Прохожу на кухню, вновь ставлю чайник, взбиваю яйца и делаю гренки. Как только выкладываю блюдо на тарелку, на кухню входит Ксюша. На ней легкое черное платье с бабочками на юбке. Волосы заплетены в какую-то замысловатую косу, только пару выпущенных прядей делают ее образ более нежным. На лице минимум косметики, разве что блеск для губ. Нужно быть идиотом, чтобы не признать, как она хороша. Да уж, тяжко мне придется.

— Не стой, присаживайся, — ставлю перед ней тарелку и чашку, но Ксения не торопится присесть.

— Спасибо, но я не маленькая. Меня не нужно кормить. Тем более, я говорила, что не люблю завтракать.

— Давай договоримся сразу. В этом доме ты будешь следовать моим правилам. И если я сказал, что здесь всегда завтракают, значит ты тоже будешь завтракать. Я понятно объясняю?

— Вполне. Я уже, кажется, говорила, что вы все очень доходчиво объясняете.

— Ну все, достала, — хватаю Ксению за талию, приподнимаю вверх и усаживаю на столешницу, вклиниваясь между ее ног.

— Вы что совсем ненормальный?!

— А ты? Тебя зажимает мужик, а ты по-прежнему выкаешь! А если я тебя сейчас изнасилую, ты после всего так и скажешь, зачем ВЫ это сделали?!

— Если я захочу сама, технически это не будет изнасилованием.

— Охренеть. Ты меня вообще слышишь?

— Хорошо. Убери от меня свои руки, доволен?

— Так-то лучше, — не успеваю убрать руки, как Ксюша со всей силы отпихивает меня и спрыгивает сама. Садится за стол и начинает есть гренки.

— Вы так вкусно готовите, как такой экземпляр до сих пор не женат?

— Ты что издеваешься?

— Блин, забыла. Обещаю, что к Машиному приезду я окончательно буду тыкать, вставать не позже девяти и завтракать. И вам готовить завтрак, а то как-то хреновенько получается, что готовит завтрак мужик.

— Договорились. Доедай, потом поедем по магазинам, надо тебя приодеть.

— Зачем это, у меня куча одежды.

— Да шучу я. Будем обустраивать тебе комнату.

— Как скажете. Только может не стоит свой выходной проводить за такой ерундой?

— Здесь решения принимаю я. Обувь надень поудобнее.

— Кресло или диван?

— Маленький диван. Вон тот бежевый ничего так.

— Нет, ужасный материал, через пару недель станет грязным. — Как тебе вот этот, — указываю на сиреневатое чудо в стиле Ксюши.

— Красивый. Вы же в этом лучше разбираетесь, решите сами.

— Хорошо, берем его. Что еще надо, зеркальный столик?

— Обойдусь. Хватит зеркала в ванной.

— Нет уж, ты же девушка, разве вы не мечтаете обо всей этой хрени? — Ксюша начинает улыбаться.

— Я не мечтаю. Но если он будет, тоже буду не против.

— Тогда чего ты выеживаешься?

— Считайте, что я экономлю ваши деньги.

— Деньги нужны для того, чтобы их тратить. Кстати, о деньгах, ты же у нас теперь за хозяйку, значит продукты будешь покупать ты. Напомни мне завтра нужно сделать тебе карточку.

— А вы точно всеядный? Я же могу купить и приготовить то, что вы не едите.

— Всеядный. Главное не покупай набор диабетика: чипсы, колу, колбасу.

— Хорошо, вам не буду покупать.

— Пошли уже за столиком.

Через полчаса, купив необходимые вещи, мы едем домой.

— Можно по пути заехать в одно место? Я быстро, минут пять.

— Хорошо. В магазин?

— Нет. Но это недалеко от вашего дома, — и действительно, чуть не доезжая до дома, Ксения просит остановить машину.

— Я быстро, — Ксюша подходит к большому дому, что-то говорит охраннику. Тот пропускает ее в считанные секунды. Через несколько минут возвращается. В руках мольберт и сумка для художественной школы, кладет их на заднее сиденье и садится в машину.

— Так мы с тобой соседи оказывается.

— Получается, что так, — я трогаюсь с места, и мы направляемся в сторону дома. Выходим из машины и заходим в дом.

— Я пойду собирать шкаф и столик, приготовь пока обед. На свое усмотрение, — Ксения кивает и молча уходит на кухню.

