Я лежала как-то уж очень уютно. Правда, голова свешивалась вниз. Это меня удивило. Потом возникло ощущение, что я куда-то лечу. Глаза открывать страшно не хотелось, но все-таки я это сделала. Все слегка расплывалось: перед моим взором мягко покачивалась какая-то зеленовато-голубовато-золотистая субстанция. Я несколько раз моргнула, и взгляд, наконец, сфокусировался на проплывающем мимо меня почему-то вверх ногами экзотическом пейзаже. Совсем рядом был сухой мелкий, как пыль, золотистый песок. Вспомнив о своем неудачном плавании, я приподняла голову и откровенно оцепенела – по-другому не скажешь. Эрик без особых усилий нес меня на руках, прижимая к обнаженной груди и обмотав мокрое пальто вокруг тонкой талии, рукава которого скрутил узлом на бедрах. Я встретила его настороженный взгляд и вспыхнула, не смотря на недавний обморок. Надо же, потеряла сознание, как какая-нибудь нервная девица из романтической мелодрамы!
– Ну вот, уже румянец появился! – испустил облегченный вздох Эрик, – А я думал, мне тебя придется в чувства приводить!
Спина еще болела, – наверное, синяк заработала! – но все же я изогнулась у него на руках и, осознав, что полностью функционирую, потребовала:
– Отпусти меня!
– Можешь не благодарить! – пробурчал слегка обиженный юноша, но на землю меня поставил. Я отряхнулась, выжимая мокрые волосы, подняла взгляд. И замерла, не в силах сдержать восхищенного возгласа! За цветущей рощей, на высоком холме, полностью открытый, и просматривающийся во всех деталях, точно был у меня на ладони, стоял замок. Впрочем, разных строений полно и в моем мире: замок, но какой! Наверное, при этом слове вы представляете себе нелепую громадину из грубого камня, с зубчатыми стенами, подъемными мостами и рвами, полными острых копий – этакую неприступную крепость. Ничего подобного! То, что я увидела, оказалось великолепно! Это был дворец, упирающийся в небо множеством острых, закрученных на верхушках спиралью башенок, – я насчитала штук восемь, – которые находились на разной высоте, но совсем не производили впечатления отсутствия чувства меры. Напротив – в каждой черте этого фантастического произведения искусства ощущалось изящество и утонченность, способные поспорить с самой природой! Стены его сверкали, точно сделанные из драгоценных камней. А цветовая гамма! Казалось, чудесное сооружение вобрало в себя все цвета моря – янтарный, зеленый, голубой, синий, бездонно-глубокие яркие тона заката и даже фиолетовый – цвет ночного неба. Все оттенки казались живыми, естественными и все они так плавно переходили один в другой, что свидетельствовали о безупречном вкусе! Стрельчатые окна, миниатюрные балкончики и лестницы с кружевными перилами, обвивающие стены по всему периметру, создавали эффект легкости – дворец словно парил в воздухе! По форме он издали напоминал витую морскую раковину-рог, видевшую бесчисленное множество приливов и отливов, восходов и заходов солнца, бурь и штилей – миллионы и миллионы. Но все это слишком поверхностно – для меня он был воплощением безукоризненной красоты и гармонии! Я ахнула и восторженно всплеснула руками.
– Изумительно! – вырвалось у меня. Эрик с улыбкой наблюдал за моей реакцией:
– Нравится? Ты еще и половины всего не видела! Идем!
