Антона дергается, словно за ворот хлынул поток ледяной воды. От сонливости не остается следа, по телу бегут мурашки. Встает, взгляд устремляется в окно. На улице еще светло, но кладбищенский лес уже темен, деревья стоят плотным строем, сомкнув кроны. Лес хмур, молчалив и недвижим, как будто ветерок, колышущий траву, его не достигает.

– Нет, не забыл, – глухо ответил Антон.

Он посмотрел в глаза девушке с надеждой, что все происшедшее прошлой ночью было не взаправду… так, привиделось. Даша глядела серьезно, без улыбки и Антон с упавшим сердцем понял – все было на самом деле! И стая призраков, и Валерий, получеловек полудемон.

– Нет-нет, такого не может быть! – забормотал Антон, хватаясь за голову. – Это глюк какой-то! Нет никакого потустороннего мира, выдумки все это.

– Так давай проверим, – предложила девушка. – Сегодня вечером сходим на то место и проверим. Глюк или нет.

Антон с ужасом посмотрел в глаза Дарье:

– Ты веришь в ЭТО!

– Поверила, когда увидела. Когда бабушка рассказывала, я тоже отмахивалась, шуточки дурацкие отпускала. Когда первый раз увидела призраков, едва не рехнулась со страху. Бежала домой с вытаращенными глазами, орала, как ненормальная. Меня неделю трясло. Стакан водки выпью – вроде легче. А потом опять … – махнула рукой Дарья. – Недели две в себя приходила. Не знаю, почему, но когда рисовать стала, отпустило. Вот нарисую этих чудиков и мне легче становится.

– Голоса не слышишь? – с невеселой усмешкой спросил Антон. – Говорят, Ванга всю жизнь голоса слышала. Они ей нашептывали пророчества.

– Нет, голосов не слышу. Да и не хочу, – отмахнулась Дарья.

– Чего так?

– Пророки плохо кончают.

– Ладно… Даш, поставь чайник, а?

Девушка небрежно ткнула пальцем выключатель, электрочайник послушно зашипел в ответ.

– Тебе кофе или чай?

– Кофе. Слушай, я читал, что путешествия в преисподнюю были. Христос спускался за матерью, Гильгамеш какой-то тоже слазил туда…

– Данте.

– Что? А, тот, что поэму написал. Про стаю дурных ангелов оттуда?

– Да.

– Значит, люди уже бывали в преисподней. И не раз! – задумчиво произнес Антон. – Блин, как все неожиданно! Поверить не могу!

– Почему?

– Ну, путешествия в загробный мир совершали герои, выдающиеся люди, а мы? Нет, – взмахнул руками Антон, – может быть, ты – выдающаяся личность, у тебя дар видеть недоступное другим и все такое, но себя-то я знаю, – скривился он.

– Антон, мы оба с тобой видели и разговаривали с этим… существом. Ты забыл? – прошептала Даша. – Дар есть и у тебя.

Антон посмотрел в дверной проем соседней комнаты. Портрет женщины укрыт полотном, видна только светлая полоска с краю. В доме тихо, тикают часы, за окном сонно чирикает пичужка. Приближается ночь.

– Значит, идем?

– После кофе, – кивнула девушка.

Полоса грозовых туч на западе наполнила небосвод асфальтовым покрытием. Солнце провалилось в сверкающую молниями тьму, ночь наступила быстро и безжалостно, будто тьма выросла прямо из земли. Антон включил инфракрасные очки, взял Дашу за руку. Вместе с тьмой на землю опустилась духота. В жаркой тишине шаги отдаются глухим перестуком, сухие ветки под ногами ломаются с пугающим хрустом, словно скрежещут зубы неведомых зверей. Антон шагает уверенно, не особо напрягаясь по поводу неприятных звуков. В ночных очках видно каждую веточку, каждый листок, надгробья похожи на серые прямоугольники с зеленой окантовкой, будто разбросанные блоки пенобетона на стройке. Даша идет вплотную к Антону, поминутно тычась носом в спину. Она ничего не видит вокруг, треск и хруст пугают до дрожи в коленках, а она, как нарочно, забыла фонарь! Ей очень хочется пойти первой, а то вдруг кто-то сзади набросится! Увы, без ночных очков в такой темноте и шагу не сделать, девушка это понимает и покорно семенит за спиной Антона.

– Мы на месте, – произнес Антон, выходя на маленькую полянку в середине осиновой рощицы. Снимает очки, удивленно крутит головой:

– Ты что, фонарь забыла?

– Да, – виновато разводит руками девушка.

