Все потому, что Микаэль О’Двайер не видел смысла в мимолётных, ни к чему не обязывавших отношениях на одну ночь, не видела смысла в том, чтобы наслаждаться выпивкой и хранить некоторые бутылки для особых случаев, и не понимал, как можно питаться дома, а не в лучших ресторанах столицы, где ты будешь на виду у всех репортёров, которые позднее в своих жёлтых газетёнках расскажут о том, как много денег ты тратишь на мирские удовольствия. Феликс не понимал, как мелочный Микаэль завоевал в своё время любовь и расположение Даны О’Двайер, которую до сих пор помнили, как ярую ненавистницу транжир и гедонистов.

Стук в дверь был столь тихим и неуверенным, что поначалу он показался галлюцинацией, но Феликс всё-таки обернулся. На разрешение войти отреагировали не сразу, и мужчина практически уверился в том, что ему почудилось, но затем дверь распахнулась, и в помещение впорхнула явно довольная жизнью Таро, при взгляде на сияющий взор которой хотелось сейчас пойти повеситься в ближайшей подворотне.

В те моменты, когда Феликс чувствовал себя не лучшим образом, он предпочитал доводить до депрессии всех окружающих.

— Во-первых, подпиши вот это, — женщина широким шагом преодолела расстояние до стола и хлопнула перед начальником раскрытую на нужном месте папку. — Это приказ о моем переназначении.

— Я его уже подписывал, — О’Двайер подпёр щеку кулаком, внимательно посмотрев на Робин.

— Нет, это был приказ об увольнении Флоранс. Пока подписываешь, поговорим о следующем: я нашла тебе идеальную ассистентку.

— Таро, решать вопрос её идеальности буду я.

— Да, поэтому следующая неделя будет испытательным сроком. Если она тебе понравится, оставим её на полноценную работу.

Несмотря на хмурый вид начальника, Робин разве что не сияла, и её можно было понять. Должность заместителя главы была в сущности тем, чем она занималась и на месте ассистента, потому что взятая на работу Микаэлем О’Двайером девица Флоранс могла послужить разве что приятным для глаз предметом — фигура была, что надо. На этом все преимущества предшественницы Таро заканчивались, и это Феликс осознал полгода назад, когда первый раз попросил Флоранс напрячь свои пальчики с наманикюренными ноготками и напечатать один простой отчёт по собранию. Имея под рукой образец того, что ей нужно было сделать, заместительница полдня провела в слезах, названивая главе по вопросу постановки каждой буквы, и с этого момента чаша терпения Феликса постепенно начала заполняться до краёв.

Переполнилась она, когда месяц назад Флоранс назначила встречи с двумя разными людьми, конкурировавшими друг с другом, на одно и то же время. Узнав, что О’Двайер собирался сотрудничать с конкурентом, мужчины развернулись и ушли, не сказав ни слова, а корпорация лишилась потенциальных инвесторов, которых могла бы долгое время использовать.

— Закончила Имперский Государственный Институт с отличием, знает шесть языков, исполнительная, — тем временем перечисляла Таро, между делом забрав папку с подписанным приказом. — Немного тормозит, но это пока что. Она, видимо, сама не ожидала, что её кандидатура приглянётся. С сегодняшнего дня она заступает на испытательный срок, а у тебя через полчаса встреча с исполнительным “Номада”. Машина уже ждёт.

— А ассистентка?

— В холле. Девочка немного неуверенно себя чувствует на большой высоте, но это пройдёт. — Робин улыбнулась, берясь за ручку двери. — Свыкнется, если хочет работать и зарабатывать.

Первый этаж корпорации и главный холл со стойкой администрации встречали гостей блестящим, начищенным мрамором, в цвете которого смешались оттенки чёрного и серого с редкими вкраплениями белого, тихой расслабляющей музыкой и огромными экранами на стенах, на которых транслировался небезызвестный рекламный ролик и презентации о достижениях корпорации. Несколько людей сидело на широких кожаных диванах в зоне ожидания, возле каждой двери расположились сурового вида охранники, придирчиво оглядывавшие новоприбывших.

