— Ну, наконец-то, где ты была? И снова трубку не берешь. Нравятся розы? — с улыбкой произносит Сергей и надвигается на меня.

— Засунь эти розы себе в задницу!

— Ты чего совсем охренела? — не знаю, что на меня находит, я просто беру подушку и со всей силы бью Сережу до тех пор, пока он не выхватывает ее из моих рук.

— Да что на тебя нашло?!

— Ненавижу тебя! Выйди сейчас же отсюда.

— Может, объяснишь мне свое поведение?!

— Выйди! — И Сережа на удивление уходит, громко хлопнув напоследок дверью.

— Что ты сказала? Беременна?! — Лена долго смотрит на меня, а потом просто начинает заливаться смехом.

— Сережа, — еле проговаривает от смеха. — Я пошутила.

— Пошутила, бл*дь? Ты дура что ли? Вот уж от кого, но от тебя не ожидал увидеть такой подставы!

— Ну, какой подставы? Ты с таким кислым лицом стоял, что мне захотелось тебя взбодрить. А чего ты вообще переживаешь, мы же предохранялись?

— Знаешь что? Ушлые вы бабы пошли. Не удивлюсь, если по мусоркам будете лазить с конкретной целью.

— Грубо, но правдиво. Присядь, а то ты побледнел.

— Ой, иди ты знаешь куда. Я все же не понимаю цель твоего визита. Шутница, блин.

— Да, я специально выбрала твою клинику, ну что здесь такого? Помимо того, что у нас был прекрасный секс, ты мне приятен просто как мужчина, с которым можно поговорить. Выдохни, не собираюсь я на тебя претендовать или как в дешевом фильме строить козни твоей супруге.

— Отлично. А теперь иди мочись на палочку, и сдавай кровь.

— Чего?

— Того. Мне потом тоже не нужны шутки, уж лучше узнать сейчас. Давай живо.

— Ты шутишь?

— С хрена ли. Пойдем, — Лена с ошарашенным лицом берет коляску, и я веду ее в лабораторию. Шутница, блин, половину нервных клеток мне выжгла. За считанные секунды у нее берут кровь, а потом и вовсе даю ей тест.

— Давай собирай свою мочу и вместе опустим палочку.

— Я бы и так могла.

— Нет, опустишь еще в унитаз. Лучше перебдеть, знаешь ли.

— Сережа, я так давно еще не хохотала. Ты сделал мой день.

— Ты мой видимо тоже.

Продолжающая хихикать Лена возвращается с контейнером в руках.

— Я воду с унитаза не наливала. Клянусь своим здоровьем.

— Ой, молчи. К ни го ед. нет

Когда тест показывает отрицательный результат, я, кажется, кончил от радости. Еще бы для достоверности поскорее получить результаты крови, ну да ладно. Сейчас по глазам Лены вижу — не врет.

— Прости, я правда не думала, что моя шутка окажется настолько серьезным для тебя испытанием. Зато теперь понятно, как дороги тебе отношения с женой.

— Моя жена меня уже ждет, так что давай я тебя провожу. Кстати, у тебя ребенок в порядке? За все время он ни звука не произнес.

— В полном порядке. Просто он у меня с детства послушный и тихий мальчик.

— Это ты зря, рыжие в принципе не могут быть такими, ну ладно, тебе виднее, ты же МАТЬ.

Мы выходим из клиники, я беру коляску и помогаю Лене ее спустить.

— Сереж, без шуток, я рада, что когда-то с тобой познакомилась. Ты хоть и задиристый, но очень хорош. Пусть у тебя все будет, как надо. И жена тебе, кстати, подходит, вы очень красивая пара. И знаешь, жена просто обязана быть моложе, а то вы и так по девкам начинаете захаживать, как только нам сорок стукнет, а так хоть есть какой-то шанс остаться на корабле.

— Если мужик ходок, то ему хоть тридцатилетнюю разницу в возрасте дай, все равно нашкодит. А где ты видела Ксюшу?

— Как-то раз в магазине. Красивая девочка и на тебя так смотрела, влюбленно что ли.

— Понятно. Лен, я пойду, мне и вправду пора. Береги себя.

Ухожу, не оборачиваясь, с каким-то странным ощущением на душе. Значит, Ксюша когда-то нас видела, а вот это уже совсем не хорошо.

По дороге заезжаю в цветочный магазин и скупаю охапку белых роз. Почему-то именно с ними ассоциируется Ксюша. Приезжаю домой, но встречает меня только Маша.

— А где Ксюша?

— Не знаю. Сказала, что скоро вернется.

