Молодой барон предпочел не заходить в дом тетушки Шлоссера и остался ждать в машине. И это было на руку Кате, которая, едва отворив двери, бросилась искать бирюзовую шкатулку, купленную у антиквара Отто Вагнера.

Графиня достала из сумочки стопку писем Алекса, перевязанную лентой, разложила перед собой. Сравнивая даты на штемпелях, она нашла те письма, в которых говорилось и о знакомстве с бароном Вебером, и о ночном визите монаха, раскрывшем тайну «небесных посланников». И вырезку из австрийской газеты насчет мертвеца-иезуита, тело которого нашли на откосе. И схему тайника.

Она порылась в кладовке, нашла инструменты и перешла в другую комнату. Там она отсчитала восемь паркетин от окна, подцепила отверткой девятую и вытащила ее. Остальные было вынуть проще.

Катя засунула руку в темную нишу – есть!

Она вынула бирюзовую шкатулку, раскрыла ее, но в бархатном углублении лежали только два модуля. Катя еще раз пошарила рукой в нише и достала тонкую папку. Она аккуратно уложила паркетины на место, и присев к столу, стала изучать содержимое папки, которую так и не обнаружила полиция.

Ее привлек рисунок мотора в разрезе. Этот рисунок Гардаш выполнил не карандашом, как остальные, а цветной тушью, тщательно, стараясь не упустить подробности. В самом «сердце» мотора, под рабочими цилиндрами, Катя нашла что искала: обведенное кружком изображение третьего модуля с иероглифом «Воздух».

Будучи образованной и умной барышней, Катя поняла, что Алекс нашел способ закамуфлировать истинный движитель летательного аппарата – минерал гардарит.

Вот что означают «Безопасные полеты с бароном Бруно фон Вебером» – уцелевшие слова на выцветшей афише в городе. Алекс установил гардарит в мотор аэроплана. Винт помогал ему оторваться от земли, но дальше вступали в силу таинственные свойства модуля из шкатулки, которые создавали невесомость и позволяли лететь куда угодно и как угодно долго.

Довольная собой, Катя забрала только шкатулку, оставив в тайнике оба камня, собрала чемодан и вышла во двор.

Вебер помог ей погрузить вещи в машину и предложил пообедать в ресторанчике.

Она согласилась, но по дороге попросила Бруно показать «Желтую Рыбу», о которой писал Алекс. Вебер был польщен. Он сказал, что не только покажет крылатую машину. Если рабочие успеют собрать крылья, он непременно покажет графине Штирию с высоты птичьего полета.

Глава 6. Бескрылый беглец

Всякая сентиментальная чепуха мелькала в голове Гардаша, продырявленного пулей 9-го калибра, пока он трясся в багажном вагоне Бернского экспресса.

Хейзер сидел в вагоне-ресторане, и доедал Камамбер, запивая вином, когда попросили приготовить паспорта. Поезд приближался к швейцарской границе.

Появился таможенник.

– У вас есть, что предъявить для досмотра? – спросил он Хейзера.

– Чемодан и саквояж. Там личные вещи.

– А багаж?

– Прошу прощения… Вы имеете в виду гроб?

– Да-да, именно гроб, сударь. Сожалею, что отрываем вас от ужина, но вам придется пройти с нами.

– Извольте!

В багажном вагоне среди груды ящиков и сундуков лежал обязанный веревками гроб. Возле него уже стоял австрийский офицер-пограничник с таксой на поводке, украшенном бляхою с государственным гербом.

Собака противно тявкала, нюхая дерево.

– Что внутри? – спросил таможенник профессора.

– А что, по-вашему, может быть в гробу? – попытался отшутиться Хейзер. – Думаете, мертвец сбежал?

– Все, что угодно. От запрещенной литературы до оружия.

– Чепуха! – сердито ответил Хейзер. – Вы хоть представляете, с кем разговариваете? Мой отец владеет сетью аптек! Я профессор медицины! Я везу останки погибшего швейцарского альпиниста! По просьбе его семьи! Бедняга погиб в горах, и сам превратился в глыбу льда!

– Звучит убедительно, герр Хейзер, – переминаясь с ноги на ногу, сказал пограничник, – и в накладной написано. Но почему лает собака? Она натаскана не на покойников, а на запах пороха, знаете ли, и оружейной смазки.

– Кормить животное следует лучше! – не выдержал Хейзер.

