– Фен? Зачем? У меня и так за полчаса сохнет.

– Хорошо тебе.

– Как будто кто-то постричься мешает…

– Не дерзи! – Катя шутливо погрозила ему пальцем.

– На вас не угодишь, – Кузнецов скорчил в ответ недовольную гримасу.

– Привилегия пола. Привыкай, большой уже мальчик.

Без минуты семь раздался стук в дверь.

– Кузнецов, ну что, готов уже?

– Входите, – Андрей захлопнул книжку и положил её на журнальный столик тыльной стороной вверх. – Давно уже. Сижу, вас жду.

– Ну как? – Екатерина Максимовна вышла на середину комнаты и стремительно крутанулась на каблуках.

На ней была розовая, без рукавов блузка с кучей рюшечек и переливающаяся зелёно-голубыми блёстками юбка до колен.

– Класс! А жемчуг это у вас настоящий?

– Речной. Бусы – бабушкины ещё, а серьги сама тем летом купила. Подходят, как считаешь?

– По-моему, да.

– Вот и мне так показалось. Так пошли? – она прикрыла дверь в свою комнату и направилась к выходу. – Нет, подожди. Подойди сюда, встань рядом.

Он остановился возле неё, и Екатерина Максимовна критически оглядела их отражение в большом, в полный рост зеркале.

– А знаешь, мы с тобой очень даже ничего вместе смотримся, – заключила она. – Вот теперь пошли.

Андрей пропустил её вперёд и запер за собой дверь.

– А предложить даме руку?

Он вопросительно взглянул на неё.

– Кошмар! И чему их сейчас только в школе учат, – Екатерина Максимовна картинно закатила глаза и схватила его под руку, увлекая к лестнице. – Ох, опаздываем, давай, скорей. Надо было тебе, как сам готов был, поторопить меня.

– Мне – вас?

– Ну да, конечно, – беззаботно ответила она, на удивление ловко цокая по мрамору босоножками на высоченной платформе.

Когда они вошли, все уже сидели за столами, две официантки заканчивали обносить публику шампанским. Выйдя на середину прохода, заведующая подняла свой бокал и произнесла длинный витиеватый тост, сводящийся, в конечном итоге, к «за знакомство». После чего столовая наполнилась невнятными отголосками разговоров и негромком стеклянным звяканьем. Андрей тоже чокнулся с Екатериной Максимовной и залпом выпил содержимое своего бокала. Пробовал он этот напиток в общей сложности третий раз в жизни, и опять он показался ему ужасной кислятиной. Зато учительница, похоже, была в полном восторге. Она отпила лишь маленький глоточек и блаженно прикрыла на секунду глаза ресницами. А открыв их опять, удивлённо взглянула на скривившегося Андрея.

– Тебе, что, шампанское не понравилось?

– Да кислое оно какое-то. Кислее даже, вроде, чем я раньше пил.

– Это потому, что раньше ты, наверное, полусухое пил. А это – брют.

– А что такое брют?

– Это значит, что сахара совсем почти нет.

– Оно и заметно…

– Так мне бы отдал, если не нравится.

– Так попросить надо было.

– И ты б опять решил, что это я тебя таким образом ущемить пытаюсь?

– Ну…

– Ладно, давай начинать, – взяла в руки нож и вилку Екатерина Максимовна. – Ты-то бездельничал, а я работала. И сейчас голодная, как волчица.

На ужин был бифштекс с яйцом и жареной картошкой. Андрей вспомнил, каких нервов стоило родителям заставить его научиться есть с ножом – «как положено культурному человеку». А так бы опять сел в лужу. Может, его сегодняшнее невезение наконец-то закончилось?

Некоторое время они сосредоточенно жевали, пока молчание не было нарушено довольно-таки неожиданным вопросом:

– Андрей, мы ведь с тобой помирились?

– Да, – он удивлённо посмотрел на учительницу. – А что случилось?

– Ничего. Просто мне хотелось бы поговорить с тобой. Спокойно, без обид обсудить наши с тобой разногласия. Я помню, ты сказал, что только в пику мне наговорил там всякого, не о том речь. Но ведь учишься-то ты всё равно из рук вон плохо – при том, что ты же умный парень, не двоечник какой. Вот и помоги мне понять, что я делаю не так, что не могу заинтересовать тебя?

В который раз за вечер своими словами она поставила Андрея в тупик. Никогда раньше он не рассматривал учителей под таким углом.

