Глава 1

СНЕЖНАЯ БУРЯ

Я сидела в пустой аудитории и бурно рыдала. Честно говоря, я не люблю плакать, но в этот раз чаша моего терпения переполнилась, и, начав, я уже не могла остановиться. В этом трагическом состоянии меня и застала Аленка.

– Что случилось?! – испуганно спросила она, увидев, как я утопаю в слезах.

– Ничего, просто у меня хандра! – соврала я и, уже не таясь, шумно выдохнула в промокший насквозь платок.

– Ах, бедняжка! – запричитала Аленка, подсаживаясь ко мне, – Конфетку хочешь?

– Что?! – я в изумлении уставилась на подругу, хлопая мокрыми ресницами. Пухленькая и вечно сияющая, с длинной, толстенной темно-русой косой и жизнерадостно распахнутыми навстречу миру синими глазами, добродушная Аленка предлагала мне свой любимый способ решить проблему – перекусить. Знай она настоящую причину моих излияний, она бы взглянула на ситуацию иначе. Хотя, нет, вряд ли. Я посмотрела в ее веснушчатое лицо и прерывисто вздохнула. Впрочем, не начну же я ей рассказывать о том, как я рассталась с очередным парнем, который посмел меня стукнуть, о том, как я устала вечно наступать на одни и те же грабли, и как вдруг поняла, что меня никто не любит! Аленка фыркнет и начнет меня утешать. Потом скажет, что мой комплекс неполноценности ее ужасно раздражает – короче, сделает все, чтобы я замолчала. Я еще раз промокнула глаза и, пробормотав: «ладно, я в порядке», устремилась по направлению к женскому туалету. Хорошо, что сегодня закончился последний экзамен и можно смело идти домой. Финал мучений! Сегодня ночью можно будет «отрыдаться», не нарываясь на пристальные взгляды!

Я вошла в пустой туалет, хлопнув дверью, склонилась над умывальником и, пользуясь случаем, подняла глаза на свое растрепанное отражение в зеркале. Ну конечно, ресницы потекли! Значит, мне соврали, что тушь водостойкая! От черных мокрых разводов неумолимо таял тональный крем на скуле, прикрывающий позорный синяк. Я вздохнула и принялась умываться. Затем деловито достала из сумочки косметичку и снова начала гримироваться, дабы не возникало вопросов и меня не начали жалеть. Терпеть этого не могу! Я снова внимательно оглядела себя. Из зазеркалья меня придирчиво изучала девушка лет восемнадцати с зеленовато-серыми глазами и темными, с золотым отливом прямыми волосами, спускающимися почти до пояса – немножко худощавая, невысокая, стройная, но не атлетически сложенная. Лицо овальное, губы плавной правильной формы, черные острые брови, тянущиеся к вискам, чуть вздернутый нос… Не красавица, но и не урод. Но, конечно, вся проблема в том, что я не топ модель! И что только им надо, этим парням! Никакой серьезности! Понятно, мечтают заполучить доступ к телу девушки, а, когда им отказывают, решают, то найдут кого-нибудь получше! Может, это и резковато озвучено в моей интерпретации, но суть та же. Меня воспитывали на сказках о настоящей любви, неужели все сказки – ложь? А где ж намек – «красным девицам и добрым молодцам урок»?! Безобразие!

Я старательно рисовала ресницы, когда за мной пришла Аленка, устав меня ждать в холле:

– Ну, как твоя хандра? Ты идешь?

– Ага, – кивнула я и решительно развернулась к выходу, горько ухмыляясь про себя, – Пошли!

