— Ну и что ты за мужик? Твою хозяйку куда-то уводят, а ты сидишь и даже не пытаешься ничего сделать. Позорище. Она там замерзнет, наверное. Этот мудак ей даже плащ надеть не дал.

Рейз криво усмехнулся:

— Ничего. Каро ее согреет.

Лиам поморщился и отмахнулся:

— Мордой он не вышел, ее греть, — а потом оглядел Рейза с любопытством. — Тебе что, и правда наплевать?

— Да.

Нет, но на самом деле Рейз не собирался говорить этого вслух.

— Силана может делать все, что захочет, — добавил он.

Лиам фыркнул:

— Ну да. Она же не твоя жена, отчитываться не обязана.

Он явно ждал, что Рейз ответит: «Не моя» или «Конечно, не жена». Но Рейз вдруг вспомнил договор и поцелуй у магистрата. А потом молчание затянулось, и отвечать стало поздно.

Лиам смотрел на него огромными глазами, приоткрыв рот и просто воплощал собой восхищенное недоверие:

— Да ладно?!

Рейз подумал, что просто не сможет объяснить этого Силане.

***

Скат Каро — новый скат Каро — был крупным и угольно-черным. Он покорно ждал у крыльца, хотя обычно скатов не принято было оставлять так, и мягко шевелил плавниками. Седло на нем — обычное, двухместное — было отмечено княжеским знаком, перевязь поводьев стелилась по стылой, покрытой инеем земле.

— Забирайтесь вперед, — бросил Каро. — Так будет удобнее.

— Но… я не знаю, куда лететь, — осторожно заметила Силана, приближаясь к скату. Тот не отпрянул, покорно ждал, пока на него сядут. Должно быть, ему приходилось часто менять ездоков. Обычно скаты привыкали к одному-двум хозяевам.

— Я сам буду править. Вы невысокая, обзор закрывать не будете.

Седло оказалось удобным, явно предназначалось для длительных перелетов, но было сложно разместиться на нем в платье. Силана завозилась, и Каро забрался следом, помог ей устроиться и прижал ее к себе.

Она напряглась непроизвольно, едва не отпрянула, и он усмехнулся:

— Расслабьтесь. Я не собираюсь распускать руки. Помочь вам завязать ремни?

— Нет, спасибо. Я знаю, как это делается.

Силана давно не летала — около полугода, и даже сама не осознавала, как соскучилась по этому чувству — невесомости, мягкости окружающего воздуха.

Скат поднялся плавно, будто в воде плыл, и движение едва ощущалось.

Каро взял курс на княжеский дворец.

Было холодно и спокойно, как это часто бывало в небе. Силана скоро начала мерзнуть, и Каро натянул на ее плечи плащ, запахнул спереди. Сразу стало теплее.

Лететь оказалось действительно совсем недолго, скат был быстрым. Каро приземлился на небольшую белую платформу причала, еще на подлете принялся срывать с себя страховочные ремни. Силана последовала его примеру.

— Сюда, — он быстро соскочил на площадку причала, быстрым шагом направился к мостику, ведущему в одну из башен княжеского дворца. — Поторопитесь, нам обязательно нужно успеть.

Силана замешкалась, не знаю, можно ли оставлять ската вот так, даже не привязав поводья, и Каро окрикнул:

— Да оставьте вы его, ничего с ним не случится. Идемте!

Стража узнавала Каро в лицо, его и Силану пропустили без досмотра, не спросив знака. Лестницы в этой башне были узкими, неудобными, с угловатыми грубыми ступеньками. Каро с Силаной спустились на четыре пролета вниз к массивной дубовой двери, обитой железом.

Каро постучал, и приоткрылось крохотное зарешеченное окошко, кто-то — вероятно стражник — придирчиво оглядел Силану и спросил из-за двери:

— Почему она вся в крови?

Ей немедленно захотелось прикрыться. Оправдаться: «это не человеческая кровь. Я просто пыталась помочь скату».

— Тебе какое дело? — резко ответил Каро. — Открывай, пес. Мы спешим.

Дверь отворилась. Силана почти физически чувствовала, как неприветливо и с подозрением смотрел ей в спину стражник.

Каро провел ее по коридору вперед, потом свернул направо и уверенно постучал в ближайшую дверь — четыре коротких стука, потом пауза и еще два.

— Войдите, — прозвучал мягкий незнакомый голос с заметным аравинским акцентом. Человек за дверью не спросил, кто пришел, и это показалось Силане странным.