Не вернулась. Ни через час, ни через два. На звонки не отвечает, а потом и вовсе абонент не в сети. Решаю не злиться раньше времени, беру розы и направляюсь в комнату Ксюши. Ставлю букет в вазу, остальные розы раскидываю на кровать. Смотрю на это и не могу поверить своим глазам, романтик, блин. Спускаюсь вниз и охлаждаю шампанское. Слышу как кое-кто, наконец, соизволил вернуться домой. Поднимаюсь вслед за уходящей Ксенией, а дальше начинается чей-то припадок, по-другому это назвать не получается. В какой-то момент этот бой подушкой просто мне надоедает, выхватываю ее, и хочется буквально придушить Ксюшу за эти дебильные игры. Оставляю ее одну, пусть перебесится. До самого вечера она так и не выходила из комнаты. И даже на утро тоже не вышла. Замечательно! Надо же было влюбиться в малолетку, знал же, что до добра это не доведет. К вечеру следующего дня я ее так и не увидел. Со слов Маши, она приболела и никого не хочет заражать. Сказал бы я, чем она заболела. В понедельник в очередной раз уехал с работы пораньше, стою и жду Ксюшу. “Приболевшая” мадам выходит в каком-то легком пальто в минус десять. Спокойно, надо просто держать себя в руках. Как только она подходит ближе к остановке, выхожу из машины и хватаю за руку.

— Быстро села в машину.

— Пусти, — не слушаю ее, просто веду к машине.

— Если сейчас же не отпустишь меня, я заору на всю улицу, — смотрю на нее и не верю своим ушам.

— Ты вообще понимаешь, что творишь? Включи уже голову и выскажи свои претензии, а не сбегай как истинная малолетка!

— Вот и отстань от малолетки, — отпускаю ее руку.

— Ксюш, давай подвезу, чего мерзнуть на морозе? — только его здесь не хватало, Говнов, бл*дь. Ксюша отходит от меня на пару шагов.

— Садись в машину, — со всей злостью в голосе говорю я. Если сейчас она посмеет сесть в машину к этому гондону, это будет финиш. Ксюша долго ломается, но садится на переднее сиденье ко мне в машину.

— Это был третий, последний раз, я тебя больше предупреждать не буду, — смотрю на ухмыляющегося парня, и понимаю-не отстанет. Такому проще дать, чем объяснить, что не дашь. Сученыш. Сажусь в машину и трогаюсь с места. Не смотрю в сторону Ксюши, даже не пытаюсь с ней заговорить, все равно без толку. А на эмоциях разговаривать с этой девчонкой вообще бессмысленно. Надо успокоиться. Домой мы доезжаем без единого слова. Впервые Ксюша не поднимается в свою спальню, а идет готовить ужин. Ну, хоть какой-то прогресс. После ужина она быстро пытается убежать в комнату.

— Подожди, — вновь хватаю ее за руку. — Маш, иди, пожалуйста, к себе в комнату, — обращаюсь к дочери, та без лишних слов молча выходит. Поворачиваюсь к Ксюше и отпускаю ее руку.

— Ты же понимаешь, что ведешь себя неадекватно? Чего ты добиваешься? Я не подарок, о чем было известно с первого дня нашего знакомства, но я и не Ванга. И я не умею читать твои мысли. Просто скажи, что я сделал не так. Только начав говорить, мы сможем что-то исправить, — Ксюша долго на меня смотрит, а потом просто уходит…

Через пару дней идиотского молчания я понял, что еще немного, и я ее придушу. Просто возьму подушку и к чертовой матери задушу. Долго смотрел на нее за ужином и не понимал, что творится в голове у этой девчонки. А еще понял, что нужно отвезти Машу к родителям. При дочке ведь даже лишнего слова не сказать. Да, решено. Устрою себе медовые недели. Усмехаюсь сам себе, ну а что, прикую Ксюшу к кровати, и пока не выскажется, не выпущу. Ну а там, может, и придем к консенсусу.

В четверг, вдохновленный собственной идеей, подхожу к “миссис молчание”.

— Завтра утром я отвожу Машу к родителям. У тебя есть еще время помолчать ровно до субботы. Ну а дальше я выбью из тебя все, что накопилось, понятно?

— А зачем Машу увозить? Тем более твои родители еще не в форме.

— Затем, чтобы, когда я буду тебя допрашивать, Маша ненароком не испугалась. Ну а родителям будет полезно провести время с внучкой. Она же у нас теперь самостоятельная. Будет ухаживать за ними, ну там стакан воды подать, помогать маме с готовкой. Всех пристроим, — подмигиваю Ксюше и оставляю одну.