Вдруг, опустив голову, Митя заметил, озирающеюся по сторонам, женскую фигуру с лампой в руке. Юноше это показалось странным, поэтому он, спрыгнув с ветки дерева, пошёл навстречу к ней. Девочка от неожиданности вздрогнула. В этот момент Митя, благодаря огоньку, исходившего от лампы, смог разглядеть Варвару.

- О, слава Богу! - облегчённо выдохнула девочка.

- Варвара? Как ты тут оказалась? 

   В дальнейшие минуты Варя рассказывала юноше, сколько времени она потратила на то, чтобы найти тайный вход. А Митя, слушая всё это, разглядывал девочку. Маленький огонёк красиво освещал лицо и пряди волос юной джарийе. Сама же девочка слегка дрожала, а на коже рук были видны мурашки.

- Тебе холодно? - дождавшись окончание рассказа спросил Митя, - Ты вся дрожишь. 

- Холодно немного, - голос Вари также дрожал, - Но меня пробивает на дрожь от страха. Я боюсь, что моё отсутствие могут обнаружить в любой момент. Я всего лишь джарийе, но всё же...  

- Ясно! - Митя положил руку на плечи Варвары, и девочка смущённо опустила взгляд, - Тогда нам нужно обговорить наши дальнейшие встречи, чтобы ты не рисковала сверх меры. 

   Быстро назначив день для дальнейшей встречи, Митя пообещал на следующий день сообщить обо всём в посольство.

- Благодарю, барин. - прошептала Варя.

- Для тебя я Митя. - улыбнулся юноша.

- Хорошо, Митя. - девочка начала возвращаться задним шагом, - Если что, то меня в гареме зовут Сезен. 

   Попрощавшись, Сезен развернулась к воротам и побежала обратно во дворец.

X. Урок танцев

   Наверное, Сезен не могла подумать, что привыкнет к жизни в гареме достаточно быстро. К тяжелой работе ей было не привыкать, учёбу она любила и у неё появились подруги, которых не было в прошлой жизни. Однако со всеми выстроить хорошие отношения не получиться при всём желании. Для самых амбициозных джарийе Сезен стала серьёзным конкурентом. Средих них была и грузинка Накши-хатун, которая, в отличие от других отличниц учёбы, особо не скрывала своего отношение к русской джарийе. Эта юная шатенка с глазами как у газели обладала достаточном колким и раздражительным характером. Накши невзлюбила Сезен ещё во время первого урока каллиграфии и языка. Иногда она, вместе со своей землячкой Зейнеб-хатун, чью красоту портило не очень умное выражение лица, позволяла себе отпускать обидные замечание касательно внешности и умственных способностей Сезен. Да и Пакизе с Увлие тоже доставалось от этой парочки. И у трёх подруг долгое время получалось не обращать на это внимание, а иногда они тоже могли дать словесный ответ, но менее оскорбительный. Однако вскоре вражда этих джарийе вышла на новую ступень.

   Уроки танцев, наверное, были самыми любимым у большинства наложниц в гареме. Даже нисколько из-за самого процесса, сколько из-за того, кто их обучает. Белый евнух Касым-ага, несмотря на своё коренастое телосложение, обладал грацией, которой не могли похвастаться даже самые изящные гурии. Его женственные движения и сладкоголосый голос вызывали весёлую улыбку у обитательниц гарема, особенно, когда речь шла танцах.

   В очередной урок Пелин-калфа, которая обычно наблюдала за обучением девочек, просидела недолго, а затем она была вынуждена оставить Касыма-агу из-за срочных дел. Показав новые движение, которые сопровождались хихиканьем наложниц, белый евнух стал по очереди поднимать каждую девочку, чтобы проверить, как был усвоен материал.

   Первой была Пакизе. Смотря на неё, Сезен невольно вспоминала книжку из барской библиотеки, на которой был изображён прекрасный лебедь. К тому же Пакизе старалась очаровать евнуха своим кокетливым взглядом.

- Ладно-ладно! - с улыбкой отмахнулся смущённый Касым, - Не смотри на меня так! Вижу, что урок усвоила! Следующая!

   Довольная Пакизе вернулась к подругам, которые были восхищены её движениями. Сезен во время танца подруги обратила внимание на реакцию Накши. Краешек её губ скептично дрогнул, а Зейнеб с завистью в глазах повернулась в сторону подруги и что-то ей прошептала, после чего парочка тихо хихикнула.