Каро распахнул дверь:

— Добрый вечер, господин Энай. Ждете кого-то?

Человек — высокий, стройный аравинец в дорогом дорожном костюме, вздрогнул и побледнел:

— Каро?

Он чуть повернулся, и Силана увидела краешек ожога на шее.

А потом Энай заметил ее. Его глаза расширились, стали совершенно прозрачными, полными ужаса. Он отступил назад.

Было бы легче, если бы он закричал. Но он не кричал, и его шепот резал больнее ножа:

— Арра. Арра-э…Нигхья тэ арра.

Силана едва понимала по аравински, но эти слова она знала.

«Нет. Не может быть. Тебя нет».

Во рту стоял неистребимый и отвратительный запах пепла.

И Силана самой себе казалась полной дурой. Конечно, Каро привел ее поэтому. Чего еще она ожидала?

— О, я смотрю, вы рады госпоже Байрнс, — Каро широко улыбнулся, втолкнул ее в комнату, и закрыл дверь.

Энай смотрел на Силану не отрываясь, и его страх — такой плотный, что его можно было ощутить, потрогать руками — наполнял комнату.

— Соберитесь, Энай, — преувеличено ласково обратился Каро. — Обратитесь к гостье как подобает, пока она не разозлилась.

— Стэрра… дэ наягха?

«Как вы узнали?»

— Это моя работа. Знать о вас то, чего не знает даже ваша мама. Садитесь, поговорим. И вы, госпожа Байрнс, тоже садитесь. Пока от вас требуется только присутствовать.

Энай вздрогнул, прочистил горло и заговорил на их языке:

— Зачем… зачем вы привели сюда стратью?

«Стратья». Черная.

Силана стиснула пальцы так, что ногти впились в ладонь.

Так аравинцы называли алых жриц во время войны. Потому что всегда, когда они видели Силану, она была покрыта сажей с ног до головы. Липкой и невыносимой копотью, которая остается, если сжечь человека заживо.

— Пока просто поприсутствовать, — ответил Каро. — Вы влиятельный человек, не могу же я просто сжечь вас в княжеском дворце?

Потом он рассмеялся и добавил:

— А она может.

Замолчите, — хотелось сказать Силане. — Я не стану. Я ни за что не стану этого делать.

Но горло перехватило, и не получалось выдавить даже звука.

И казалось до слез смешным, что Каро пытался кого-то Силаной напугать. Разве он не видел, что она сама вот-вот могла рассыпаться?

Почему-то Энай не смеялся, и руки у него дрожали так сильно, что это было заметно даже со стороны.

— Сядьте, — приказал ему Каро. — И вы тоже, Силана. Никто не выйдет из этой комнаты, пока я не скажу, что можно.

Силана на ватных ногах добрела до кресла, села, чувствуя себя чужой в собственном теле. Хотелось заползти внутрь, сжаться в точку, и чтобы снаружи не осталось ничего — только мертвая и бессмысленная оболочка.

Энай устроился в резном кресле напротив, стиснул пальцами подлокотники. Ему было страшно, лицо будто выцвело до серого — это было заметно, чародейские светильники в комнате горели ярко и мягко.

— Вы ничего не можете мне сделать, — сказал он Каро, и голос у него почти не дрожал. А Силана смотрела на этого человека и думала, что он сделал. Воевал ли и где?

Хотя, конечно, воевал. Если он узнал в ней алую жрицу с первого взгляда.

Он видел Силану на поле боя, видел ее достаточно близко, и он боялся.

Ее замутило.

— Мне и не потребуется ничего с вами делать, — отмахнулся Каро. — Ваш страх все сделает за меня. Знаете, я могу сделать так, что вы будете видеть госпожу Байрнс каждый день. Утром, в обед, вечером. Она поедет с вами куда угодно по настоянию князя и для вашей же безопасности.

Он блефовал, Силана искренне на это надеялась. Ведь не мог же Каро действительно…

— Она пальцем вас не тронет, — ласково продолжил он. — Но каждый миг, каждое крохотное мгновение вы будете вспоминать, как больно жжется ее пламя. Как страшно гореть. Вы будете чувствовать каждый шрам, каждый ожог. Будто с вас сдирают кожу, и даже сон не станет спасением, потому что снова вернутся кошмары. Как часто вы спите спокойно, друг мой Энай? Сможете ли заснуть вообще, если алая жрица будет рядом?