Развернувшись, он обнаружил только лестничные пролеты и пошел вниз, но через минуту понял, что ходит по одной и той же лестнице по кругу. Тогда мужчина начал перепрыгивать через перила.

Во время очередного прыжка лестница провалилась под его ногами, но огромная когтистая рука с капающей слизью схватила его за волосы. Пётр взялся за эту руку и сделал «крапивку», что помогло ему освободиться.

– Тебе меня не пробить, – он увидел открытую дверь к лестничной площадке и пошел туда. – Я с 15 лет вас сжигаю. К тому же. Я знаю тебя с самого раннего детства.

Мужчина прошел мимо лифтов к квартирам и столкнулся с огромным догом, который начал неистово лаять, а затем укусил за бедро. Пётр повалился, начал бить его кулаком по носу, но собака увеличилась в размерах, изменилась в окрасе и форме морды, превратившись в адскую гончую. Мужчина сделал несколько ударов по исчадию ногой и сбежал в одну из квартир, заперев дверь на щеколду.

В нее тут же стали ломиться, в глазок смотреть не стоило.

Пётр медленно прошел по темному коридору, покрытому линолеумом, в комнату – мечту советского гражданина: со стенкой, раскладным диваном, телевизором «Радуга-704/Д».

Включилось радио, засветился абажур, в комнату вошла огромная антропоморфная крыса и села читать книгу «Как избавиться от людей». Сверху, на обложке, был нарисован точно такой же большой абажур, что стоял в комнате, большими буквами рядом с ним написано: «для дома, для семьи».

Крыса заговорила медленно, монотонно, проводя пальцем по строчке, словно старик рассказывает сказку для младшей группы детского сада. И действительно – вокруг крысы сидели маленькие крысята в шортах и платьях:

– Здесь сказано, что можно накормить человека алебастром, а потом напоить водой.

Все они разом взглянули на Петра своими красными глазами.

Мужчина попятился назад, но почувствовал, как наступил на что-то.

Оторванный человеческий мизинец.

– Опять вы раскидали свои игрушки, – пожаловалась крыса.

Один из крысят поднял руку:

– Потому что мы хотим новые.

Пётр сделал еще несколько шагов назад под пристальным наблюдением и прошел в другую комнату: без окон и дверей, полностью покрытую коврами. Еще один ковер был аккуратно свернут в рулон и лежал посреди комнаты, выпуская чистый сырой фарш.

К рулону вышли из-за спины люди с завязанными красными лентами глазами.

– Не желаете присоединиться? – один из присутствующих протянул мужчине красную ленту и поклонился.

– Почему бы и нет? – Пётр встал рядом с ними и завязал себе глаза самостоятельно.

Снова раздался детский смех.

– Мне кажется, или это кольцевая композиция?

Детский голос начал читать стихотворение.

Пётр был готов, к чему угодно, и ждал, когда стих будет дочитан.

И действительно, как только детский голос затих, повязка спала с глаз мужчины. Он увидел самого себя, ребенка, стоящего на табуретке. Слушатели взорвали комнату овациями и аплодисментами.

– Кажется, я знаю, что будет дальше, – прошептал он себе под нос.

Мужчина почувствовал присутствие кого-то знакомого позади себя, повернул голову и увидел своего отца.

Именно этого Пётр и ожидал.

– Что я говорил тебе насчет этого? – крикнул мужчина лет пятидесяти с благородной сединой, в пальто, с поднятым воротником, на своего сына.

– Вы были знакомы лично? – мужчина посмотрел на себя, уже сидящего на стуле, на кухне, выслушивающего нотации отца.

На стол была брошена тоненькая тетрадь в клетку.

– Петр, пожалуйста, пойми, – его отец старался успокоиться. – Я говорю тебе серьезно: не нужно привлекать к себе внимание стихами, понимаешь? Для тебя это опасно.

– Но они сами пишутся! – возразил ребенок.

– Хочешь сказать, что ты все это видела? Или лишь прочитала мои мысли? – мужчина поджал губы.

Отец подошел к сыну и дал пощечину. Петр помнил этот момент без искажений: в действительно ему уже было четырнадцать. Ребенок потер побитую щеку.