   Очередь дошла до Увлие. В отличие от Пакизе, ей мешала застенчивость. Осознания того, что на неё смотрят, делало каждое движение неуверенным. Смотря на подругу, Сезен случайно услышала от, рядом сидящих, болтающих наложниц: “Как будто бревно проглотила.” Когда Касым-ага брезгливо позволил Увлие сесть на место, её лицо было бледным от стыда. Подруги, конечно, начали её успокаивать.

- Не у всех всё получается. - затем Сезен вспомнила один из своих неловких моментов жизни в гареме, - Помнишь, когда на уроке музыки, у меня струна на уде лопнула. Я тогда думала, что провалюсь от стыда. Ох, тогда ещё Пелин-калфа на первых парах кричала на меня, думая, что я инструмент сломала.

- Да, не расстраивайся! - поддержала Пакизе, - Зато в каллиграфии тебе нет равных.

- Спасибо, девочки. - взгляд Увлие был всё ещё стыдливо опущен.

   Теперь был черёд Сезен. Конечно, она тоже боялось того, как она будет выглядеть со стороны, но всё же наложница не хотела давать возможность девочкам для гадких усмешек. Во время танца русская джарийе следила за реакцией евнуха.

- Чуть плавнее. - Касым-ага начал сам повторять, - Вот так!

   Сезен с трудом могла сдержать хихиканье, и с каждой поправкой белого евнуха, ей становилось всё веселее.

- Сезен-хатун, - с манерной строгостью обратился евнух, - Пелин-калфа говорит, что ты достаточно сообразительная.

- Не буду с ней спорить. - сказала русская джарийе.

- Так почему на моём уроке у тебя одни хихиканья в голове.

- Касым-ага, - Сезен состроила щенячий взгляд, - А как ещё может быть во время танца? Тем более ты такой замечательный учитель.

- Эх, подхалимка. - смягчился евнух, - Ну, что с тобой поделаешь? В целом всё усвоила. Следующая!

   Сразу после Сезен пришёл черёд Накши. Русской джарийе, как и её подругам, из-за предвзятого отношения было сложно оценивать танец, однако она видела, что Касым-ага был доволен.

- О, словно райский павлин! - с цоканьем похвалил евнух.

   Когда каждая джарийе в классе продемонстрировала всё, чему научилась, белый евнух велел всем им повторить танец. И первое время всё шло неплохо, пока Касыма-ага не попросили выйти по очень важному вопросу.

- Продолжайте танцевать! - велел евнух перед тем, как выйти из классной комнаты.

   После ухода Касыма коллективный танец ещё какое-то время продолжался. Сезен, увидев смущение Увлие и продолжая танцевать, заслонила подругу. Не видя других наложниц, движения абхазкой джарийе стали более плавными и изящными. Когда Увлие это поняла, она вместе с подругой залилась смехом. Однако веселье длилось не долго. Вдруг кто-то толкнул Сезен, и она вместе с Увлие упала на пол. Обернувшись русская джарийе встала на ноги и увидела перед собой Накши, которая сделал вид, будто ничего плохого не сделала.

- Ты что творишь? - возмутилась Сезен.

- Она ничего не сделала. - Зейнеб вступилась за подругу.

- Сезен-хатун, - Накши высокомерно подняла бровь, - Не надо винить других в том, что у тебя грация как у слона.

- Да ты совсем одурела! - терпение русской джарийе было готово лопнуть в любой момент.

- Девочки не надо! - взмолилась Увлие.

- Прикуси язык! - Накши толкнула соперницу.

   В этот момент терпение лопнуло окончательно. Сезен толкнула грузинскую джарийе в ответ. Тут же пришли на помощь к свои подругам Зейнеб и Пакизе. Невольно досталось и другим девушкам. Так танец превратился в массовую девичью драку. Именно её застали вернувшиеся Касым-ага и Пелин-калфа. Они кое-как смогли разнять наложниц. А дальше началась ругань калфы, которую могли услышать даже в соседней комнате.

- Сегодня вы останетесь без обеда и ужина! - таков был её наказ.

- Но, Пелин-калфа, - большая часть девушек показала на Сезен и Накши, - Это они первые начали!

- Стража! - крикнула калфа, а когда та явилась, указала на зачинщиц драки, - На фалаку их и всыпать каждой по пятнадцать ударов!