За то, что не спас ту маленькую девочку и её брата? За… за… за… - Медленно перечисляя причины, почему Бог мог наказать его, Генри вдруг увидел то, что поставило его на колени.

Оторванная от тела голова с полностью выгоревшей кожей и выпавшими на землю, и чудом не сгоревшими в огне глазами. Генри, с его безжизненными и залитыми слезами глазами не мог сказать, правда это его жена или нет, но для него, человека, который уже смирился с участью его жены, дочери и своей собственной, это уже не играло никакой роли. Единственное, что он хотел сделать, это в последний раз увидеть своих любимых, даже если это будут отдельные части тела, даже, если от них остались только пятна крови, он просто хотел их увидеть.

- Дорогая… – Медленно подползя к обгоревшему черепу, без какого-либо намёка на кожу или волосы, произнёс Генри. – Дорогая...! – Но в следующий момент он сдался. Громко прокричав, он схватил череп и прижав к своей груди, разревелся на всю округу. Его жалостливый плачь, передающий всю гамму эмоций, заполонивший его, заставил даже Эша, наблюдавшего за этим человеком, почувствовать себя виноватым. Мужчина, который ничего плохого за свою жизнь не сделал, был вынужден так страдать – это, конечно, ужасно, но Эшу было все равно. Генри был виноват в том, что не остановил своих подчиненных от изнасилования и последующего убийства большего количества женщин и девушек от семнадцати лет, за это он должен быть наказан.

- Закончили. – Щёлкнув пальцами, Эш, решивший, что уже насмотрелся на то, как страдает Генри, отменил иллюзию, созданную тёмной магией. – Идите. – Развернувшись и махнув рукой его жене и дочери, которые рыдали и дрожали от страха, но всё равно не смели хоть что-то сказать, произнёс он. Пару секунд посмотрев на то, как жена и дочь Генри, капитана рыцарей, которого Эш видел в столице Торговой Федерации, пытаются его успокоить и приободрить, он развернулся и ушел.

Для него, парня, которые со временем становился всё более жестким по отношению к другим, следить за тем, как люди говорят друг другу слова об любви и остальном, уже было противно. Покачав головой, Эш хмыкнул и отойдя на несколько метров от семейной пары, посмотрел в сторону ворот, рядом с которыми развязалась односторонняя бойня. Более сотни каменных големов, вооруженных каменными щитами и мечами, безжалостно отрубали головы, делили тела напополам и лишали разбойников с чёрствыми душами конечностей. На протяжении всей этой бойни, глаза всех без исключения големов горели золотым цветом, что значило только одно – Эш дал всем големам часть своей силы, которая дала им возможность видеть души людей.

- Скоро всё будет закончена. – Произнеся эти слова абсолютно безэмоцианальном голосом, Эш пошел в сторону бывшего сарая, от которого остался только пол да парочка не вырванных из земли досок. – Пора уходить. – По пути Эш всё время осматривался по сторонам. Конечно его не сильно интересовал план застройки деревни, то, что его действительно интересовало – это ресурсы, раскинутые по каждому дому в деревне. Ранее, только из-за того, что он не хотел сжигать относительно ценные ресурсы, Эш был вынужден применить магию иллюзии на Генри и парочке его подчинённых, которые также имели относительно чистые души лишь с несколькими косяками. – Всем собраться на площади, это приказ. – Но в тот момент, как он оглядывался, взгляд Эша вдруг зацепился за центральную площадь с большой деревянной трибуной посредине. – У вас минута. – Произнёс он спокойным, но очень тяжелым для людей голосом. Голос Эша, хоть и был спокойный и относительно тихий, но даже так, из-за полного контроля любой магической энергии, от обычной, до тёмной и светлой, он дошёл до ушей каждого человека, находящегося внутри деревни и за её пределами в радиусе ста метров.

…

Люди собрались быстро. Еще не успев отойти от ужаса расправы над своими бывшими соседями и друзьями, абсолютно все выжившие, которые никогда в своей жизни не убивали и не причиняли другим вред, собрались на центральной площади. Все люди, от бывших свободных жителей лагеря выживших, до давно живущих и новоприбывших, освобожденных от кандалов рабов, смотрели на без эмоционального Эша на сцене с чистейшим, первобытным страхом в глазах. Каждый, даже новоприбывшие рабы, видели, какой силой и жестокостью обладает их “спаситель” и теперь, все они боялись даже лишний раз пискнуть, из-за на центральной площади было настолько тихо, что упавший, мокрый и очень грязный платок Кристины, которым она вытирала лицо Камиллы, заставил всех перевести на неё взгляд.

- Слушайте меня. – Однако долго смотреть на Кристину выжившим и бывшим рабам не дали. Тихий, но тяжелый голос, наравне с ужасающе мощной аурой, распространённой Эшем, заставил всех людей, за исключением самой Кристины, чуть ли не упасть на колени.