На улице затевал бурную вечеринку по случаю начала каникул и окончания бесснежной погоды январь. Я шла через выбеленную за прошлую ночь аллею, лениво слушая щебетание развеселой Аленки, и думала о своем. Впрочем, залетевший в голову разыгравшийся ветер и пушистые снежинки, щедро осыпающиеся на мое тонкое синее пальто, спутали и сбили все мысли в такой колтун, что разобраться в нем было довольно сложно. А тут еще и речи подруги застряли в нем круглой расческой, и я просто предалась тупой тоске. Впрочем, на скорости моей походки это не отразилось – меня на автопилоте несло к остановке, где скоро должен был материализоваться любимый транспорт студента – троллейбус. Там уже дожидалась его небольшая кучка народа – человек двадцать всего, что меня несказанно обрадовало. Я задумчиво вглядывалась в серебристо-белые завихрения, пытаясь разглядеть в них смутно приближающуюся тень моего средства передвижения, когда меня нетерпеливо дернула за рукав Аленка:

– Верка! – ее недовольное лицо, обрамленное смешной вязаной шапочкой ярких цветов, с выбившейся из-под нее заснеженной челкой, наконец, реализовалось в моем сознании из небытия.

– Что?

– Ты все самое интересное пропустишь! Сегодня Нина устраивает вечеринку – давай пойдем! Да что с тобой?! Ходишь, как лунатик, совсем меня не слушаешь!

– Иди, я не хочу, – сухо ответила я.

– По-моему, ты совсем скисла, – вынесла вердикт подруга, – Тебя срочно нужно куда-нибудь вытащить повеселиться…

Но я уже не слушала. Внезапно мной овладело очень странное состояние, похожее на гипнотический транс. Я медленно обернулась, будто кто-то меня позвал. Метель разыгралась не на шутку, сцепившиеся между собой, точно дерущиеся на смерть соперники, хлопья снега налипали на ресницы, ветер усилился и весь мир был уже не в крапинку, а в полосочку, дышалось с трудом. Видимо, оказал воздействие стресс и плохая погода. Вдалеке мне внезапно почудился силуэт высокого человека – он стоял и смотрел прямо на меня, словно приглашая следовать за собой.

– ВЕРКА, ТРОЛЛЕЙБУС! – ворвался в мой расшалившийся под действием депрессии разум вопль Аленки. Я сонно моргнула и бросилась к нарочито неторопливо открывшимся дверям – не хотелось всю дорогу висеть на одной ноге, стоя на последней ступеньке.

Алена, явно сожалея о потраченном со мной впустую времени, сошла на своей остановке, помахав мне на прощание белой варежкой с вышитой на ней синей снежинкой. Я машинально махнула в ответ, не испытывая особенного энтузиазма. Половину вечера она будет «доставать» меня по телефону, пытаясь вызволить меня из «тюрьмы души моей», а, когда ей это не удастся, станет выводить из себя разговорами, как здорово оказалось там, где меня не было, как минимум целую неделю. Может, мне и стоило развеяться, но я уже из принципа не хотела никуда идти (Ну, возможно, совсем немного еще и из вредности). Добравшись кое-как до конечной остановки и выбравшись из окоченевшего насквозь вместе со мной троллейбуса, я стала дожидаться свой автобус. Я жила в поселке городского типа, а пилить через все поле в такой ветер, мне, понятное дело, не хотелось. Но время шло, а мой четырехколесный инвалид так и не появился. Другой будет только поздно вечером. Нетерпеливо приплясывая от холода на месте и сквозь зубы проклиная тонкие осенние сапожки, я вздохнула и с видом несправедливо осужденной жертвы, повернулась в сторону дороги, ведущей на холм к роще, а затем и к моему дому. Под горкой уже будет тишь, вот только самый трудный участок пути был еще впереди, и радужная перспектива грела душу меньше, чем хотелось бы.

Пытаясь думать о приятном, я снова втянула воздух глубоко в легкие и вдруг вспомнила, что на дне моей тяжеленной студенческой сумки, переброшенной через плечо, лежит диск с новым фильмом, который я купила накануне, но так и не посмотрела. У фильма было довольно интригующее название, которое, впрочем, я уже успела забыть, но, по-моему, это была мистическая мелодрама. Его мне продал парень, который знает вкусы своих постоянных клиентов. Да, он еще похож на одного киноактера, такой же худой и истощенный, словно по ночам пиратские диски пишет… как же его зовут? Н-да, «что-то с памятью моей стало»! Ладно, «мистическая мелодрама» звучит неплохо! Отлично, значит, сегодня я битых два часа буду смотреть романтический фильм, плача совсем по другой причине и заглатывая слезы шоколадкой!