Я торопливо последовала за ним, про себя размышляя, что он имел в виду. Разве может быть что-то еще прекраснее? Мы вступили в рощу, и я наконец-то обратила внимание, что идти стало непривычно удобно. Через всю девственную с виду кущу пролегала широкая дорога, по которой, наверняка, ходили каждый день. Однако вид у нее был весьма ухоженный – всю ее устилал мелкий, как пудра, золотистый песок, а по обочинам ровными рядами росли сакура и кофейные деревья. А затем впереди и вовсе показались мраморные ступени, ведущие на вершину холма, с золотыми перилами по бокам. Когда мы оказались у их подножия, и я снова отважилась взглянуть на замок, мне показалось, что по лестницам, опоясывающим фасад, движутся какие-то светящиеся тени. «Странно» – подумала я, и тут у меня перехватило дух. На самой последней ступени лестницы появилась женщина, настолько прекрасная, что казалась ожившей грезой художника! Стройная, высокая, гибкая, она без труда привлекала внимание. Но, чем ближе мы подходили, тем больше потрясающих деталей открывалось взору. И вот я уже стою рядом с ней, такой удивительной! Представьте себе длинные, спадающие до самых колен упругие локоны, цвета светлой карамели, большие карие с золотыми отблесками глаза, сияющие улыбкой, с невероятно-длинными черными ресницами, прямой изящный нос, аккуратный маленький алый ротик – его губы подобны лепесткам тюльпана, а между ними сверкают белоснежные ровные зубы – такие белые, что мне и не снились! Сложена красавица была, как древнегреческая богиня – точеная шея, высокая грудь, тонкая талия, длинные стройные ноги – платье из белого легкого материала скорее подчеркивало ее природные достоинства, чем скрывало недостатки, как у простых смертных, вроде меня. Ее пышные волосы сковывал надо лбом золотой обруч, инкрустированный янтарем и жемчугом – камни отличались искусной огранкой в форме цветов. Но не это было самое удивительное: смуглая, еще более гладкая, чем у Эрика, нежная кожа излучала ровное золотистое сияние, заметное даже сквозь воздушную одежду, окутывающую женщину полупрозрачным облаком. На вид ей можно было дать около двадцати пяти лет или чуть меньше – сложно сказать. Царственная осанка, исполненные чувства собственного достоинства жесты и венец вокруг ее головы красноречиво говорили о том, что передо мной очень знатная дама, имеющая отношение к власти.
– Здравствуй, Эсмира, Королева острова сирен! – провозгласил Эрик, низко склонив голову, но при этом бросил на женщину странный взгляд, который, казалось, нес в себе какое-то предупреждение. Как?! Эсмира?! О, наивная! Я думала, что сильнее уже удивиться невозможно! Но, едва лепестки ее губ шевельнулись в ответном приветствии, как я ощутила головокружение! Что за голосовые связки у нее?! Речь безупречной женщины звучала, как музыка, лишенная даже намека на фальшивую ноту, точно в горле у нее пели натянутые струны арфы! Из-за необычности звучания смысл дошел до меня не сразу:
– И ты здравствуй, Эрик, преданный вассал короля Эола!
Затем ее сияющие глаза обратились ко мне:
– Большая честь для меня принимать на моем острове Освободителя! Как зовут тебя, о достойнейшая?
– В-вера, – невнятно проблеяла я. Раздался хрустальный смешок, свет у щек Эсмиры стал слегка розоватым, словно она покраснела:
– Ты так удивлена? Неужели Эрик не сказал тебе, что я – сирена?
– Вообще-то, – заметила я, с трудом веря, что вот так запросто общаюсь с мифической певицей всех времен и народов, – Он мне не сказал даже того, что Вы королева!
Эсмира нахмурилась и шутливо пригрозила Эрику в полголоса:
– Об этом мы с тобой еще поговорим! Ах, сколько слухов ходило о сиренах! Я рада, что ты сможешь воочию убедиться в том, что мы отнюдь не отвратительные людоедки!
– Эти сплетни придумали ревнивые жены моряков! – встрял Эрик, уже широко улыбаясь. Эсмира рассмеялась так, словно горсть серебряных монет упала в хрустальную чашу, а волосы заструились вдоль гибкого стана волной живого золота, когда она откинула голову:
– Это уж точно! Ну, пройдемте же скорее в мой дворец – вам нужно отдохнуть с дороги и переодеться в сухую одежду!
И ласково обняв нас обоих за плечи, словно старых друзей, она мягко повлекла нас к замку. В легком шоке, я прошла через высокие двери, сделанные из янтаря, и оказалась в просторном холле. Пол, высокий свод и колонны были мраморными и сияли белизной. После такого буйства красок снаружи, это место показалось мне чересчур официальным, хотя в другое время я отдала бы должное его величию. Эсмира тем временем хлопнула в ладоши и тут же, словно материализовавшись из воздуха, в зал влетели две девушки в серебристо-зеленых платьях простого покроя. Обе они сияли, как и повелительница острова и обе были красавицами, но настолько разными, что только красота их и роднила. Одна – зеленоглазая, очень светлокожая, с длинными, густыми светлыми волосами, частично собранными в конский хвост, частично разметавшимися по плечам показалась мне нежной и немного робкой. Другая же выглядела как темнокожая Афродита – ее черная грива, отливающая синевой, завивалась в мелкие колечки, темно-карие глаза сверкали как агаты, зубы, когда она улыбалась, напоминали первый снег. К тому же, свет, исходящий от нее, был жемчужно-лиловым.
