© Андрей Ильин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Получи, тварь! – дико вскрикнул рыжеволосый мужчина с выпученными от ярости глазами. Взметнулись к хмурому небу волосатые руки, суковатая дубина замирает в наивысшей точке и стремительно опускается на голову худощавому парню. В последнюю секунду парень уворачивается и дубина с жирным чавканьем тонет в мягкой почве. За спиной рыжеволосого стоят еще четверо, лица искажены злобой, в глазах бурлит свирепая радость предстоящего убийства. Жертва, чудом избежавшая гибели, выбрасывает ноги вперед, и становится на ноги. Ночную тишину кладбища оглашает истошный вопль. Убийца невольно отшатывается, толкая остальных. В неровной шеренге образуется узкий прогал и несостоявшаяся жертва очертя голову бросается вперед. Тем более, что отступить назад нельзя – полуразрушенные остатки церковной ограды преграждают путь. На земле валяется малая саперная лопата, короткая рукоятка перебита посередине точным ударом дубины. На обрубке выделяются аккуратно вырезанные инициалы – АКС 05. Парень на бегу подхватывает лопатку, следует короткий замах, тускло блестит отточенное лезвие, один из нападавших хватается за горло. Сквозь пальцы брызжет тугие струйки крови, что в ночной тьме кажутся черными, раздается придушенный стон. В застойном воздухе, наполненном запахом подмышек, нечищеных зубов и свежевырытой земли, появляется тошнотворный запах сырого мяса.

– Колян! Что такое, Колян!? – кричит, захлебываясь слюнями, рыжеволосый с дубиной.

«Колян» беззвучно разевает рот и с хрипом валится на бок. Крови натекло столько, что ладонь на шее кажется черной, одежда на груди набухла и блестит, словно покрытая ледяной коркой.

– Перевяжите его… как-нибудь! А я догоню эту гадину и мозги вышибу на хрен! – рычит от злости рыжий и бросается в погоню. Мужчины растерянно топчутся возле раненого. Один приседает на корточки, недоуменно хмыкает:

– Ну, так… э-э… где вязать-то? Шею, что ль?

Раненый умирает. Он почти полностью лежит в луже собственной крови, тело сотрясают конвульсии. Рука бессильно, будто тряпичная, падает на землю, взорам открывается страшная рана на шее, из которой с бульканьем выталкивается малыми порциями кровь. Рана столь велика, что похожа на раззявленный беззубый рот, наполненный черной пузырящейся жижей. Мышцы сокращаются несколько раз, конечности вытягиваются, наступает тишина.

– Кончился Колян, – тихо произносит кто-то.

Мужчины стоят неподвижно, словно боясь пошевелиться. Рядом с остывающим трупом чернеет разрытая могила. Полная луна высовывает бледный лоб, призрачный свет заливает кладбище, чрево вскрытой могилы будто покрывается лаком, посередке мрак сгущается еще больше… Парень мчится по кладбищу, не разбирая дороги, словно смертельно напуганный зверь. Чутье подсказывает ему, где уклонится от разлапистого дерева, как увернутся от растопыренных лап крестов, куда ступать, что бы не провалиться в крысиную нору. Если сломает ногу – лютая смерть настигнет тотчас.

– Стой, змееныш! Убью! – хлещет по спине свирепый крик рыжеволосого. Парень добавляет прыти, но легкие хрипят и булькают, словно в груди закипает кровавое варево, сердце колотится в ребра, будто кувалдой бьет и глаза заливает липкий пот. Молодой человек валится без сил, уткнувшись лицом в прелую траву. За спиной раздается тяжелый топот, треск сучьев и сопение. Парень вскидывается как конь, намереваясь бежать дальше, но сил хватает только встать на колени. Лопатка выскальзывает из мокрых пальцев и нет сил поднять. Парень оглядывается в отчаянной надежде отыскать спасение, но сквозь мутную пелену едкого пота видна только куча хлама, старые венки, изломанные надгробья и паучьи лапы арматурных прутьев изуродованной оградки. Холодно сверкают пузатые бока бутылок, осколки стекла тянутся вверх острыми краями, едва заметные в лунном свете иглы от использованных наркоманами шприцов таятся змеиными жалами. Парень сейчас на самом краю кладбища, где по обычаю складируют мусор. Огонек надежды еще тлеет в груди, молодой человек ползет на четвереньках к мусорной куче. Обдирая руки и колени, забирается повыше, надгробья угрюмо скрежещут ржавыми боками, арматурные прутья угрожающе колышутся совсем рядом с лицом. Топот и треск за спиной усиливаются, тишина взрывается яростным воплем:

– Попался, сучонок!!! А-аа, спрятаться захотел? Не выйдет!