– Это ничего, – раздается в темноте знакомый голос. – Посветите!

Тотчас поляну заполняют призраки. От них исходит слабое голубоватое сияние. Они образуют круг, поднимаются над землей чуть выше головы. Поляну заливает бледный свет, в котором хорошо виден Валерий, сидящий на корточках возле надгробья, чернеет вход в подземелье. Вокруг сгущается мрак, ветви осин словно укутываются в черный туман. Валерий выпрямляется. В слабом свете призраков видно, что на этот раз он одет в брюки, длиннополый пиджак или сюртук, воротник рубашки повязан галстуком с крупным узлом. Призраки опускаются чуть ниже, свет усиливается. Заметно, что брюки, сюртук и галстук стального цвета с отливом, рубашка черная, на ногах черные остроносые туфли. Волосы тщательно причесаны, перевязаны на затылке шнурком. На лице появилась бородка клинышком, на верхней губе лихо загибаются кончики мушкетерских усов.

– Добрый вечер, господа… э-э… доброй ночи! Рад, что согласились на мое предложение, – произнес он, слегка наклоняя голову. Взгляд пробегает по воинственному камуфляжу Антона, на мгновение застывает на лопатке, что висит на поясе, задерживается на девушке.

– Вижу, вы взволнованы, сударыня. Что ж, это естественно.

– Надо кое-что уточнить, Валерий, – перебивает Антон.

– Весь во внимании, – наклоняет причесанную голову Валерий.

– Ты – демон?

– Как уже сказано, – осторожно начал Валерий, – я наполовину принадлежу потустороннему миру. Таким образом…

– Да или нет?

– Да. Но я не всегда был демоном и я не хочу больше им быть. Поэтому я вам не враг, а союзник.

– Хорошо. Перемещение… э-э… в мир иной возможно только после смерти. Каким образом мы туда попадем? Убиваться раньше времени нам не хочется.

– И не нужно, – улыбнулся демон. – Мертвыми вы мне не нужны, поэтому я буду всячески оберегать вас и помогать. Что же касается непосредственно перемещения… видите ли, Антон, различные миры сосуществуют рядом, соседствуют, так сказать. Расстояние меньше, чем, скажем, между вами и девушкой.

– Объясни попроще.

– Пытаюсь. Трудно. Надобно подбирать слова и понятия, уразумительные для вас. В священных книгах разных народов сказано, что есть мир небесный и подземный. Сие аллегория, указующая на светлые миры добра и темные миры зла. Светлый мир, то есть небеса. Это есть рай. Подземный мир или нижний – это есть ад. Оба мира, рай и ад, невидимы для людей, но соседствуют с человеческим миром. Считается, что попасть в ад – а нам предстоит путешествие именно туда! – при жизни невозможно, телесность не позволяет. Это не совсем так. Вернее, совсем не так. Прежде всего, давайте разберемся, что есть так называемый материальный мир. Он характеризуется наличием трех измерений – длина, ширина, высота – и фактором времени. Любой предмет имеет ясно различимые размеры, существует строго ограниченное время, после чего переходит в иное состояние, то есть уничтожается. Что есть предмет материальный? Грубо говоря, то, до чего можно дотронуться. То есть то, о чем сообщают чувства. Предметы нематериальные существуют только в воображении людей. Но так ли это на самом деле? Из чего состоит материальный мир? Из так называемых элементарных частиц. Что сие такое? Ничто, ибо увидеть их… нет, узнать о существовании можно только при помощи очень сложных аппаратов. Это стало возможно в прошлом столетии, буквально вчера. Что такое эти элементарные частицы, сколько их, из чего они состоят, не знает никто. И не узнают, ибо ведомо только Создателю. Получается, что их как бы нет – чувства ничего не сообщают человеку о них. Но в тоже время они есть – из них состоит окружающий мир и сами люди. Мельчайшую пылинку невозможно увидеть или пощупать, но, когда пылинки собираются вместе – из них образуются планеты! Что получается? Частички так называемой пустоты, микроскопические возмущения пространства собираются вместе, образуя протоны, нейтроны, электроны и пропасть еще каких элементарных частиц. Из которых, в свою очередь, образуются атомы различных веществ. Люди тоже состоят из структурированного особым образом вещества. Могу привести еще одно доказательство, что люди состоят, по сути, из пустоты: между атомами любого вещества сохраняется расстояние. Так вот, если каким-то образом сблизить атомы между собой так, чтобы расстояние между ними равнялось нулю, то человек уменьшился бы до размера той самой элементарной частицы, которую можно увидеть только в сверхмощный микроскоп.