– Но ведь ты же любил тогда Федерико Феллини, – протянул отец издевательски.

– Все. Жди в следующем году маркер.

– А я вот не скажу, что тебе круглое подарю.

Денис свернул:

– Какой ты интриган.

Отец и сын не знали, что встанут в пробку и без лишних разговоров доберутся до загородного дома лишь через пару часов, а не через час, как предполагалось изначально.

Пётр подошел к калитке, дернул ручку, а уже затем достал из кармана связку ключей. Ворота были слишком узкими, поэтому Денис все время опасался задеть их при заезде. Молодой человек закрыл окна, прокручивая ручки, пока его отец открывал дом.

Еще через пару часов прямо под открытым небом был поставлен мангал и сооружен традиционный стол из двух пней и старой двери, хранящейся в сарае. Друзья отца постепенно добирались через ту же самую пробку, бросали машины прямо на сельской дороге у участка.

После полудня у Дениса появилась мечта: проветрить свою голову от постоянных вопросов «за жизнь, работу, женщину». Все эти еженедельные посиделки по какому-либо поводу, серьезному или надуманному, давно уже превратились в рутину. Никакой радости, которая была 3 года назад, когда отец впервые позвал его.

Шашлык, гитара, грустно «брякающая» под большой рукой накаченного черноволосого мужчины в возрасте.

– Ну что, братцы, начинаем? – его голос раздался первым.

Денис посмотрел на Кирилла Григорьевича, который стал для Петра в свое время кем-то вроде отца, а Петр для него не то сыном, не то пасынком.

– А как же! – Максим, самый новый член их дружеской компании, присоединившийся только в 1999 году, незадолго до нового года, отчего Денис знал его хуже всех, сразу начал разливать коньяк по рюмкам. – Такой повод! Килограмм, брякните «Happy Birthday»!

Кирилл Григорьевич сразу забренчал популярную мелодию и забубнил под нос про «чертову американщину».

– Да встань ты! – Антон стукнул Ваню локтем в бок.

Ваня тут же подскочил и посмотрел на Петра, слегка смущаясь, но испытывал гордость:

– Спасибо.

Не было ощущения, что всем собравшимся, кроме Дениса, уже больше сорока.

Пётр поднял рюмку:

– Ну что ж, Иван, мы все поздравляем тебя с рождением сына. Пускай он растет большим, сильным и видит мир более полно, чем остальные. Ура!

Денис сначала радовался, потому что для него это был сюрприз. Ваня был хорошим человеком, по его мнению. В нем имелось что-то искреннее, в отличие от остальных, поэтому он единственный и был сейчас человеком с семьей, пусть и не всегда семейным.

Празднование продолжалось до самых сумерек.

В один момент Денис немного перепил и стал грустнее.

Внутри происходил какой-то ураган, все стало казаться каким-то нереальным. Молодой человек переместился на диван в доме, представляя, что сейчас вновь увидит девушку из кинотеатра и улыбнется. Какой же хороший рисунок получился! Спасение в искусстве.

Кирилл Григорьевич подошел к нему с граненым стаканом.

– Неспокойно? – он сел рядом.

– Просто пить не умею, – Денис схватился за голову, язык слегка заплетался.

Пожилой мужчина протянул стакан.

– Ну, что Вы, Кирилл Григорьевич? – молодой человек отмахнулся.

– Да ладно, хлебни со старым Килограммом. Утром проснешься – будешь как огурчик.

– Да я и не хочу спать, если честно.

– Чего так?

Денис посмотрел ему в глаза, размышляя, говорить ли обо всех этих своих творческих порывах, любви к искусству, но представил, как будет нелепо, и резко отвел голову в сторону.

– Ты там ни в кого не влюбился, не полюбил?

– Нет, что Вы, с ума сошли? Никого я не люблю, – Денис усмехнулся и, одумавшись, ойкнул. Он не желал обидеть пожилого человека.

– Тогда лучше поспи, пока можешь, а то потом не до сна будет, – Килограмм тоже засмеялся, подмигнул и настойчиво протянул стакан.

Денис махнул рукой и выпил залпом.

Кирилл Григорьевич не смотрел на него.

Молодого человека тут же повело:

– Вот так рисуешь-рисуешь, а она чего-то все бегает, – он упал головой на подушку. – Дура какая-то.

