Жаль, что под этой внешностью, под естественностью и простотой, было столько упрямства и дурости.

Когда-то один приятель сказал Рейзу: «достаточно посмотреть с кем ты дружишь, чтобы понять, что ты за человек».

Силана дружила с Мелезой.

И это многое говорило о них обеих.

Дорога до больницы казалась бесконечной. В одиночку Рейз проходил ее намного быстрее, но Силана шла медленно. Он поначалу думал, что у нее все еще болят ноги, но она не запиналась и не хромала, и лицо оставалось спокойным и безмятежным.

Утренний свет окутывал ее тонкую фигуру, золотил седину в волосах и кончики ресниц. И Силана казалась удивительно юной и нежной.

Несколько раз Рейз ловил себя на том, что смотрит на ее губы.

Сука Мелеза была права, он хотел бы увидеть Силану на коленях. И использовать этот изящно изогнутый рот по назначению.

Зря он надел кожаные штаны все-таки. От таких мыслей они моментально становились тесноваты.

Да и вообще от всего. Стоило сожрать пирога на ночь, и с утра в них приходилось втискиваться лежа.

Но Рейзу они шли, а для Дженны он всегда принаряжался.

Хотелось показать ей, что у него все хорошо. Чтобы она не волновалась, чтобы гордилась им.

Он всегда приходил к ней один, не звал с собой ни друзей, ни тем более женщин, с которыми спал. Таких на самом деле было немного, что бы там Силана ни надумала.

Рейз многим нравился, но мало кто был готов на самом деле спутаться с гладиатором — слухи о них ходили не самые приятные.

Тем более женщины обычно не видели в нем ничего кроме приятного развлечения. Он не был богат, и его в любой момент могли покалечить на Арене — в мужья или женихи он явно не годился. Рейза это не расстраивало, он любил свою жизнь и никогда не понимал тех, кому для счастья нужен был кто-то еще.

— Вы решили, что скажете сестре? — неожиданно спросила его Силана. Она говорила тихо, и Рейз подался ближе, чтобы расслышать. Она отступила на шаг.

От этого внутри волной поднялась глухая волна злости.

Силана была такая вежливая, такая обходительная.

«Я хочу, чтобы вам было комфортно».

«Господин Рейз».

И все-таки она брезговала.

А ведь он ничего даже не сделал. Просто хотел расслышать.

Интересно, как бы она отреагировала на поцелуй?

— Вы, наверное, не хотите ей рассказывать… про Парную Лигу.

— Дженна знает, что я терпеть не могу ошейники и прочее ваше господское дерьмо.

Он не хотел показывать, насколько его задевало ее отношение. Ответил подчеркнуто спокойно.

— Если хотите, скажите ей что-нибудь другое. Я не стану спорить.

— Что, например? — Рейз усмехнулся.

— Я не знаю. Что я в вас влюбилась и сама предложила помочь.

Да, по-человечески она и не понимала, и не умела.

— А я, значит, ублюдок, который тебя использует? Такую всю из себя бедную и хорошую.

— Нет. Вы ничего мне не обещали. Просто разрешили вам помочь, — Силана пожала плечами. — В этом нет ничего плохого.

— Я не использую женщин. Ты это придумала.

— Тогда просто скажите, что я сама предложила. Это правда.

— Дженна все равно будет в ярости. Она воспитывала меня другим, — но и ложиться под богатых, носить ошейник она его не учила. Она бы почувствовала себя виноватой. — Я могу сказать, что влюбился в тебя. В это она поверит. А ты просто случайно оказалась жрицей.

Он предложил это не всерьез, прекрасно понимая, что Силана откажется. Она даже дотрагиваться до него боялась.

Но она согласилась:

— Хорошо, если вам так будет… комфортнее. Вы только, — она снова сцепила и расцепила пальцы. — Только не трогайте меня без необходимости. И давайте скажем, как вы решили. Что вам просто понравилась я, и мне просто понравились вы.

Она смотрела прямо перед собой и смущалась.

И Рейза тянуло рассказать — в подробностях — что бы он с ней делал, если бы они «просто понравились» друг другу.

Он бы ее трогал: постоянно, при любой возможности. Ничего особенного — просто клал бы руки на плечи, прижимал бы к себе. Наедине с ней позволял бы себе и большее.