Рыжеволосый с ходу бросается на штурм мусорной кучи, избыток эмоций переполняет, сучковатая дубина вращается, матерная брань льется потоком. От мужчины исходит сильный запах пота, кислой псины и одеколона «Шипр», употребленного внутрь некоторое время назад. Рыжеволосый очень устал, с подбородка, носа и ушей срываются крупные, как сытые клопы, капли пота. Ноги дрожат от напряжения, голос срывается на визг, «дыхалка» сипит и хрипит, но мужчина упорно лезет вверх. Ярость придает ему силыя. но лишает разума. Там, где худосочный парнишка прошел без проблем, растолстевший мужик пробирается, как по тонкому льду. Железные коробки старых надгробий с жутким скрежетом разламываются, ноги по колено проваливаются в черную жуть, острые края рвут ткань и впиваются в мясо. Очень быстро мужчина оказывается по колено в собственной крови, но одурманенный мозг не реагирует на боль, все помыслы пьяного устремлены к одной цели – догнать и убить.

Молодой человек в ужасе оглядывается. Не в силах убегать далее, прижимается спиной к громадному железному кресту, что преграждает путь. Руки в поисках опоры охватывают перекладину, затылок вжимается в столб. Грохот и лязг приближаются, показываются всклокоченные волосы и блестящее от пота лицо с выпученными глазами. Тяжелое дыхание с трудом вырывается из груди, волны омерзительной вони вселяют ужас. В панике, словно видя перед собой страшное чудовище, которое вот-вот пожрет его живьем, парень истошно визжит, ноги непроизвольно дергаются. Ржавый короб с крестиком на вершине с душераздирающим скрежетом ползет вниз, увлекая за собой мусор и надгробные памятники. Вся эта масса с грохотом едет по склону, ночь наполняется лязгом, скрипом и глухими ударами железа о землю. Рыжеволосый недоумевающе смотрит. Со склона срывается дырявое ведро и бьет прямо в грудь. Отчаянно матерясь и размахивая руками, рыжеволосый оступается, падает. Его накрывает волна мусора, мужик барахтается, с трудом встает на четвереньки. Массивная, будто несгораемый сейф, надгробная плита из цельного куска черного мрамора сшибает с ног, как тряпичную куклу. Сквозь шум доносятся чавкающие звуки, придушенный стон, раздается оглушительный вопль:

– А-аа!!!

Молодой человек недоверчиво слушает тишину, руки с трудом отрываются от перекладины креста, голова с усилием поднимается. Свет луны падает на лицо, придавая ему жутковатую синеву, выпученные глаза нехорошо сверкают, словно и не глаза это вовсе, а стеклянные шарики. Медленно, страшась сделать неосторожное движение, парень встает в полный рост. Ни один звук не нарушает ночную тишину, кладбище равнодушно молчит, ночные твари не смеют нарушить молчание. Молодой человек спускается с пологого холмика, в который превратилась когда-то могучая куча мусора, лицо искажено страхом, глаза неверяще шарят по земле, пытаясь заметить притаившегося врага. Вот самая дубина, которой так страшно размахивал этот рыжий урод, вот кусок штанины – или просто старая тряпка? Словно черная льдина, сверкает в лунном свете могильная плита, что сбила с ног рыжеволосого преследователя. Смутно выделяется лик, неразборчивая надпись белеет, будто выбитые зубы и только две цифры четко видны – 10. Не то год рождения, не то смерти. Совсем успокоившись, молодой человек вытирает лицо рукавом, шумно вздыхает. На лице проступает выражение робкой радости, узкие плечи разворачиваются, сутулая спина выпрямляется… черная, как смола, надгробная плита вздрагивает! Словно из-под земли раздается стон, переходящий в надрывный вопль и хрип. Будто кино в замедленном воспроизведении, плита приподнимается. Появляется черная ладонь со скрюченными пальцами, высовывается целиком рука. Страшно вздуваются жилы, мышцы стынут валунами и надгробье медленно уползает в сторону. С земли встает тот самый рыжеволосый мужчина, весь в черной крови, одежда свисает клочьями и куски содранной кожи смешиваются с лоскутами ткани. Кровь струится из глубоких порезов, лица нет, есть страшная белая маска черепа с еще живыми глазами и черной дырой на месте носа. Нижняя челюсть висит на сухожилии, будто на бельевой веревки, невероятно длинный язык достает кончиком середины груди. Вместо рта черная дыра с каймой поверху из зубов, отверстие брызжет сгустками крови, странные клекочущие звуки вырываются, как из кипящего котла.