Тут уж пограничника задело за живое.

– Простите, профессор, – проговорил он с обидной в голосе, – но такса питается по норме, утвержденной Имперским таможенным управлением. Не смотря на военное время! Даже я получаю меньше мяса, чем собака!

– Прекратите же, право! – сказал Хейзер. – У вас такой вид, будто вы сейчас заплачете! Я обожаю собак!

– Извините, мы обязаны открыть гроб, – настаивал пограничник, накручивая поводок на руку и удерживая кидающегося на крышку пса.

– Пожалуйста! – сказал Хейзер, решив потянуть время. – Боюсь только, что увиденное вам вряд ли понравится. Тело оттаяло и подверглось разложению. Думаю, ваши жены будут впечатлены запахом, который мигом пропитает мундиры! Даже не знаю, с чем это можно сравнить… Вы бывали на южных войнах?

Пограничник и таможенник переглянулись и ответили хором:

– Никак нет!

– Тогда представьте, что вам прислали посылкой гуся на Рождество, а вы затянули с получением, и гусь ну, в общем… протух… Он уже так сказать, пардон, в жидком состоянии… Б-р-р!..

Это впечатлило офицеров, и они наморщили лбы.

Тем не менее, Хейзер понял, что скандала не миновать. А что, если служаки на самом деле откроют гроб и вместо изуродованных останков увидят свежее, не тронутое тленом тело? Как он объяснит это несоответствие? Как он оправдается, если вид у Гардаша таков, словно он нарочно спрятался в гробу, чтобы нелегально пересечь границу?

Честолюбивая затея Хейзера оказалась на грани провала.

Таможенник уже попросил у проводника отвертку, и тот хотел отправиться за инструментом, когда Хейзер понял: если он тотчас не придумает что-нибудь экстраординарное, будет плохо. Австрийцы позовут понятых, обман вскроется, гроб перевезут в местную полицию, и начнется дознание, о котором наверняка пронюхает Шлоссер.

И он решил рискнуть.

– Господа, – сказал профессор, тыча пальцем в кладь, на которой покоился гроб, – может, вы неверно поняли таксу? Обратите внимание, что собаку интересует не гроб, а то, что под ним!.. Собачка, как тебя зовут?

– Ральф, – ответил за таксу таможенник.

– Ральф, голубчик, – ласково сказал Хейзер, указывая на сундук, – понюхай лучше вот это!

Пес вопросительно и, как показалось Хейзеру, не без усмешки, посмотрел на таможенника, пограничника, потом на профессора, и стал скрести лапами по сундуку.

– Я же говорил! – гордо воскликнул Хейзер. – Там что-то есть!

Офицер-пограничник нахмурился, вышел из вагона и вскоре вернулся с двумя солдатами.

– Так, ребята! – приказал он. – Снимаем гроб, переносим на пол!.. Ух, тяжеленный какой!.. А теперь взяли сундук и вскрыли! Осторожнее!..

Солдаты сбили замки на сундуке, открыли крышку. Всеобщему обозрению открылись ряды толовых шашек и карабинов, упакованных в промасленную бумагу.

Все остолбенели, включая и Хейзера, не ожидавшего такого эффекта.

– Да тут целый арсенал! – воскликнул таможенник, не скрывая радости. Очевидно, находка сулила ему повышение по службе. – Попались!

– Чей это багаж?– спросил пограничник проводника багажного вагона.

– По документам, одной дамы. Груз следует транзитом в Марсель.

– Проклятые социалисты! – выругался таможенник.

Тут все принялись извиняться перед Хейзером, поздравлять его, даже хлопать по худому плечу, говоря, что благодаря его бдительности, будет раскрыта преступная организация. Пограничник заверил Хейзера, что доложит об этом случае начальству и пошлет благодарственное письмо по месту службы, на что Хейзер сказал, что этого делать не стоит, он выполнял гражданский долг, а долг каждого честного европейца – не допустить коммунистического мятежа.

Что же касается Гардаша, то он ничего не слышал в своем гробу, а поэтому не боялся, не завидовал и не переживал.

Он по-прежнему витал в лабиринте своих видений, которые были далеки и от багажного вагона «Вена-Берн», и от крохотной пограничной станции, на рельсах которой нетерпеливо пыхтел паровоз, готовый тащить за собой состав в дальнейший путь.