Захожу в комнату и начинаю собирать купленную мебель. Через некоторое время ко мне приходит кошка, и снова пялится на меня словно человек. Кажется, кто-то говорил, что она не любит людей, но судя по всему, кошка та еще любопытная Варвара. Потихоньку, под кошачье мурлыканье собираю весь набор. Спускаюсь на кухню и застаю Ксюшу разливающую по тарелкам, судя по всему, борщ.

— Вы как раз вовремя.

— На сегодня твой лимит с “вы” исчерпан. Еще раз произнесешь — изнасилую. И тебе не захочется.

— Хорошо, сегодня больше не буду, — улыбаясь произносит Ксения, и садится за стол. — Приятного аппетита.

Уж чего не отнять в этой девчонке, так это действительно ее кулинарные способности. Я могу много что готовить, но на супы и борщи меня уж точно не хватит.

— Очень вкусно. Продолжай в том же духе. Ладно, задавай вопросы, вижу, не терпится.

— Я только один. Где Машина мама?

Меня определенно бесит этот вопрос, и не потому что он для меня болезненный, просто мне не нравится вспоминать о событиях тех дней, вообще ворошить прошлое не по мне.

— Во Франции, — нехотя отвечаю я, прекрасно осознавая, что Ксюша имела в виду не это.

— Вы пр… ты прекрасно знаешь, что я не об этом.

— Умница. Быстро учишься. Тогда научись еще правильно формулировать вопросы.

— Хорошо. Расскажи мне о ней.

— На самом деле нечего рассказывать. Я ее даже толком не знал. Так, знакомая в общей компании. Случайный секс, переросший в обмен жидкостями и как следствие залет. Сообщила о беременности перед самыми родами. А потом сказала баста. Не нужен ей был ребенок, просто не хотела делать аборт. Ну, собственно и все, из роддома Машу уже забрал я, а она написала отказ. Больше мы и не виделись, слава Богу. Вроде как живет во Франции, родила двоих детей от влиятельного бизнесмена.

— И даже не пыталась связаться с дочерью?

— Это не ее дочь, а моя. Родить — не значит стать матерью.

— Ужасно. А как вы… ты справлялся с грудничком?

— Как и все, отпуск по уходу за ребенком, пеленки, распашонки, памперсы и так далее.

— И что, никто не помогал?

— Через полгода ко мне переехала мать. Уволилась с работы и год помогала с Машей. А потом отец ее эвакуировал, вставив мне хороших люлей и сказав, что его жена не нянька. Ну и собственно с тех пор у нас только залетные няньки.

— А сейчас родители помогают?

— Весь декабрь она у них. Ну и немного летом. Больше физически не могут, у них по-прежнему много работы. Тем более живут они не здесь.

— Тоже врачи?

— Мама гинеколог, отец хирург. Это, кстати, не один вопрос, ну да ладно, пока я добрый спрашивай.

— А почему Маша не ходит в детский сад? Так же было бы проще?

— Может и было бы проще, но меня хватило на неделю. Зареванная дочь с соплями и кашей на голове меня не впечатлила. Точнее именно так впечатлила, что забрал ее, как только смог. Уж лучше няньки, чем это.

— Все это как-то грустно.

— Ну почему же, все живы и здоровы. Грустно, это когда ты помираешь в собственной моче и дерьме, и единственный твой посетитель, это мухи на твоих же пролежнях. Пожалуй, это грустно.

— Что называется “приятного аппетита”.

— Так мы уже поели.

— А вы всегда такой? Черт! Ты… ты всегда такой?

— Какой?

— Грубый! Только я добавила плюс в твою пользу и на тебе!

— Бываю и хуже, — Ксения вскакивает из-за стола и начинает мыть посуду. — Мне кажется, мы не договорили.

— Пока я больше не хочу ни о чем знать. Мне нужно переварить это, и вообще все это слишком быстро.

— Ничего, свыкнешься. Чем больше человек думает, тем хуже. Присядь, пожалуйста, посуду потом домоешь. Мы еще не поговорили о тебе.

— Обо мне-то что, все предельно ясно.

— Присядь, — Ксюша вытирает руки и все же садится на стул. — Ну и почему ты ушла из дома?

— Потому что дура. Ну, вы же это и так знали.

— Ты про лимит помнишь?

— Слушайте, я не робот, чтобы привыкнуть ко всему сразу!