Всю дорогу до особняка, она раз за разом прокручивала в голове слова Каро, и гадала — могло ли это сработать? Понимал ли он, как рискует?

Ей хотелось ему верить, и было страшно рисковать. Страшно не за себя, за Рейза.

Силана думала, что, если судья признает его виновным, она соврет. Скажет, что использовала яд сама, тайно. Что Рейз ни в чем не виноват.

Почему-то очень легко было это представить: зал суда, и строгое лицо судьи, и окончательный приговор. И как Силана встает, чтобы взять вину на себя.

Рейз бы разозлился, и ему было бы больно. Он бы спорил, и Каро был бы в ярости — это тоже представлялось совершенно отчетливо.

— Я просто по глазам вашим вижу, что вы задумали какую-то жертвенную глупость, — он хорошо читал людей, и ее тоже мог читать без усилий. — Успокойтесь. Все получится, если вы не станете себя накручивать. Сейчас вам с мужем нужно просто дождаться суда.

— Я знаю, — ответила Силана. — Не бойтесь, я ничего не стану делать, — а потом добавила, сама не понимая, зачем. — Знаете, это непривычно. Думать, что после суда все так или иначе закончится. На войне никогда не бывает последней битвы. И даже когда все вокруг говорят о том, что скоро наступит мир, это кажется таким далеким, что просто не веришь.

— Я надеюсь, вы не планируете проигрывать эту последнюю битву.

Силана поежилась:

— Никто никогда не планирует проигрывать.

Каро окинул ее долгим взглядом:

— Но всегда прикидывает, что будет делать, если проиграет.

Она не стала с этим спорить.

— Знаете, — он вдруг улыбнулся, и Силана поймала себя на мысли, что улыбка делала Каро моложе. Интересно, замечала ли это Джанна, — я только заметил. А ведь вам лучше. Именно сейчас, когда ваша жизнь и безопасность ваших близких под угрозой. Вы называете себя жертвой войны, вспоминаете ее как кошмар, но вам проще, когда есть враг. Когда вы знаете, что можете сопротивляться и должны это делать.

Она думала об этом — много раз думала об этом, еще до Арены и до Рейза, одинокими ночами в пустом мамином доме — что, как бы плохо ни было на войне, там было проще. Ей было стыдно за такие мысли.

Но не теперь.

— А, вот в чем дело, — словно отвечая на какие-то свои мысли, заметил Каро. — Да, вам действительно лучше.

— Раньше, когда я только вернулась, — признала Силана. — Я все время сравнивала мирную жизнь и войну. И всегда видела что-то общее. Запах сажи, который так и не выветрился, и с которым приходится жить. То, что я так и не разучилась ждать удара. И вера в то, что в любой момент эта мирная жизнь исчезнет. Вы были правы, я все время носила свою войну с собой.

— Но не теперь, — заметил он.

— Даже теперь, — признала она. — Не думаю, что это пройдет. Просто теперь, когда мне грозит опасность и я сравниваю свою жизнь с войной, я вижу, как же сильно они отличаются.

Он улыбнулся, кривовато, и Силана подумала, что это его настоящая улыбка. Из тех, что он берег для людей, которым доверял.

— А вы сильнее, чем я думал. Хорошо, что мы на одной стороне.

Раньше она стала бы спорить. И чувствовала себя грязной и слабой, а теперь только кивнула:

— Да. Сильнее. Не волнуйтесь за меня. Я могу нервничать и бояться, сомневаться в себе и в вас, но, когда придет время, я сделаю все необходимое. Я вас не подведу.

***

У ворот Калеба стоял караул агентов, еще двоих Силана заметила возле дома.

— Я распорядился, чтобы дом окружили магическим барьером, — сказал Каро, выбираясь из экипажа, и подавая Силане руку. — Это должно помочь. Не выходите из дома, и мужчин своих держите под замком. Внутрь Вейн не попадет.

— Что насчет голема крови? Вы узнаете, откуда он взялся? — она приняла его ладонь, осторожно спустилась по узким железным ступенькам экипажа на промерзшую дорожку.

— Я попытаюсь, — Каро неопределенно отмахнулся. — Но, даже если голема сделал Вейн, и даже если ради этого он поубивал кучу людей, я не верю, что мы найдем какие-то следы. Не до суда. Жаль, что големы не оставляют после себя улик.

