Гао перебрасывается с ЯньАнь парой фраз и задаёт несколько напрашивающихся наводящих вопросов.

Которые я не просто продумал заранее, а даже более того. Ответы на них мне известны ещё оттуда; здесь это звучит откровением. Послезнание — серьёзный аргумент и фора в беседе, особенно если на момент данного разговора имеется бесконечное множество вероятностей. Но именно ты знаешь, какая дорога однозначно не является проигрышной.

Отвечая Гао, углубляюсь в массу деталей, которые, кажется, старается понять только ЯньАнь. Гао поначалу изо всех сил внимает, но потом, бросив взгляд на ЯньАнь, расслабленно откидывается на спинку и просто вежливо слушает. Не напрягаясь (поскольку именно он лично ничего не теряет в этой ситуации, в любом сценарии).

Кеша с коллегой вообще задумчиво и вежливо позёвывают, правда, не перебивая (спасибо и за это).

— В итоге, за несколько месяцев работы будем иметь… — завершаю перечислением возможных тут и сейчас вариантов. — Разработка таких прикладных решений на сегодня, если говорить о мировом рынке труда, исторически распределена между сложившимися и устоявшимися коллективами. Во главе каждого из которых стоит определённое «имя», наработанное руководителем именно в этой отрасли. Но у нас, благодаря уникальному доступу к информации, есть возможность наработать свою нишу. Это, повторюсь, если в итоге по пути генетики завод решит не идти (не озвучиваю свою «программу максимум»: убить двух птиц одним камнем за один бросок).

— А зачем тебе в этом случае нужен завод? — задумчиво роняет Кеша. О котором я думал, что он вообще не вникает. — Ты знаешь, как создать продукт. Продукт, по твоим расчётам, рентабельный. Ты рассчитал, что продукт будет востребованным и ликвидным. Ты знаешь, насколько я успел узнать тебя, как запустить разработку этого продукта, и как его потом продать…

— Да, а зачем тут нужен завод? — подхватывает Кешин коллега (уловивший, как мне кажется, из последних пятнадцати минут только итоговое Кешино резюме).

— Личности разработчиков. Я недавно, по учёбе, лично пересекался с профессором Юлдашевым. Была возможность, несколько часов свободных, оттого посмотрел его работы, спасибо интернету. Посмотрел также, в каких темах он выступал соавтором либо руководителем. — Кеша в этот момент вскидывается и демонстрирует сдержанное любопытство. Кажется, фамилия профессора ему знакома. — Но для идеологии проекта, и серьёзного к нему отношения на всех уровнях, было бы очень полезно, если б заказчиком работы выступил именно завод…

— Юлдашев знает тебя лично, но не воспримет серьёзно в таком начинании, — сходу ухватывает проблему Кеша.

— Точно, — киваю. — Скорее, правда, может не воспринять, но рисковать не хочется. И это не всё.

— Это кто Юлдашев? — Кешин коллега с запозданием поворачивается к Кеше.

— Юлдашев является академиком и у нас, и в некоторых соседних странах, включая КНР, — поясняю за Кешу на правах автора идеи. — Главное. В подобные исследования и разработки лично он, как научный руководитель, может вписаться исключительно из энтузиазма. Да, собственно, регулярно и вписывается. Как фанат от науки, материальные вопросы которого уже решены.

Кешин коллега почему-то продолжает вопросительно смотреть на Кешу.

— Ну, у миллионеров свои законы, — так же недовольно пожимает плечами Кеша вместо меня ему в ответ. — Но этот может, да… — Видимо, репутация Юлдашева даже шире, чем я думал, ты смотри. — По ряду понятных причин.

— Видимо, есть ещё какие-то недосказанные подробности? — Гао тактично вклинивается между двумя «коллегами, возвращая беседу в изначальное русло.

— Боюсь сглазить, — честно сознаюсь. — У меня есть и кое-какой личный план, и ожидания. Но я замечал много раз: как только озвучишь, казалось бы, верное начинание; то семь раз из десяти что-то идёт не так. Я не жду сейчас от завода конкретного ответа, с сопутствующими обязательствами. Лично мне важно получить принципиальное согласие сделать вместе оценку: стоит ли этим заниматься в будущем. Вернее, даже не так… Ответ на вопрос: можем ли мы начать вместе, чтоб попробовать. Если да, то перед тем, как переходить к материальным инвестициям, можно совместно потренироваться на разработке прикладной математики.

— Которую, во-первых, можно будет потом продать? — вопросом вместо меня заканчивает Кеша (снова удивляющий меня самим фактом того, что он полностью уловил все мои акценты). — А во-вторых, на практике проверить, как у нас вообще идёт эта тема? Перед тем, как тратить в неё деньги?

— Примерно, — киваю. — Ещё один нюанс. Конкретно в разработке математического аппарата, лично я участвую финансово…

— Разбогател? На народном горе? — смеётся Кеша после всего, когда мы с ним вдвоём сидим в беседке.

— Ты о чём? — не сразу улавливаю, что он имеет в виду.

— О твоём финансовом участии, — смеётся Кеша. — В вербовке Юлдашева, хы-ы-ы-ы-ыхы-хы-хы-хы…

— Деньги не большие. Куда продать конечный продукт, представляю. Даже если по частям. Тема востребованная, особенно в следующие лет десять. Где именно — уверен, что знаю. — Кратко прохожусь по ключевым пунктам своей инициативы.

— Лихо, — Кеша чуть удивлённо качает головой. — Вот так, можно сказать, почти живёшь рядом с человеком, а он оказывается…

— Ты лучше скажи, что у вас за обстановка, — перебиваю его. — И часто ли ты так со своим коллегой сор из избы…?

— Ой, да не спрашивай, — с досадой отмахивается Кеша. — Такой педрила…

— Гомосексуалист, что ли?! — в этом месте удивляюсь не на шутку.

Ибо на такого его коллега, как бы ни было, не похож.

— Если бы… Просто мудак. — Кеша явно не сильно хочет развивать тему.

Потому озвучиваю то, что считаю необходимым. Исходя из того, что мы с Кешей не чужие друг другу люди.

— Кеша, не моё дело, но вы с ним не сработаетесь.

— Ты что-то знаешь? — напрягается Кеша, требовательно глядя мне в глаза. — От Роберта?..

— Нет. Частоты мозгов у вас конфликтуют. Не смогу тебе объяснить подробно, — извиняясь, развожу руками, — но у вас такой диссонанс на уровне нейрофизиологий, что кому-то из вас вначале надо коррекцию психики сделать. А этим явно никто из вас заниматься не будет… В общем, считаю долгом сообщить о взгляде со стороны: не сработаетесь вы с ним.

— А с Робертом вы на эту тему не общаетесь? — продолжает настойчиво сверлить меня взглядом Кеша.

— Не на эту тему, — пожимаю плечами. — Вообще общаемся, но взгляд на тебя и коллегу — мой личный взгляд со стороны. И это… я тут недавно в психологии поднаторевал, пробелы устранял… У вас ещё и типичная битва за лидерство.

— Ааа, я думал, ты что-то знаешь изнутри, с другой стороны, — резко успокаивается Кеша. — Что с этим дятлом и дальше воевать будем, то понятно. Он же из того клана, что нам совсем не друг…

— А подробности будут? — спрашиваю. — Если секрет, можешь не говорить.

— Да какой секрет, — секунд через десять отвечает Кеша. — Просто не принято сор из избы выносить, и говорить об этом не-сотрудникам. Но так-то все всё знают, даже кто не в системе… В общем, если грубо и для тебя, у нас сотрудников можно поделить на оперов и всех остальных. Об отличиях можно рассказывать долго и нудно, но это нам не нужно…

— Видимо, ещё и местами секретно, — понимающе киваю.

— Кое-где да, — соглашается Кеша. — Но главное тут в другом. Опера от всех остальных отличаются, применительно к нашей теме, вот в чём: любой опер у нас через год, максимум два, ездит на своей машине. Даже если изначально пришёл голым и босым, по каким-то причинам.

— Видимо, машина — не мазда девяностого года?

— Не ниже инфинити. И не старше двух лет. — Подтверждает мои догадки Кеша. — Если речь о денежном эквиваленте. Вот в связи с такой явной привилегированностью, опера всегда относятся к другим подразделениям и людям чуть свысока. Это если не упоминать кое-какие неконтролируемые извне и сверху инструменты власти в руках… Есть, конечно, определённые тонкости, в зависимости от сектора и департамента. Например, особисты в армии — это одно. А борцы с организованной преступностью с третьего этажа местной управы — совсем другое. Но в целом…