– Помнишь, что ты тогда хотел? – Пётр услышал голос черноглазой девушки и кинулся вперед, чтобы остановить… себя.

Но его кто-то схватил за руку с перемотанным указательным пальцем.

Маленький Петя накинулся на своего отца, начал буквально разрывать его на куски.

Мужчина начал сопротивляться, пытаться высвободиться от схватившей его руки, но появилась еще одна рука, и еще одна рука.

– Петр, очнись! – кто-то начал кричать.

Мужчина на мгновение увидел потолок на лестничной площадке у лифта.

За руку дернули с силой.

Пётр вновь оказался на той кухне.

– Кто-нибудь, подожгите это долбаную тварь! – услышал мужчина где-то очень далеко другой голос. Вновь увидел себя, ребенка, сидящего на растерзанном теле, протягивающего печень. Маленький Петя смотрел умоляюще.

– Вы заденете парня! – послышался вновь Петру голос первый.

Кто-то еще раз дернул его за руку.

– Тогда вытащите и его! – третий голос был так близок, и Петру показалось, что он заметил чьё-то лицо, но не мог вспомнить, где его видел. – Она не двигается!

– Как эта сука держит двоих?! – еще один голос внезапно отдалился. – Откуда у нее столько силы? Ты говорил о ней?

Мальчик подошел к Петру.

Раздался грохот.

– Я не могу к ней приблизиться! – второй голос закашлял.

– Просто выстрели в нее! – четвертый голос скомандовал.

Маленький Петя зажал печень зубами и поднял руки вверх ладонями вперед.

– Срикошетит, твою мать! Пуля пройдет сквозь нее! – после третьего голоса у мужчины зазвенело в ушах. Петр закрыл их руками, но ничего не изменилось.

На ладонях маленького Пети проступила непонятная мужчине надпись:

Πᾶσαι τέχναι βροτοῖσιν ἐκ Προμηθέως.

– Что это значит? – спросил он у ребенка.

Ребенок открыл рот, чтобы что-то сказать, но…

– Но обожжет же, обожжет! – некто вновь потянул Петра за руку. – Стреляй, у нас нет вариантов лучше! Легче разобраться с пулевым ранением!

Выстрел.

Весь день, 11 июля 2003 года, в столице переменно шел дождь, которого никто не боялся. Москвичей трудно застать врасплох в безветренную погоду: от капель можно было спастись даже папкой, сумкой или чемоданчиком. А это лето и вовсе было дождливым, хоть и теплым.

Двадцатитрехлетний Денис, недавно размышлявший о годе трудового стажа после института, ждал сигнала пешеходного перехода на Пушкинской площади, не спешил возвращаться в офис с обеденного перерыва и не боялся промокнуть, что было легко понятно любому прохожему по засунутым в карманы брюк рукам.

Белая рубашка и фирменный галстук компании, который выдавался всем бесплатно в первый рабочий день, выдавал несколько авторитарную конъюнктуру руководства, но лишь в досадных мелочах, не имевших особого значения в делах, направленных на эффективность.

Поэтому дела у компании шли плохо.

Денис уже просматривал разные газеты в поисках удачной вакансии и прямо на работе, пользуясь ADSL-каналом от «Точка.Ру», имел наглость заходить на сайты подобной тематики. Какое коварство и предательство.

Но, отдать молодому человеку должное, вернулся он в контору вовремя: причесался – и начал ждать, так как работы для него не было.

Молодой человек открыл верхний ящик стола и достал альбом с листами А4, изрисованный неудачными попытками запечатлеть хоть что-то: вазу на подоконнике, в которой появлялись цветы лишь в чьи-то дни рождения и на восьмое марта, мусорное ведро в своем естественном состоянии, заваленное скомканными бумажками, коллег. Но если судить о их внешности только по его портретам, то, вернее сказать, калек.

– Ну вот скажи мне, что может быть интересного в переводе технических статей по закупкам тканей из Италии, которую привезли из Китая? Ту же самую, что и на каком-нибудь «Черкизоне», – сокрушался молодой человек в ресторане со своей подружкой. – Даже это дело дали не мне, в общем-то, так чего сокрушаться, но…