И выключился.

Килограмм взял стакан из руки и закинул ноги в ботинках на диван:

– Хах, не любит он никого. Дрыхни.

Затем сел на заднее сиденье джипа Антона, где все уже собрались, рядом с Петром. Все перешли на шепот:

– Неужели стоило это делать? – Пётр был недоволен.

Машина тронулась.

– А ты предлагал сказать ему, что после 3 бутылок поедешь в лес? Или хотел взять его с собой, державшего из дерева в руке лишь карандаши да кисточки? – Пётр в ответ на это промолчал. – Или собрался ему рассказать?

Мужчина отвернул голову так же резко, как и его спящий в доме сын.

– Действительно, такое не высрать, – Кирилл Григорьевич посмотрел в багажник, набитый оружием: пистолетами, газовыми огнеметами и огнетушителями. – Ты мне скажи, он не видел никого?

– Мне он ничего не говорил, я ничего не замечал, – Пётр соврал в докладной форме.

Килограмм вздохнул:

– Значит, ветер.

– То есть?

– Глаза у него какие-то горящие. Надуло где-то, не обращай внимание. Он не рисовал в последнее время?

– Нет, я думаю, что работа в нем убивает любое желание, – ответ Петра навел Кирилла Григорьевича на определенные выводы.

– Тем и лучше, – Кирилл Григорьевич слегка улыбнулся. – Но если ты ему не расскажешь, то я ему расскажу.

– Не. Надо, – разозлился мужчина.

– Я не понимаю, Петь, – Килограмм перешел на полный голос, привлекая внимание остальных. – Ты знаешь, что в этом деле нам всегда нужны люди.

– В данный момент мы и без него прекрасно справляемся, – Пётр ответил также громко.

Остальные тут же их заткнули.

Во время таких мероприятий важно было хранить тишину, следовать плану и не выяснять отношения, но остальные трое понимали, что эти двое и пяти минут не могут друг с другом поговорить спокойно, потому что пожилой видел в пасынке максимализм, а пасынок в такие моменты вообще ничего не видел.

– Думаешь, мы найдем ее? – Кирилл Григорьевич вновь улыбнулся.

– Я знаю, что найдем, если сегодня с этой все удастся. А если что, то мы весь город прочистим, а тебя отправим куда-нибудь в Битцевский парк, чтоб скучно было, а то сейчас больно весело.

Килограмм продолжал издеваться над пасынком:

– Мы это и так постоянно делаем, однако же мы ее даже не видели ни разу, – и не дал возразить. – Ладно, я верю тебе.

– Но я помню ее, – Пётр показал пальцем на себя.

– Видела бы тебя твоя мать.

Пётр закатил глаза.

Через полчаса езды по ночным пустым дорогам еще дальше от Москвы пятерка приехала на место, к лесной чаще.

– Антон, лучше внутрь немного заехать, чтоб машина не оставалась на дороге, – Пётр передал Ивану прибор ночного видения. Антон кивнул и аккуратно съехал в кювет. – Сначала – провокация. Вань, мы с тобой и Килограммом сейчас пойдем в сторону леса на возвышение. А Максим и Антон готовятся и идут за нами, на некотором расстоянии. Соблюдаем три основные задачи: первая – не поджигаем лес. Вторая – не стреляем в животных. Вообще, даже если они нападают на нас, а они будут на нас нападать, если это та муза. Третья – не ликвидировать музу, а пленить. Поэтому боли сколько угодно, но не сжигаем ее. А если подожгли, то тушим. В остальном как обычно. Если фокусируется на ком-то из нас, то переключаем ее внимание и не обращаем внимание на все странное, что происходит.

Максим отстегнул ремень безопасности:

– Каждый наш план звучит красиво, а в результате начинаются сюрпризы.

И открыл дверь машины.

Иван надел прибор ночного видения на голову:

– Кто маску ей прижмет?

– Я, – откликнулся тихо Кирилл Григорьевич. – Могу дать тебе, конечно, если сразу разберешься с моим изобретением.

Максим вышел, открыл багажник и надел на себя большой огнемет:

– Антон. Ты стреляешь. В прошлый раз я много мазал.

– Вся эта затея – говно, – Килограмм бросил взгляд на Петра. – Ладно-ладно, ты главный.