– Подойди, – от его тона мурашки по коже. Качаю головой и делаю шаг назад. В этот момент на его лице застывает хищный оскал. И тут я ринулась от него вверх по лестнице.

– Думаешь, тебя это спасёт?

Ощущение, что за мной гонится сам дьявол, никак не отпускало. Стоило мне достигнуть последней ступеньки, как меня пронзила острая боль. Он схватил меня за волосы, толкая в сторону спальни. Я тут же начала брыкаться, сопротивляясь его грубой силе. Конечно, потом я поняла, что это было глупо. Он всё равно сделает то, что сочтёт нужным. Но сейчас, мне хотелось отодвинуть час расплаты, я просто была не готова к новой схватке. Не была готова к тому, что меня ждёт впереди.

Цепко удерживая меня за волосы, он обхватывает мой живот и впихивает в комнату. Дверь закрывает ногой и откидывает от себя так, что я не устояв, приземляюсь на пол.

– Тебя не учили в детстве, что подслушивать не хорошо? – о-о-о, этот обманчиво-мягкий тон кого хочешь обманет, но только не меня.

Широко раскрытыми глазами смотрю на него. Мне так не хочется верить в то, что он действительно мог убить Гришу, но то, что я слышала собственными ушами…

– Ты действительно убил его? – с глупой надеждой всматриваюсь в его лицо, умоляя глазами развеять мои страхи.

Лёгкая улыбка вдруг касается его красивого лица, но только не глаз.

Какое-то время он молчал, но всё же потом произнес:

– Опоив наркотиком, он планировал затащить тебя в постель. Обо всём узнав, отец обвинил бы тебя. Чтобы скрыть позор, тебе бы пришлось вступить с ним в брак. Разве я не прав, Лина? – он смотрел на меня так внимательно, видимо ожидая, что начну спорить, но сейчас я была с ним согласна. Отец действительно без разбирательств обвинил бы во всём меня и заставил бы выйти замуж. – Таким образом, Астафьев хотел войти в вашу семью, ну, а после завладеть твоим наследством. Всё просто.

– А тебе-то что за дело до всей этой ситуации? – признаться, я даже не знаю, хотела ли я услышать от него ответ, но вопрос уже слетел с моих губ.

– Не люблю, когда трогают моё.

– Разве я принадлежу тебе?

– А разве ты этого ещё не поняла? – спрашивает он и, не дожидаясь моего ответа, выходит из спальни.

Выдохнув от облегчения, я перемещаюсь на кровать. Он оставил меня в покое, не стал наказывать и даже ответил на некоторые вопросы. «Это что-то новенькое».

То, что я узнала о планах Астафьева, конечно, повергло меня в шок. «Вот сукин сын! Боже, что со мной творит этот зверь, уже начала ругаться!»

Утро следующего дня.

За окном дождь. Голова немного тяжёлая со сна, но я заставляю себя подняться и иду в ванную. Наскоро принимаю душ, подхожу к гардеробу и напяливаю на себя скромное обтягивающее платье цвета морской волны. К моему наряду отлично подходят туфли лодочки на невысоком каблуке. Волосы собираю в высокий хвост и выхожу из спальни.

Спускаясь по лестнице, замечаю, что за столом сидит Доминик. Он что-то активно печатает в ноутбуке. Даже взгляд не поднял, когда я подошла ближе. Лишь приказал:

– Ешь. – Я молча уселась на стул и принялась за завтрак. Где-то завибрировал телефон. Мужчина искоса посмотрел на меня и выудил из пиджака сотовый.

– Да, слушаю, – резко поднялся, захватывая ноутбук, и направился к выходу. – Буду через семь часов. Ждите.

Я не могла не обернуться. Он уже отключился и развернулся в мою сторону. Мне показалось или нет, но в его взгляде мелькнуло одобрение моему внешнему виду. Вслух же произнес:

– Я улетаю по делам. Вернусь не скоро. Если что-то понадобится, обращайся к Лизавете Петровне или Игорю. Он будет сопровождать тебя везде, куда бы ты ни пошла.

Странно, опять это ощущение скрытой заботы.

– Ты хорошо меня поняла, Лина?

– Да, конечно, – я улыбаюсь, стараясь не показать, насколько мне стало уже сейчас тоскливо без него.

