— Вы?! — ошарашенно уставилась на меня девчонка.

— Я.

— А где я?

— В кровати.

— В вашей?!

— Нет, ты что, моя более удобная, это гостевая.

— Как же вы меня достали со своими шуточками.

— Какие шуточки, истинная правда, тут матрас го*но, а у меня идеальный, ортопедический, с лучшим наполнителем.

— Ну, спасибо, что на пол не уложили.

— Ну что ж я изверг совсем? Тем более ты бы пол обслюнявила, он бы вздулся, знаешь ламинат совсем не практичный материал, мне бы пришлось его потом менять. Ну на фиг, мне такие проблемы ни к чему. А так подушку обслюнявила, ничего страшного, можно выбросить.

— Я не слюнявлю подушки!

— Да? Ну, хорошо. Как головушка? Бо-бо? — Ксения подносит руки к вискам и начинает активно их тереть.

— У меня кошка! — игнорируя мой вопрос, восклицает Ксюша.

— А у меня рыбки.

— Да что ж вы за человек, я не об этом! Мне надо ее покормить и воду поменять. Как я вообще здесь оказалась?

— Как, как, вот с помощью этих большиииих рук.

— Боже…

— Плюнь мне в рожу. Вот что значат вкусняшки коктейли. Урок усвоен?

— Не совсем, — бледная от перепоя Ксения начинает себя осматривать. Глянув в район груди, застывает словно обделавшаяся статуя. — А где мой лифчик?

— Ты меня спрашиваешь? Я не любитель это носить, если только снимать.

— Пожалуйста, хватит. Господи, что же я делала. Только не говорите, что я к вам приставала?

— Еще как приставала, так и тянулась забраться ко мне на колени.

— Нет. Этого не может быть. У нас что, что-то было?! — Ксения сглатывает и умоляюще смотрит на меня.

— Ой, только не плачь. Трусы на месте?

— Какие трусы?!

— Твои. На месте? — Ксюша шарит рукой по платью, найдя заветный кусочек ткани облегченно выдыхает.

— На месте.

— Ну и все, чего ты переживаешь. Да пошутил я, не приставала ты ко мне. Завез к себе, потому что ты ключи не нашла, а потом просто отрубилась, даже не доехав до моего дома.

— Спасибо. А где все-таки мой лифчик?

— Ты его сняла еще в такси, мотивируя тем, что он тебе не нужен, — Ксения закрывает руками лицо.

— Боже, как стыдно. А больше я ничего плохого не делала? — с надеждой в голосе спрашивает она.

— Конечно, делала. Храпела как паровоз, даже за стеной было слышно. Спать мне не давала.

— Я не… А впрочем, не важно. Можно мне в ванную?

— Прямо напротив тебя. Полотенца в шкафу, одноразовые щетки там же. Можешь надеть банный халат. Он абсолютно новый. Только не задерживайся надолго, у меня к тебе серьезный разговор.

Ксения молча встает с кровати и быстро уходит в ванную.

Именно с этого момента я буду очень часто спрашивать себя зачем? Зачем привез домой? Зачем подначиваю ее? Зачем буду предлагать ей то, что изменит всю нашу жизнь, как ни крути. Ответ я вряд ли когда-либо получу, наверное, так сошлись звезды.

Ксения

Быстро захожу в ванную, не оглядываясь на хозяина дома. Смотрю на себя в зеркало и не могу понять, как я могла до такого докатиться. Потекшая тушь, склеенные ресницы, на голове спутанные волосы и это только внешний вид! На душе так погано, хоть вешайся. Снимаю с себя платье и благо, оставшиеся на мне трусы. Встаю под прохладный душ, но лучше мне не становится. Мне безумно хочется спать, меня трясет, но это точно не от холода. Тошнотворное чувство стыда еще больше ухудшает мое самочувствие. Настраиваю душ на холодные обжигающие капли, стою так около минуты, чтобы хоть как-то прийти в чувство. Заканчиваю свои процедуры и выхожу из душа. Удивляюсь наличию всех необходимых принадлежностей, какой-то слишком продуманный Машин папа. Чищу зубы, расправляю мокрые волосы. Передо мною стоит дилемма: надеть прокуренное платье или чужой банный халат. Пусть он хоть сто раз новый, но не хочу надевать ничего чужого. Так и не определившись с выбором, выхожу из ванной в полотенце. Прохожу в комнату, осматриваю окружающую обстановку. Просторная комната в светлых тонах, правда из мебели только кровать, комод и кресло, на этом все. Подхожу к окну, открываю занавеску и впервые за сегодняшнее утро улыбаюсь. За окном открывается прекрасный вид на озеро, и что самое удивительное я знаю это место. Мама всегда мечтала иметь дом на берегу озера, но вот незадача, нам так и не попался такой дом, в то время все самые лучшие места были куплены. Да уж, как тесен оказывается мир, мы живем в десяти минутах друг от друга. Хотя уже не живу.