– Да всё так, по-моему… – не очень уверенно ответил он после небольшого раздумья. – И вы-то уж точно лучше всех других. Просто не нравится мне ваш предмет – и всё тут. Извините… сами ж спросили…

– Но ведь это как раз и есть моя задача: привить тебе интерес к литературе, – возразила Екатерина Максимовна. – Чтобы ты полюбил читать.

– Так я и люблю – просто не то, что вы задаёте.

– Ну а что ты любишь? Вот сегодня, пока меня ждал, ты читал что-то.

Андрей замялся:

– Да это так, не важно. А вообще я больше фантастику люблю – но вы ж её, наверно, вообще за литературу не считаете. Глупость, типа, пустая трата времени.

– С чего ты взял? Вовсе я так не считаю. Я вот даже прямо сейчас… Хотя нет, это не фантастика, конечно, но фантастику этот автор тоже пишет.

– А кто? Что за книга?

– Абэ Кобо. Там про одного человека, который решил жить в картонной коробке, не вылезая из неё никогда. Так и таскал её повсюду на себе как улитка ракушку.

– Странная книжка… А называется как?

Екатерина Максимовна на секунду задумалась.

– «Человек-коробка».

– Не попадалось. Я у Абэ Кобо только «Четвёртый ледниковый период» читал.

– Ну и как тебе?

– Понравилось.

– Мне тоже.

– А вы тоже читали?

– В школе ещё – у меня мама как раз тогда на БСФ подписалась. Второй том, кажется.

– Здорово. Мне б так…

– Можешь, как вернёмся, у меня брать – не теряй только.

– Спасибо. Вот если бы вы нам это на уроках давали…

– Ну, что поделаешь, не я ж программу составляю… Хотя, постой! – загорелась она вдруг. – А может, попытаться договориться с Кимой Родионовной и организовать факультатив по научной фантастике? Или даже ещё лучше, клуб – собираться раз в неделю после уроков, обсуждать, у кого какие мысли возникли… Если, конечно, желающие найдутся… Вот ты, например, записался бы?

– Про книжки трепаться? Так мы с пацанами и так… Нет, я не отказываюсь, конечно. Ясно, записался бы. И ещё человек четыре-пять сагитировал бы. Железно.

– Ну ладно, это всё у нас мечты прекраснодушные, – вернулась она к прежней теме. – А вот как нам, всё же, с программой-то быть? Я понимаю, Тургенев – не Гарри Гаррисон. Но ведь и совсем плохих произведений в ней тоже нет.

В ответ Андрей лишь молча взглянул на неё, скривив иронично губы.

– Хорошо, уговорил, – уступила собеседница, – почти нет. Но большая-то часть – вполне ведь ничего так.

– Ну, в принципе, да… – нехотя согласился он. – Вы знаете, на самом деле, я много чего из программы даже сам потом читал.

– Правда? А что именно?

– Да всё почти… Тургенева, вот, кстати. «Отцы и дети»… Грибоедова тоже… Лермонтова…

– Так а что ж тогда вовремя не читал?

Андрей опять задумался. А действительно, почему?

– Ну как… – неуверенно протянул он, – от нас ведь даже и не хотели особо, чтоб мы все эти книжки читали. Только положенные отрывки из хрестоматии – и как их надо понимать. А я читаю медленно и всё равно в срок не успевал, даже пока пытался. Ну и чего тогда вообще стараться?

– Андрей, – обескуражено отозвалась Екатерина Максимовна, – но ведь я всё совсем не так делала. Сразу на весь год список вывесила, что когда проходить будем. И всегда, прежде чем из учебника задавать и объяснять, открытую дискуссию устраивала. Специально, чтоб… – она не договорила и с расстроенным видом отвернулась к окну в парк.

– Ну да, всё так… – Андрей почувствовал себя полной скотиной. Она ж и правда – классная училка, даром что по русскому. А сейчас будто оправдывается перед ним за то, что он – лодырь… – Наверно, я просто привык уже… Но вот честно скажите, – сделал он последнюю попытку оправдаться перед самим собой, – вот, допустим, прочёл бы я всю книгу в срок и как есть написал в сочинении, что я о ней на самом деле думаю. Так вы б мне за это сто процентов банан вкатили – что, нет, что ли? В конце-то концов вы ж от нас всё равно учебник своими словами пересказать требуете…