Не удержавшись на деревянных петлях, двойная дверь сорвалась с них и влетела прямо в сарай, от чего по всему деревянному зданию и его округе раздался громкий звук падения дерева на землю. Когда, поднявшаяся от падения двери, пыль осела обратно на землю, взгляду парня и девушки, а также Бори, всё еще старающегося выбраться из мёртвого захвата Эша, устремился внутрь, ранее неосвященного сарая. Стоило только солнечному свету проникнуть внутрь здания и осветить его, а глазам парня и девушки привыкнуть к этому освещению, как они увидели их…

Десятки накаченных мужчин с изнеможенными лицами и сотни бедных, измученных девушек устремили на Эша и Кристину свои взгляды. Стоило Кристине только пересечься взглядом с одной девочкой, явно младше чем она сама, как всё тело Кристины задрожало. В глазах пятнадцати летней девочки не было ничего, ни грамма эмоций или желаний, словно она и вовсе не была человеком. Израненное, тощие тело с сотней синяков, вымученное лицо и разодранная одежда, сделали своё, заставив Кристину сглотнуть застрявший в горле ком и побледнеть.

- Это называется пустота или не желанием жить. – Проследив за взглядом Кристины, Эш подобрал нужные слова и опустив взгляд на, всё еще пытающегося выбраться из его захвата Борю, ответил он. – Ублюдки. – С адским блеском в глазах, Эш швырнул мужчину внутрь сарая и обернувшись, посмотрел прямо в испуганные глаза жителей. Осмотрев всех мужчин, женщин, детей и даже животных, коими являлись собаки и лошади, Эш перевёл взгляд на дрожащую Кристину и спокойным голосом, словно тут ничего и не произошло, произнёс. – Вот он, лагерь людей, которых ты так хотела защитить.

Неверие – первое, что поселилось в глазах Кристины, девушки, еще не успевшей толком повидать настоящий, живой мир. Для самой обычной девушки, которая уже успела прожить семнадцать лет, увидеть такие сцены является нормой, однако, Кристину назвать обычной девушкой нельзя.

С раннего детства девушку окружали заботой и теплом, родители Кристины никогда не позволяли своей дочери увидеть рабов в принципе, что уже говорить об бедных, сокрушённых женщинах, чья судьба сыграла с ними очень злую шутку. Ранее жившая в портовом городе самой опасной, но всё же цивилизованной, страны на западном континенте, Кристина как из-за своего юного возраста, так и из-за опеки родителей, не встретилась ни с одним рабом и даже после того, как девушка была вынуждена бежать из своего родного города, как на самом судне, так и в лагере беженцев близь Аквоса, рабов она так и не повстречала.

Страх – пришел на смену неверию и полностью взял над девушкой контроль. Дрожащее лишь от одной мысли, что с ней самой могли сделать тоже самое, тело, девушка попросту не могла взять под контроль. Окутанная теплотой и лаской, находящаяся под защитой имперской гвардии, первого рыцарского корпуса, своей приемной семьи и самое главное, под пристальным присмотром со стороны своего отца, а потом и Джулии с Эмилией, Кристина попросту не представляла, что с кем-то могут так обращаться. *Бам* Ноги девушки в конечном итоге не выдержали и подкосились, из-за чего Кристина упала на землю. Оказавшись на теплой земле, девушка опустила голову и посмотрела на свои руки. Безостановочно дрожащие ладони, заставили Кристину понять, о чём ранее говорил ей отец. – “Эти ублюдки стоили твоей жизни?” – Спустя миг, голову девушки заполонили мысли о том, что уже она могла оказаться в этом месте и что именно она, юная принцесса ново созданной Империи Райз, семнадцати летняя невинная дева, могла стать сексуальной игрушкой более чем тридцати мужчин, которых ранее убил ей отец.

Ужас – оцепенев лишь от одной мысли о том, что она могла стать игрушкой этих ублюдков, Кристина, перевела свой взгляд на стоящего и смотрящего прямо на неё Эша. Посмотрев своему отцу прямо в глаза и прочитав в них сочувствие по отношению как к ней, так и к рабам, Кристина открыла рот, однако, даже по прошествии минуты, из её уст так ничего и не вышло. Хотела она что-то сказать или задать вопрос, так и осталось секретом, ибо через еще одну минуту, девушка отвернулась и вновь посмотрела в безразличные глаза маленькой, тощей, изнеможенной пятнадцатилетней девочки, у которой отобрали всё.

Гнев – упорядочив свои мысли и успокоив свою дрожь, Кристина подняла свою правую руку и протерев покрасневший глаза, встал на ноги. Сжав свои ладони в кулаки, Кристина, интенсивно вдыхая воздух, посмотрела на дядю Борю, разбойника, который ныне валялся в сарае, доме рабов. Переполненная желанием убивать, уничтожать и сжигать всё, что связанно с ублюдками, которые посмели сотворить такое с живыми, ни в чём неповинными людьми.

Потерявшись в омуте своих мыслей и полностью потеряв контроль над собой из-за окутавшего её разум гнева, Кристина сделала шаг вперёд. Один единственный шаг, который поставил точку в вопросе, на который, раньше, она попросту не находила слов. - «Эти ублюдки не стоили и волоска на моей голове.» - Мысленно ответив на вопрос своего отца, Кристина потянулась правой рукой к рукоятке своего белоснежного короткого клинка. Однако стоило ей только прикоснуться к рукоятке своего клинка, как она вдруг остановилась. Неописуемое чувство, которое вывело девушку из водоворота мыслей и успокоило её, заставило девушку также задуматься.

Сделав всего один шаг и положив руку на рукоятку клинка, девушка остановилась и абсолютно не двигаясь, рассуждала, находясь одной в настоящем Аду. Вовремя остановившись и не заходя внутрь сарая полностью, Кристина вдруг поймала себя на мысль, что, если бы она сделала еще хоть один шаг, то никогда в жизни больше не вернула бы себя прежнюю. Отступив назад на всё тот же один шаг, но не убирая руки с рукоятки клинка, Кристина опустила голову и сделала глубокий вдох, пытаясь отогнать все те мысли, которые вдруг заставили её потянуться к оружию и чуть-ли не заставить её сделать то, от чего она всю жизнь бы сожалела.

Но для другого человека, а также для выживших со всего поселения, которые сбежались на шум и гам других людей, такой поворот событий вызвал лишь облегчение. То, что девушка решила не наказывать одного из их товарищей по несчастью, успокоило других выживших, но, стоило всем выжившим перевести свой взгляд на улыбающегося Эша, как всё то облегчение и спокойствие, вызванное переменной в настрое Кристины, заставило людей лишь побледнеть, став абсолютно белыми.

- Ты, наконец-то, нашла ответ на мой вопрос? – С всё той же беззаботной улыбкой, с толикой радости в голосе спросил Эш у Кристины.

Ответ на новый вопрос Эша последовал не сразу, ибо девушка еще перебывала в раздумьях. Конечно же Кристина нашла ответ на вопрос своего отца, однако она не была глупой девушкой и поняла чёткий намёк в его вопросе. Наконец-то решившись, Кристина убрала руку с рукоятки, столь родного для неё, белоснежного короткого клинка и подняв голову, посмотрела в сторону Бори. Прочитав мольбу в глазах рыжеволосого бандита, Кристина вновь, уже в третий раз за несколько минут, перевела взгляд на шестнадцати летнюю девочку, чья жизнь была сломлено и чье желание жить попросту испарилось. Прикусив нижнюю губу и вновь сжав свои белоснежные ладошки в кулаки, Кристина с небывалой тяжестью на сердце отвернула голову в сторону и зажмурив глаза до предела, ответила.

- Да. – Ответив на вопрос Эша, Кристина развернулась на сто восемьдесят градусов и с отвращением посмотрев на всех жителей столь ужасного лагеря выживших, добавила. – Никто из этих людей не стоил моей защиты и уж тем более моей жизни. – Без какого-либо сомнения в голосе или взгляде, изрекла Кристина в сторону всех жителей деревни, от стариков, до маленьких деток, никто из этих людей не достоин её щита.

- Тогда, что ты будешь делать с ними? – Сложив руки на груди, Эш усмехнулся от ответа Кристины и, проследовав за её взглядом, задал еще один вопрос, который заставил всех жителей, от мала до велика занервничать и вжаться в свою же одежду. – Их судьба теперь в твоих руках, делай что хочешь. – С лёгкостью переложив груз ответственности за жизни выживших со всего лагеря на плечи своей дочери, чей характер начал постепенно закаляться, Эш щёлкнул пальцами.