По центру возле круглого стола со стоявшей на нем скульптурой, выглядевшей, как сплетённые вместе белые ленты из камня, столпилась группа мужчин и женщин в деловых костюмах. Слушая миловидную невысокую сотрудницу, они смотрели наверх, и Роза невольно подняла взгляд, тут же замирая.

Под потолком, казавшаяся объёмной — только дотянись и можно будет потрогать — была изображена планета. Рисунок был живым, как если бы на Каэрлие смотрели из космоса: движение воздушных потоков, разные оттенки морей и, казалось, даже тень от луны, то появлявшаяся, то исчезавшая.

Это зрелище поражало до глубины сущности, и на мгновение все остальные терзания отступили на задний план, будто не было больше ничего, кроме огромного космического пространства, из которого Каэрлие казалась несравнимо маленькой. Все проблемы обычных людей, да и сами люди, при взгляде сверху становились песчинками настолько неважными, что на мгновение Розе стало стыдно перед самой собой. Она, не заметная не то, чтобы из космоса, а даже с тридцатого этажа здания, в котором находилась, никому не сдалась со своими проблемами, которые считала самыми глобальными в истории человечества.

Опустив голову, девушка поправила платье, то и дело норовившее слегка задраться — по крайней мере, в этом всеми силами её пытался убедить разум. Плотно прилегавшая к телу ткань не имела задачи оголить ноги выше колена, но это ни капли не успокаивало их обладательницу, потому как в преддверии встречи со своим возможным начальником все виделось неверным.

С чего она вообще решила, что сможет вытянуть подобную авантюру? Она собиралась выдать себя за другого человека, и все ради того, чтобы была довольна не она сама, а мать. Единственным плюсом было то, что в случае успеха можно было заставить Анну кусать локти, доказав ей, кто из сестёр лучшая в семье.

К тому же, мысленно попыталась успокоить себя Роза, насколько плохо все могло бы быть в этом месте? Корпорация была лидером на рынке инноваций, но все вокруг только и говорили, что это заслуга исключительно родителей нынешнего генерального.

Журналисты любили то и дело поязвить на тему того, как предыдущая глава корпорации “вовремя и так удобно для сына” скончалась от якобы сердечного приступа. Его отец не провёл на руководящей должности слишком долго, понизив самого себя в конечном итоге до члена совета директоров, едва ли появлявшегося на собраниях, а единственному наследнику осталась неплохая процветающая корпорация. Все те же журналисты судачили о каждом выходе Феликса О’Двайера в свет и не могли упустить из виду ни одной его спутницы, которые никогда не повторялись больше, чем два раза.

Роза никогда не обращала толком внимания на эти новости, вынужденная просто порой слушать их краем уха, когда сестра включала в своей комнате на полную громкость очередной “скандальный” репортаж. Анна была одержима идеей попасться однажды на глаза сыну богатых родителей, образ которого успешно был создан для главы корпорации, и потому большую часть своей зарплаты тратила на дорогие места проведения досуга, а часть свободного времени дома — на выяснение, исходя из новостей, тех мест, куда Феликс часто захаживал.

Углубившись в свои мысли, как обычно могла это делать, Роза не заметила приближения к ней, и лёгкое похлопывание по плечу стало причиной немалого испуга. Дёрнувшись, девушка крайне проворно отскочила в сторону невзирая на десятисантиметровую шпильку туфель, которые нашла в шкафу с одеждой, когда поняла, что кроссовки к её внешнему виду никак не подходили.

Робин Таро, убрав руку, осторожно улыбнулась, и отступила на шаг в сторону, указывая на — жестокая шутка судьбы, подумалось Розе — того самого мужчину, что помог ей подняться из злополучной лужи утром.

— Знакомься, Мелисса, господин Феликс О’Двайер, глава “O&D Inter.Corp”, председатель совета директоров корпорации и твой начальник. — С подозрительно радостной улыбкой произнесла Робин.

— Розабелла, — настоящее имя Роза ляпнула не подумав и сообразила, что натворила, когда уже протянула ладонь в качестве приветствия.