Опустив голову, Роза уже не первый раз за вечер спрятала лицо в ладонях и пару раз покачнулась из стороны в сторону.

Хотя она и понимала свою вину, мысль о том, что её держали рядом только ради развлечения — взглянуть на её мучения совести, отзывалась в груди уколом обиды. Она терпела звонки посреди ночи, работу после полуночи и все, что отсутствовало в нормальных компаниях, надеялась, что все останется на своих местах, и боялась потерять тех людей, с которыми успела подружиться. Каким бы сумасбродным ни был начальник, сколько бы секретов ни таила в себе Башня, девушка смогла привыкнуть к работе там и нашла достаточно плюсов. Все это теперь грозилось исчезнуть из её жизни после всего лишь одного росчерка в заявлении грядущим утром.

На макушку вдруг, слегка ероша волосы, легла широкая тёплая ладонь, и, вздрогнув, Роза отняла руки от лица. Только заметив на своих ладонях капли, она поняла, что готова была разрыдаться перед лицом своего руководства — теперь уже бывшего, но все же руководства.

— Госпожа Златце, утром я жду у себя на столе Ваше резюме. Настоящее. Постарайтесь ни с кем не сталкиваться в лифте.

Не веря собственным ушам, Роза посмотрела на мужчину. Феликс не улыбался, но впервые смотрел на неё так, как не смотрел до этого никогда. Казалось, только сейчас он заметил перед собой живого человека, а не безликую ассистентку.

— Но…

— На переговорах можно говорить на общем, сам я знаю шесть языков. Но все знания не будут ничего стоить, если я не вижу в работнике тех задатков, которые при должном развитии превратят его в эффективного сотрудника, — Феликс упёрся локтями в колени и сцепил пальцы в замок, внимательно наблюдая за девушкой. — Ты — эффективный работник. Кроме того… — дёрнув уголком рта, О’Двайер посмотрел на тлевшую в пепельнице сигарету. — Ты час просидела под моей дверью просто потому, что хотела поговорить.

— Это нормально, — наскоро вытирая слезы из уголков глаз, пробормотала Роза. — Для не богатых плебеев это нормально — желать помочь человеку даже, если это просто разговор. Я это сделала не за тем, чтобы сейчас Вы дали добро заново устроиться к Вам ассистенткой.

Феликс в изумлении вскинул брови, все ещё глядя на сигарету, и это выдало его с головой. Сев к мужчине лицом, Роза сложила руки на коленях и чуть наклонилась вперёд.

— Вы думали, я к Вам из-за работы пришла?

— Из-за чего ещё?

— Потому что…! — Роза всплеснула руками, указав ими на собеседника. — Потому что я вижу, что что-то не так! А когда у кого-то что-то не так, лучший способ — выговориться! Неужели это не понятно?

— Никогда не делал подобного, — хмыкнул Феликс. — Это лишняя трата энергии, как по мне.

— Конечно, проще от всех закрыться, — вяло огрызнулась Роза. — Гораздо проще. Всех от себя оттолкнуть и жить с собакой, будто она и есть Ваша семья.

Жозефина, свернувшаяся у хозяина в ногах, подняла голову и повела ушами. Животное порой казалось слишком понимающим все, что происходило вокруг. Наклонившись к питомице, Феликс погладил её по голове.

— Она меня понимает и слышит. Так, как не поймёшь ни ты, ни бьющий себя в грудь Лиам, ни тем более Робин.

— Вы даже не дали мне шанса попробовать, — стараясь говорить не слишком укоряюще, произнесла Роза.

Подсев к мужчине, она взяла его ладонь в свои и, когда Феликс переключил на неё все внимание, кротко улыбнулась.

— Я хочу Вас услышать, господин О’Двайер. Давайте рискнём?

Феликс усмехнулся, осмотрев девушку, и покачал головой.

— Розабелла, я сказал, что ты — хороший сотрудник, из которого я со временем смогу сделать то, что подразумеваю под словами «мой ассистент». Но мы не друзья.

Мягко высвободив свою ладонь из слабой хватки девичьих пальцев, мужчина поднялся на ноги и забрал со стола стакан прежде, чем отойти к стеллажу с книгами.

— Спальня в твоём распоряжении — не тащиться ведь сейчас через полгорода.

— Не стоит, — помолчав, мотнула головой Роза. — Я вызову такси.

Ей ничего не ответили, и девушка ушла, чувствуя себя несколько разочарованной. Она полагала, что смогла каким-то образом достучаться до Феликса, убедить его не держать все мысли и чувства в себе, но в конечном итоге все оказалось бесполезно.

Не дожидаясь щелчка закрывшейся двери, глава корпорации выудил с полки нужную книгу и упал вместе с ней на диван. Почувствовавшая привычную обстановку Жозефина тут же забралась к нему и легла, устраивая голову на хозяйских коленях. Она готова была находиться рядом с ним даже в полном молчании.

Журналисты наводнили площадь перед зданием концертного холла, будто почуявшие добычу акулы. Они старались поймать каждый момент, каждое мельчайшее движение и стремились быстрее при этом прорваться внутрь, чтобы успеть занять самые лучшие места. В конце концов, видные деятели и благодетели города умирали не каждый день, и не каждый день их спутницы решали, что прощание с ненаглядным надо сделать как можно более грандиозным.

По случаю столь трагического события обошедшаяся минимальным количеством макияжа девица, которая представилась невестой покойного, растянула свою прощальную речь на добрые десять минут. Она утирала слезы шелковым платочком, то и дело сбиваясь на всхлипывания, а под конец обернулась на стоявшего чуть в стороне и надеявшегося, что его не заметят, Феликса.

Сидевшие на первом ряду Роза с Лючио едва смогли сдержать совершенно неуместный смех, когда последняя пассия покойного Микаэля О’Двайера притянула к себе в объятия главу корпорации, вынужденного согнуться, и на весь зал возвестила, что теперь друг у друга есть только они, а потому необходимо держаться вместе и чтить память умершего. Будь у Феликса чуть меньше развито умение в нужных ситуациях контролировать свои эмоции, на фотографиях многочисленных журналистов он бы выглядел донельзя раздражённым таким яростным проявлением любви.

Поправив слегка съехавший с головы чёрный платок, резко выделявшийся на фоне её природной светлой шевелюры, Роза опустила взгляд на собственные колени. Люди шли к гробу, выставленному на центре сцены, нескончаемым потоком, оставляли цветы и прикасались к наполовину открытой крышке. Замирали, всматриваясь в умиротворённое лицо покойного — некоторые даже что-то говорили. Никогда прежде не понимавшая всей идеи столь массовых прощаний, Роза чувствовала себя неуютно, но она обязана была присутствовать, как ассистент Феликса.

Три дня назад она принесла своё резюме, настоящее, и мужчина, просмотрев его, сказал, что они могут продолжить работать вместе. Не было очередного испытательного срока, коего Роза в некоторой степени боялась, не было резкого понижения — она думала, с её данными в корпорации можно будет рассчитывать на должность максимум рядовой уборщицы.

От мыслей внезапно отвлёк Лиам, вдруг активизировавшийся, хотя до этого умудрялся незаметно для окружающих и в частности журналистов переписываться с кем-то по телефону. Выпрямившись на своём стуле, мужчина толкнул под бок Розу и Лючио, которые оказывались справа и слева от него соответственно.

— Нет, вы видели? — восторженным шёпотом поинтересовался глава кадровиков. — Как с обложки журнала сошёл!

Посмотрев в указанную сторону, Роза почувствовала, как поползли сами собой наверх брови. Она полагала самым привлекательным мужчиной — по её собственным меркам — из встречавшихся ей Феликса О’Двайера, но в окружении последнего, оказывалось, существовали и те, кто мог его переплюнуть.

В некоторой степени Лиам был прав, но Роза бы сказала, что мужчина, к которому как раз подошёл их начальник, сошёл не со страниц глянцевых изданий, а из какой-нибудь старой сказки. Той самой, в которой жили драконы и существа, называемые детьми неба и звёзд, где были принцессы и короли, и волшебство ощущалось в воздухе. С журнальными моделями у него было столько же общего, сколько у левретки с волком, хоть и предок у двух животных был общим.

Их можно было назвать схожими, но Феликс выглядел в сравнении с гостем, протянувшим ему ладонь в чёрной перчатке, несколько обычным. Так заинтересовавший их с Лиамом посетитель запоминался. Не способная не заметить необычный оттенок глаз мужчины, Роза поняла, что её собственный цвет радужки был ещё обычным — по крайней мере, он не был насыщенно-фиалковым, который нельзя спутать с синеватым или каким-то ещё.