– Подойди, девочка, – хотелось вскочить и ринуться к нему на шею, но взяв себя в руки, я спокойно и нарочито медленно приблизилась к нему.

– Прежде, чем что-то совершить, подумай хорошенько, а стоит ли это жизни неповинных людей.

– Каких людей? – я в панике поднимаю глаза.

– Ты меня поняла, – констатирует он и выходит.

Конечно, я его поняла. Очень хорошо его поняла. Если вдруг совершу ошибку, расплачиваться будут все, и я в том числе.

Я подошла к окну и увидела, уже севшего в машину, Доминика. Рука легла на окно, как бы прощаясь. Но в глубине души была рада, что он уехал. Таким образом, он дал мне небольшую передышку. Ведь, несмотря на мою неосведомлённость в интимной области, я догадывалась, что меня ждёт по его приезду.

Жизнь продолжалась несмотря на то, что его не было рядом вот уже целую неделю. Безусловно, я и страшилась, и жаждала этой встречи. Дни протекали как-то незаметно, особенно когда Лизавета Петровна учила меня готовить, но ночью я вся изнывала от желания вновь почувствовать его руки на себе. Перед глазами неоднократно всплывала сцена в ванной комнате. Эмоции, которые тогда пережила, будили во мне ещё большее желание.

Сам он не звонил, а его номера не знала. Спросить у Игоря или Елизаветы Петровны мне было неудобно. Да и чтобы я сказала ему? Нет уж, лучше дождаться его возвращения. А там – будь что будет.

Я не проводила всё свое время на кухне, нет. Как оказалось, я была вполне свободным человеком: мне не запрещали посещать магазины, выставки и рестораны. Я спокойно могла передвигаться по улицам Москвы, открывая для себя новые и совершенные места. Я начала любить подолгу сидеть где-нибудь в уединённом местечке, предаваясь мечтам или же воспоминаниям. В такие моменты мне казалось, что где-то рядом со мной находится мой зверь. И сердце в такие моменты начинало свистопляску. Казалось, что он затаился и исподтишка наблюдает. Но, конечно, этого не могло быть.

Насладившись своим уединением, я садилась в машину к водителю и меня везли домой. По дороге мы часто разговаривали с Игорем. Он немного рассказал о своей жизни. О том, как познакомился с Домиником и как вообще так получилось, что он начал на него работать. История на самом деле оказалась жуткой, но теперь, зная, через что прошли эти двое мужчин, я испытывала гордость и уважение по отношению к ним.

Афган. Оба служили в армии ещё тогда. Были молодыми рисковыми парнями с горячими сердцами. Тогда они ещё не знали что такое страх, ненависть и жажда убийства. Пока в один момент их товарищ не предал своих. Он рассекретил их местонахождение, передал секретные сведения врагу и испарился. В ту ночь недруги напали бесшумно, перерезав большинство парней. Они подобрались настолько близко, что казалось это конец. Конец тому, за что они боролись. И не было видно окончания этой резни.

Ещё совсем недавно, каких-то несколько часов назад, ребята сидели в небольшом, тесном кругу и делились своими планами на будущее. Тринадцать совсем молодых неопытных парней. Кто-то сидел шутил, кто-то был тих и погружён в свои мысли. Но все они были единой командой, а это многого стоит.

Вот Толька Белозёров. В сером и дождливом Питере его ждёт девушка, они планируют купить квартиру и завести ребёночка. А это Женя Иванов. У него нет родителей, но он верит в то, что кто-то будет его ждать дома. Армен – лучший товарищ Доминика. Мечтает поступить в институт, получить специальность программиста и устроиться в крутую компанию. Джэйкоб – единственный чёрный в роте. Вечно улыбается, несмотря на то, что его любимая бабушка смертельно больна и жить ей осталось каких-то две недели. Проводить бы её в последний путь, подержать сухую ладонь в своей руке, успокоить на прощание… У каждого своя история.

И вот этих парней больше нет. Из тринадцати человек в живых остались лишь Игорь, Доминик и Саня Круг. Последнего еле выходили, можно сказать достали с того света.

– Прошло чуть больше двадцати лет, а кажется, что только вчера, – сказал мне Игорь.