Я решительно устремилась навстречу завывающему ветру. К тому времени вьюга превратилась в весьма полноценную бурю. Жемчужно-белый свет, струящийся с облаков, сменила непроглядная мгла. Чудно! Еще ранний вечер, а темно, словно уже глубокая ночь! Мне стало не по себе. Стыдно признаться, я трусливо оглянулась назад, но автобус не мог появиться еще ближайшие часа три, и я двинулась через поле. Ветер точно резал ножом, без труда проникая под мое пальто, как я не старалась стянуть полочки еще больше, хотя оно и так было обтягивающим. Синяя вязаная шапочка на голове, казалось, вот-вот отправиться в самостоятельное путешествие. Дышать, когда изо всех сил сопротивляющаяся воздушная стихия бьет тебе в лицо, мягко говоря, проблематично, поэтому я прикрывалась заледенелой рукой, которую не спасала даже варежка. Вокруг моей шеи развевался длинный шарф, но горло все равно сдавил предательский спазм. Господи, только бы не ангина, только бы не ангина! А вокруг становилось все темнее. Снег уже начал закручиваться в устрашающие воронки. Поле граничило с густым еловым лесом, и внезапно в воздухе прокатился невероятно тоскливый вой – под стать моему внутреннему состоянию. «Волки!» – в ужасе подумала я, и еще сильнее сжалась, на всей возможной для меня скорости семеня по едва различимой во мраке дороге. Ой, мамочка! Мне почудилось, что за спиной у меня кто-то зарычал! Естественно нужно было хватать ноги в руки и нестись отсюда, куда мобильник светит, но я замерла, не смея в ступоре обернуться. Далее события развивались совершенно независимо от меня и весьма стихийно. В воздухе просвистело что-то огромное, и в следующий миг я упала на спину, придавленная непосильным для меня весом. Дыхание, итак слабое, окончательно сбилось и, превозмогая боль в груди, я кое-как открыла глаза. И мне тут же захотелось их снова закрыть, потому что, придавив мне плечи лапами, надо мной возвышался гигантский пес! Его зрачки отсвечивали красным, а из пасти с отнюдь не малыми клыками, казалось, шел еще больший холод, чем ото всего остального мира и я непроизвольно напряглась. Из груди огромной собаки вырвалось рычание, похожее на злорадный хохот, он склонился над моей шеей, я от страха закрыла глаза… Звериный визг, лай, вой! Давление на мое тело внезапно ослабло, и я смогла сесть. На большее меня не хватило – передо мной, подняв огромное облако снежной пыли, катался непонятный клубок, кричащий на все голоса! Внезапно он распался надвое, и я окончательно перестала понимать, что происходит. С одной стороны поля возвышался тот самый пес, который собирался секунды назад перегрызть мне горло, а между мной и им, припав к земле, изготовился к прыжку волк! У зверя была великолепная, абсолютно черная шерсть, но сомнений не оставалось – передо мной лесной хищник! Из груди у обоих рвалось громоподобное рычание! Первой моей мыслью было: «Дерутся за добычу». Второй, более конкретной: «Дерутся за меня». Третьей (конкретика стала пугающей): «Я – добыча!». Ну вот, не только парни относятся к девушке, как к мясу! Да что мне в голову лезет, я же сейчас умру! Так мне и надо, дуре этакой! Нельзя быть такой доброй и доверчивой! Особенно в наше время, как говорит мама! Впрочем, я придерживалась другой философии – плохих времен не бывает, бывают паршивые люди! Пока я обо всем этом размышляла, ситуация разрешилась совершенно странным образом, который снова ввел меня в ступор. Резко выпрямившись и сделав шаг в сторону соперника, волк неожиданно крикнул молодым, но довольно глубоким для юноши голосом: