- Я не смогу на это смотреть.

Я беспечно дернула цепи, пытаясь вырваться, но стало только больнее истончавшей коже и уставшему телу.

На противоположной стороне зала разворачивалась не меньшая драма.

Лиана подняли на ноги, прямо перед Астом, стоящим спиной к нам. Его лица я не видела, но его отражение было в Лиане, в его отвращении и ненависти к кровному родственнику, однажды уничтожившему его девство, семью, а теперь и его самого.

Однажды оставшись ночевать у незнакомых существ, я попала в самое пекло войны непонятного мне мира. А этот мир, в лице одного демона, теперь раз и навсегда осел в моем сердце и моей голове.

Смотреть на Лиана.

Забыть про все, и смотреть, ждать, пока он ответит.

И он ответил. Через плечо дяди он снова перевел на меня взгляд, выражавший искреннюю боль и какое-то роднящее нас чувство безнадежности и глупости ситуации. Нас хотят убить за то, что мы защищались. За то, что мне спасли жизнь. За то, что уничтожили сумасшедшего демона. Убивают местного князя тьмы и девочку, потерявшуюся в своей ничтожной, человеческой жизни.

- Нет, - произнесла я одними губами, снова дернув цепями, - нет, Лиан!

Он вдруг улыбнулся, осторожно, но по-настоящему, неуместно, разрушая всю атмосферу ужаса и хаоса, творящегося здесь.

- Мия, - протянул он, и резко дернулся.

С края его губ потянулась полоска алой, блестящей крови.

Аст, за мгновение, пробил рукой грудную клетку Лиана, сопровождая это хрустом костей и хлюпаньем потревоженной плоти, и вытащил на свет что-то красное, и еще бьющиеся в его руках.

Сердце моего демона. Лиана.

- Нет! – заорала я, пытаясь подняться с места, будто моя ярость и боль смогут разорвать цепи, - Лиан! Отпусти его! Лиан!

Его тело обвисло на цепях, он закашлялся кровяной пеной, но был еще жив, еще держался.

- Брат, за что… брат, - бормотала Лидия, царапая свое же лицо, но не убирая руки от глаз.

А я больше ничего не слышала.

Рыдания Лидии, переросшие в истерику, судью, призывавшую меня к тишине, рева зала, в ужасе и каком-то вожделении. Ничего кроме своего голоса и звука умершего сердца.

Сердце, как бесполезная вещь, была выброшена на пол и чуть не докатилась до нас.

Я видела, как Аст занес вторую руку.

Теперь все стало так просто и ясно. Его смерть, моя смерть, папина, возможно, и мамина, от горя. Все рушилось моей голове как карточный домик из тысяч составляющих.

Однако потом, осталось только одно.

Зеленые, бездонные глаза, смотрящие на меня, и окровавленные губы, принёсшее мое имя так, как никогда раньше. Так, что у меня замерло сердце. Тепло и по-домашнему. Словно мы не здесь, а дома, разговариваем, пьем чай. Словно, он не демон, а я не человек. Мы что-то иное, понимающее друг друга, неразделимое.

Это наступило давно. Просто я не хотела признавать и ощущать. Пряталась от этого.

Я осознала, что люблю его, когда его сердце в прямом смысле упало к моим ногам.

Люблю его уже давно, любила еще до своего рождения, до рождения бабушки. С того самого момента, как принцесса Виктория, мой предок из бабушкиной истории, полюбила демона. С тех пор, как родился первенец. Эта любовь, передавшееся мне от Виктории, с каждым поколением росла и крепла, чтобы однажды, отозваться в моей душе ее голосом, криком самоубийства ради самого дорогого существа в своей жизни.

Цепи рвали мне кожу, на руках и ногах, а я билась, как раненая птица, об землю.

Даже Лидия перестала рыдать, пытаясь поймать меня, чтобы я не покончила с собой прямо тут.

Все это время он смотрел на меня, улыбаясь, будто мог этим как-то изменить время, и вернуть все назад.

Аст дернулся.

Кости хрустнули.

А вместе с ними и все, что так долго, беспробудно и очень глубоко спало во мне. Моя кровь. Мое наследство.

Я ощутила силу. Поток горячей крови прошелся по всему телу, как удар тока. Желание убивать и разрушать овладело душой и телом.

Слова бабушки Фелисити как из горна звучали в моей голове:

«Не осталось женщин, чтобы рассказать тебе, но внутри нас есть сила, способная однажды снять проклятье с семьи. Но для этого придется пожертвовать. Мы приобрели проклятье, когда человеческая женщина отдала жизнь из-за демона, которого любила. Чтобы его отменить, демон, который полюбит женщину, должен пожертвовать собой»

 Ты пожертвовал собой ради меня, Лиан. А теперь, я должна помочь нам. Спасти все, что дорого нам. Я больше не позволю никому разрушить то, что мы так долго возрождали.

Сначала это был огонь в груди, потом в спине, и наконец, в руках и голове. За долю секунды я почувствовала, как мое тело стало сильнее в тысячу раз.

Лидия отскочила меня как от прокаженной.

Тело в прямом смысле горело.

Первой оборвалась цепь на правой руке, я даже не почувствовала ее. Как эта слабая конструкция могла сдержать меня каких-то пару минут назад.

С левой тоже проблем не возникло, как и с ногами.

Я была на свободе.

Стояла, посреди зала суда, пылая, и желая убить все, что приблизится ко мне.

Не было больше страха и боли.

Зрители повыскакивали с мест, не в силах поверить глазам. Даже Аст обернулся, забыв вытащить руку из груди Лиана.

Сейчас я тебе помогу.

Безумие и гнев заняли всё место в голове. Я улыбнулась.

Есть одна цель – спасти Лиана, а какими способами, это уже не важно. В два мгновения я преодолела расстояние в половину зала, читая в глазах судьи и графини удивление и ужас. Два стражника бросились мне на перерез с мечами. Ловко увернувшись, будто это и не мое тело вовсе, я отразила атаки и отшвырнула обоих в разные стороны, приложив спиной о первый ряд кресел. Ничто не могло меня остановить.

Теперь остался только ты, дядя.

Он отшатнулся, наконец-то вырвав руку из груди Лиана, забыв сердце. Раз так, ты падешь быстро.

Стоило подумать об убийстве, как когти сами стали перевешивать ладони. А они были у меня не меньше длинны до колен. Испуганные глаза Аста промелькнули между моими когтями, когда я бросилась на него как коршун, защищающий гнездо.

Ничего в голове, ничего.

Убить.

Атака за атакой, удар за ударом.

Он кричал что-то, просил помочь стражей, но никто больше не спешил ему на помощь.

Краем глаза я заметила, как Лидия кинулась к брату, пытаясь привести его в чувство и даже освободить.

Хорошо.

Аст тоже выпустил когти, и теперь мы метались по залу, выбивая искры, однако я была быстрее и легче, и первое, во что я попала – щека, разорвав ее, затем, промахнулась по шее, и наконец, пронзила плечо, навалилась, и пригвоздила к полу, прижав собой.

Он дёргался, как жук на булавке, но сделать ничего не мог.

- Вот теперь я на тебя напала, - прошипела я ему в лицо, - можешь меня казнить. Или слабенькая человечка оказалась тебе не по зубам?

- Маленькая, - плевался он, дергаясь подо мной, - сука.

Сейчас я убью тебя, сотру в порошок гнусное существование…

- Мия.

Снова этот голос.

Теплый.

Стоп.

Что я делаю?

Когти в мгновения ока исчезли, будто их и не было никогда.

Я резко поднялась на ноги, освобождая Аста и пятясь на зад.

Что я наделала, как я это сделала? И… кто это был вместо меня, что произошла, я…

- Мия, все хорошо, - спиной я столкнулась и источником голоса, Лианом.

Все еще в цепях, он смог обхватить мои плечи. Я тут же обернулась к нему, ища хоть что-то знакомое в этой ужасной ситуации.

Живой. Весь в крови, еле стоящий на ногах, но живой.

Его рука коснулась моей щеки прямо над нижним веком, он улыбнулся и сказал:

- Вот оно что. Вот почему ты такая ненормальная, - хрипло произнес он, а затем, повернулся к бабушке, все еще в недоумении стоящей рядом с не менее удивленной судьей. Она внимательно посмотрела на меня, и расплылась в неожиданной улыбке.

- Мой внук, - впервые услышала ее твердый властный голос на родном языке, - защищал особу императорской крови, и когда убил высшего, и когда дрался с господином Астом. Все обвинения должны быть сняты немедленно, а леди предоставлены все условия до выяснения дальнейших действий.