Он коротко кивнул агентам у ворот, и ему открыли. Силана пошла вперед. Хотелось поскорее вернуться в дом, увидеть Рейза и Калеба, удостовериться, что с ними все в порядке.

— Для вашего плана, — заговорила Силана, когда Каро поравнялся с ней, — вам ведь придется использовать аравинца. Иначе ничего не получится.

— Верно, — спокойно подтвердил он. — И благодаря вам, он у меня есть. Помните мы ездили к человеку с ожогами?

— Да, — сказала она. — Его звали Энай. Вы принесли ему много горя.

И он боялся ее, как может бояться только тот, кто пострадал от алых жриц. Силана вряд ли смогла бы забыть, как он выглядел в тот момент, когда понял, кто она.

— Поверьте, Энай такой мудак, что мне совсем его не жаль, — Каро отмахнулся. — Он сделает все, что я ему скажу.

— Я больше не стану ему угрожать, — твердо ответила Силана.

— Больше и не придется. Он хоть и мудак, но понятливый. Одного раза ему хватило, — Каро хищно улыбнулся, и Силана отвела взгляд:

— Как Джанна? — спросила она, просто чтобы сменить тему.

Почему-то в ответ Каро довольно долго молчал, а когда заговорил, ответил совсем не то, что Силана ожидала от него услышать. И говорил будто бы пытался что-то для себя понять:

— Странно. Не паникует, не требует внимания, не упускает деталей. Помогает мне, и на удивление наблюдательна. И очень красива, разумеется. Я не слепой, естественно, могу это признать. Она часто ставит меня в тупик. Я не привык к таким женщинам.

— Я имела ввиду, как у нее дела, — осторожно заметила Силана, и Каро споткнулся. Посмотрел совершенно изумленно, а потом рассмеялся:

— Простите, видимо, бессонная ночь сказалась на мне сильнее, чем я думал. Возраст берет свое, я даже начал изливать вам душу. Разумеется, у Джанны все отлично, не волнуйтесь.

Силана улыбнулась, остановилась у двери в дом:

— Хорошо. Знаете, я рада, что она вам нравится.

Кажется, на это ему нечего было ответить.

***

Силана боялась, что Калеб откажется сидеть дома. Он всегда плохо переносил бездействие.

Но согласился на удивление легко, просто пожал плечами и пояснил:

— Если за тобой охотится Вейн, я не хочу упускать тебя из виду.

— Это у вас семейное, — буркнул Рейз со стороны кровати. — Силана тоже рвется защищать всех и вся.

Он не спал, и выглядел немного лучше, когда Силана пришла. Синяки выделялись на его коже, словно чернильные пятна, и хотелось стереть их ладонью, смыть пламенем.

Силана собиралась сделать это после молитвы, а пока не приближалась и не дотрагивалась. Под взглядом Калеба было неловко.

— Ей больше не придется никого защищать в одиночку, — спокойно ответил Калеб, подошел и положил руку ей на плечо. Она устроилась на стуле, в изножье кровати, на которой лежал Рейз, а Калеб стоял рядом, прислонившись к стене. И почему-то его жест казался не столько знаком поддержки, сколько почти… собственническим?

— У нее еще я есть, — напомнил Рейз. — Ее законный муж, между прочим.

— Который прикован к кровати, и едва не стал тюремной жертвой. Ах да, а еще обвиняется в попытке убийства, — Калеб поморщился. — Не лучшая поддержка.

— Ты вообще хотел сломать ее жизнь! — возмутился Рейз.

— Перестаньте, пожалуйста, — вмешалась Силана. Положила ладонь поверх руку Калеба, сжала, и посмотрела на Рейза, одним взглядом прося его понять и помочь ей.

Калеб повернул ладонь, коротко сжал ее пальцы в ответ и кивнул:

— Глупо сейчас спорить.

Судя по выражению лица Рейза, он собирался продолжить, и Силана поспешила сменить тему:

— Нужно связать с Лиамом и предупредить его. Вейн может попытаться его использовать, чтобы выманить меня из дома.

Потом она помолчала, взвешивая свои слова, и попросила:

— Если ты не против, Калеб, и, если Лиам согласится, я бы хотела, чтобы он пожил здесь до суда. Так мне будет проще за ним присматривать.