^{Командующий армией генерал-лейтенант артиллерии Л. А. Говоров и член Военного совета армии бригадный комиссар П. Ф. Иванов.}

В жестоких боях, слившихся в непрерывное сражение на Бородинском поле, под Можайском, в районе Дорохова и Кубинки, генерал Говоров показал себя умелым командующим армией. Танковому тарану фашистов он противопоставлял быстро сосредоточиваемую артиллерию во взаимодействии с инженерными минно-заградительными отрядами. Особо проявились качества Говорова-военачальника, волевого, без промедления и решительно действующего. Его войска громили врага на подступах к столице.

Сохранилась служебная аттестация тех лет. Вот ее скупые строки: «Можайскую и Звенигородскую оборонительные операции провел успешно. Хорошо ведет наступательные операции по разгрому можайско-гжатской группировки противника».

В беседе с Говоровым, после его назначения на новую должность, Верховный Главнокомандующий дал ему вполне определенное задание:

— Не допустить разрушения Ленинграда осадной артиллерией немцев; превратить Ленинград в, абсолютно неприступную крепость; накопить силы внутри блокады для будущих наступательных операций.

Да, чрезвычайно важно было наладить активную борьбу с осадной артиллерией врага. Говоров пошел на централизацию управления всеми огневыми средствами, включая и орудия Балтийского флота. Леонид Александрович сосредоточил в штабе артиллерии фронта все планирование методического уничтожения фашистских батарей. Выделил штабу артиллерии две авиационные корректировочные эскадрильи. Это позволило заметно повысить точность стрельбы, успешно бороться с вражескими батареями. Разительными были комбинированные удары бомбардировочной и штурмовой авиации.

Генералу Говорову удалось реализовать план выдвижения позиций тяжелой артиллерии далеко вперед. Часть орудий была переброшена через Финский залив на ораниенбаумский плацдарм. Увеличилась дальность стрельбы, что дало возможность вести огонь во фланг и тыл артиллерийским группировкам врага. Массированными были удары по командно-штабным пунктам.

Говоров требовал от подчиненных конкретного знания боевой обстановки, функциональных обязанностей. Отдельные командующие армиями и командиры дивизий при докладах пытались ограничиваться изложением общей тактической обстановки и своего решения в общем виде. По их мнению, «детали» должны были раскрывать специалисты: артиллеристы, танкисты, летчики, инженеры, интенданты… Леонид Александрович быстро положил конец этому, резко отклоняя подобные доклады:

— Потрудитесь доложить сначала все сами. Будет необходимо, я спрошу и у них.

Таким вот образом командующий фронтом быстро и безошибочно обнаруживал так называемые «белые пятна» в знании общевойсковыми командирами подробностей организации взаимодействия родов войск.

В свою очередь Леонид Александрович был чрезвычайно требователен к себе. С присущей ему скрупулезностью изучал каждую из возникающих проблем и добивался ее решения. А их было бесчисленное множество. Иногда боевые приказы и распоряжения своевременно не доходили до исполнителей, часто не соответствовали уже изменившейся обстановке, нередко обнаруживалась плохая организация управления войсками, разведки, а также слабое маневрирование. Это объяснялось тем, что в начальный период войны многие командиры еще не успели приобрести твердые навыки в ведении общевойскового боя, плохо знали тактику наступательных действий гитлеровцев.

В июне 1942 года Л. А. Говоров был назначен командующим Ленинградским фронтом. Он немедленно потребовал: во-первых, всемерно развивая жестокую и устойчивую позиционную оборону блокированного Ленинграда, придать ей и максимально активные формы и, во-вторых, выполняя эту задачу, создать из внутренних сил ударную группировку для крупной операции. Эта общая формула замысла предусматривала параллельное решение трех важнейших задач, поставленных перед ним Ставкой Верховного Главнокомандования.

По решению командующего фронтом создавалось 110 мощных узлов обороны по секторам, строились тысячи различных инженерных сооружений. Город превращался в гигантский укрепленный район, похожий на неприступные старые русские крепости с фортами. На юге и юго-западе — ораниенбаумский плацдарм, Кронштадт и Пулковские высоты, на севере — железобетонный пояс Карельского укрепленного района, на востоке — Невская укрепленная позиция.

Леонид Александрович имел свой взгляд на способы ведения боевых действий. Главное, считал Говоров, никогда и ни при каких обстоятельствах командование и войска не должны оказаться перед фактом внезапного сосредоточения группировок врага на каком-то участке. Поэтому в системе обороны Ленинградского фронта произошли существенные изменения. Она стала более стабильной, глубоко эшелонированной, многополосной, противотанковой, противоартиллерийской и противовоздушной. Получила широкое развитие система сплошных траншей, которые связывали отдельные оборонительные районы и рубежи в одно целое.

Такая организация обороны позволяла осуществлять более широкий маневр живой силой и огневыми средствами как по фронту, так и из глубины, улучшала снабжение войск боеприпасами, надежно укрывала личный состав от воздействия наземного и воздушного противника.

Напряженнейший рабочий день Говорова заканчивался далеко за полночь за разведывательными картами и оперативными сообщениями. Он анализировал данные, обдумывал решения.

В ранние предрассветные часы Говоров любил оставаться в одиночестве. Подолгу стоял у светлеющего окна. Отдыхая, уходил мыслями в прошлое. Вспоминал далекое вятское село Бутырки, где крестьянствовали его родители, город Елабугу, где учился в семиклассном реальном училище, и, конечно, Петроград, где был студентом Политехнического института, а затем юнкером Константиновского артиллерийского училища. Но чаще всего память уводила его на фронты гражданской войны под Каховку и Перекоп. Вспоминалась и предвоенная служба в Красной Армии, учеба в Военной академии имени М. В. Фрунзе, в Академии Генерального штаба.

^{Л. А. Говоров и комиссар полка Брикульс. Одесса. 1925 г.}

Но Леонид Александрович не давал прошлому заслонять сегодняшнее. Усилием воли возвращался к делам фронта. Сейчас то самое время, когда перед коротким сном надо все обдумать, тщательно взвесить, как говорится, разложить по полочкам происшедшее за день, наметить очередные планы. Подходил к столику, на котором привычная, до деталей знакомая картина: карта, общая ученическая тетрадь в жестком переплете и часы с ремешком. Записи-пометки в этой тетради у Леонида Александровича короткие, бисерным почерком, по пунктам — первое, второе, третье… Здесь и движение снайперов на фронте, и производство тяжелых снарядов в городе, и противоэпидемные мероприятия, и быстро тающий лед на ладожской Дороге жизни…

Оставаясь один на один с картой, Леонид Александрович долго и мучительно выбирал вариант прорыва блокады изнутри. Оптимальным ему казался прямой удар через Неву у поселка Невская Дубровка. При этом варианте Ленинградскому и соседнему Волховскому фронтам предстояло преодолеть до встречи каких-то 12 километров. Так по карте… А в реальной обстановке все обстояло гораздо сложнее. Форсирование полукилометровой Невы там, где фашистскими артиллеристами давно пристрелян каждый метр, грозило срывом операции. В ответ на такое предложение оперативного управления Леонид Александрович в задумчивости сказал:

— Ничего, кроме кровавой бани для нас, нельзя ожидать.

В результате глубоких раздумий, бесконечных расчетов и продолжительного обмена мнениями с членами Военного совета Говоров принял решение проводить операцию не через Неву, а вдоль ее левого берега, начиная с участка 55-й армии генерала В. П. Свиридова, восточнее населенного пункта Колпино.