— А я уж думал, ты утонула. Там халат есть, или ты меня не слышала? — вздрагиваю от неожиданно возникшего голоса со спины.

— Вы меня напугали, — затягиваю потуже полотенце, как только это возможно.

— Ой, ты бедная моя. Ну ничего, зато проснулась. Так что там, насчет халата?

— Я пока не определилась. Халат чужой, а платье прокуренное, терпеть не могу запах табака.

— А, ну поэтому ты в полотенце, железная женская логика. Я бы тебе, конечно, предложил Машино платье, но боюсь даже со своей маленькой комплекцией, ты в него не влезешь.

— Вы как всегда на своей волне.

— А то. Постоянство наше все. Держи, — протягивает мне стакан с какой-то жидкостью. — Выпей до завтрака, полегчает. Жду тебя внизу на кухне, дорогу найдешь.

Смотрю на прозрачную жидкость и только сейчас понимаю, как мне безумно хочется пить. Выпиваю залпом, даже не задумываюсь, что за напиток.

Взгляд падает на мое летнее платье, и я с сожалением признаю, что надеть мне придется именно его. Щеголять перед мужиком в полотенце или халате просто апогей идиотизма. Натягиваю платье, расчесываю мокрые волосы и выхожу из комнаты. Судя по большому коридору, ведущему к другим комнатам, дом просто огромный. Зачем мужчине с ребенком такой дом остается для меня загадкой. Спускаюсь по лестнице в большую гостиную. Если гостевая была выполнена в светлых тонах, то эта комната целиком белая: белые стены, диваны, стеклянный столик, стеллажи, плазма, камин. И да, трудно не заметить огромный белый аквариум! С ума сойти, здесь абсолютно все белое, стоит признать, что это красиво, но, по меньшей мере, странно. В гостиной нет ни цветов, ни фигурок, ни одной женской штучки, разве что на полке стоит одна единственная фотография. Подхожу ближе, беру в руки фоторамку, на которой запечатлены Маша и ее отец.

— Сколько тебя можно ждать? — от неожиданности роняю рамку на пол. Та со всей силы разбивается на мелкие осколки.

— О, Боже, простите, я сейчас уберу и обязательно куплю новую, — быстро наклоняюсь на пол и начинаю собирать мелкие осколки.

— Оставь сейчас же, еще порежешься. Это всего лишь стекло, я сейчас уберу.

Сергей куда-то уходит, а я как дура кидаю собранные стекляшки обратно на пол. Сама не замечаю, как порезалась, видимо от страха ничего не почувствовала, а сейчас палец начинает кровить, зажимаю руку в кулак, и начинаю молиться Богу, чтобы поскорее убраться из этого дома. Через несколько секунд возвращается Сергей и быстро убирает осколки.

— Пошли уже, завтрак и так остыл.

— Сергей, вы меня извините, но я пойду, мне давно уже пора, да и есть я не хочу. Спасибо вам за все, и еще раз простите.

— Стоять. Я тебя не опускал. Мало ли чего ты хочешь. Живо на кухню, давай топай.

Я как послушная овца слушаюсь хозяина дома и медленно, бок о бок иду с Сергеем на кухню. И кто бы мог подумать, забываю о руке и о своем позоре, глядя на эту кухню. Передо мной открывается все тот же цвет: белая глянцевая кухня, с островком посередине, в который встроены посудомоечная машина и раковина. Да уж, кто-то помешан на белом.

— Присаживайся. Кофе с молоком, сахар?

— Нет, только молоко, — Сергей нажимает на какие-то кнопки на огромной кофемашине и через несколько секунд подает мне ароматный напиток.

— Спасибо.

— Дай сюда.

— Что?!

— Руку. Ты дура или притворяешься?

— Все нормально с моей рукой, отпустите меня, пожалуйста, мне домой надо.

— Разожми кулак и не выводи меня из себя, — нехотя разжимаю руку, Сергей тут же отодвигает стул, на котором я сижу, хватает меня за запястье, и молча тащит меня к раковине. Включает воду и промывает руку. Ни слова не произнося, выключает воду, достает аптечку и обрабатывает палец какой-то жидкостью, в завершении обматывает его пластырем, очень миленьким, кстати, с рисунками в виде животных.