Просто чтобы почувствовать, что она рядом. И что она — его.

Если бы она была его.

И если бы она была другая.

— Дженна знает меня всю жизнь. И она точно что-то заподозрит, если я буду сторониться собственной женщины.

Рейз понятия не имел, зачем это сказал. Тем более, что он много лет никого к Дженне не приводил. Ничего бы она не заподозрила.

Просто отношение Силаны раздражало. И хотелось доказать ей: я могу тебя трогать. Ты ничем не лучше меня. Не бойся, не испачкаешься.

— Вы уверены? — Силана бросила на него быстрый взгляд, зябко поежилась.

Рейз равнодушно пожал плечами:

— Ты сама предложила соврать.

Она остановилась, задумчиво кивнула:

— Да, вы правы. Тогда… просто не касайтесь ладоней. Остальное я вытерплю.

Она даже не запнулась, когда говорила ему это «вытерплю». И именно ее бездумное высокомерие бесило до красной пелены перед глазами.

Ни одной женщине с Рейзом ни разу не приходилось терпеть. Нет, другие наслаждались, просили еще.

И Силана бы просила, если бы хотя бы на мгновение допустила, что Рейз не ниже, не грязнее ее самой. Если бы захотела.

Рейз не врал себе — он бы не отказал.

— Считай, что договорились.

Но и спорить с ней было бессмысленно и глупо. Ничто кроме контракта их не связывало. По сравнению с той же Мелезой Силана была вполне терпимой хозяйкой.

Еще бы Рейза не тошнило от самой мысли о хозяевах.

Улицы шли вниз, пролеты небольших, соединявших дома мостиков отбрасывали полоски теней на мостовые. Несколько раз мимо проезжали юркие чародейские экипажи и их узкие, похожие на яйцо навесы с крохотными оконцами поблескивали отполированной медью и цветной эмалью — витыми деталями, которые всегда казались Рейзу похожими на решетки. Тонкий лед в лужах похрустывал под ногами.

Во многих домах возле дверей дымились жаровни. Рядом с ними висели гроздья рябины — все еще пронзительно-красные, яркие.

От беды.

Когда Рейз с Дженной еще жили в одном доме, до ее болезни, у них тоже висела рябина. Рейз не особенно верил в ее магическое влияние, но Дженне она нравилась, и он не спорил.

А потом, когда сестра осталась в больнице, Рейз совсем об этом забыл.

Вспомнил только когда пришел к Силане.

Чем ближе они спускались к центру города, тем оживленнее и суматошнее становилось на улицах. И сами улицы расширялись, чародейских экипажей появлялось все больше.

Вскоре показалось серое угрюмое здание больницы. Белесый магический купол над ним едва заметно колыхался. Купол установили чародеи, как слышал Рейз, чтобы не выпускать болезни в город, но толку от него все равно было немного.

За время войны, когда не хватало еды и больница была переполнена, многие так и оставались болеть на улицах — были неспособны оплатить лекарства.

До эпидемии тогда не дошло только чудом.

Жрицы могли бы помочь, но сидели в Храме и ничего не делали.

И цена на их чудеса не становилась меньше.

— Вы часто сюда приходите? — спросила вдруг Силана, останавливаясь и рассматривая здание.

— Раз-два в неделю.

Он посмотрел на нее, и сердце забилось быстро и сильно. И Рейз только в тот момент позволил себе поверить, что все взаправду. Что он нашел жрицу.

Силана, казалось, почувствовала его состояние, заглянула в глаза, сказала тихо и спокойно:

— Чего бы мне это ни стоило, я вылечу вашу сестру. Даю вам слово.

День назад она смотрела точно так же и говорила совсем другое.

Делии она сказала:

«Я не могу проиграть».

Он не ответил, побоялся, что голос дрогнет, и просто кивнул.

Они подошли к барьеру вокруг больницы.

Силана поклонилась дверям, низко, на жреческий манер. И Рейз снова увидел татуировку.

Знак Майенн.

— Идемте. Я готова.

***

Силане доводилось бывать здесь всего пару раз — еще до войны. Больницу построила чародейская гильдия в подарок княжеству, и все внутри дышало магией и болезнью. Когда-то коридоры были нежно-желтыми, светлыми, но краска облупилась, потускнела. Чародейские светильники заменили обычными, и копоть от них ложилась на стены, пятнала потолки.