Они все сидели здесь, настоящие: вряд ли она могла с чем-то спутать их лица. В голове проскользнула мысль: «Жива!», затмила все остальные, заперла их на ключ, сжала губы и освободила дремавшие слёзы. Всё остальное больше не имело значения, не имело смысла — Макри, её Макри сидела перед ней на стеклянном полу и смотрела в упор округлившимися от удивления и счастья глазами, а в следующую секунду они уже обнимали друг друга, крепко стиснув плечи. Со всех сторон навалились восклицания и вопросы, вроде: «Что произошло?», «Где ты была?», «Как ты выжила?», но Вайесс демонстративно их игнорировала, замечая только смотрящие на неё в упор глаза любимого человека.

— Как… вы все здесь оказались? — спросила она наигранно беспокоящимся тоном, когда адреналин схлынул, уступая место объективности. Нужно было выяснить, правда ли это они, или всё-таки иллюзия, созданная Им. Впрочем, она не думала, что Бог может сымитировать настолько реалистичный сюжет.

— Мы здесь уже несколько дней, наверное, с тех пор как Корас ушёл, — ответила Макри, и Вайесс снова растрогалась от одного звука её голоса. — Но точно время не знаем. Еды осталось дня на два, а воду собираем из ледяных фруктов, которые висят на деревьях.

— Ледяных? Я думала, они из стекла.

— Да, там что-то среднее, но на костре они превращаются в чистую питьевую воду. Лучше скажи, где ты была всё это время и… как можно выжить в Пустоши так долго?

— Долго?

— Мы не знали, что случилось… С тех пор как погиб Хэл, никто тебя не видел. Мы уже посчитали тебя мертвой… Я так рада, что всё обошлось!

— Подождите, меня не было, получается… с неделю?

— Да, примерно. Как ты уцелела, где? — с подозрительным тоном включился в разговор Навин.

— Мне… — Вайесс решила пока не раскрывать, что случилось. В конце концов, даже это могло быть неправдой. — Я не помню, если честно…

— Плевать, главное — ты жива! — Мэл подвинулся к ней, тоже обнял, и Вайесс почувствовала, как трясётся его тело от еле сдерживаемых слёз переживаний. Она ответила тем же. — Ты голодна, пить хочешь?

— Нет, странно, но… я не чувствую жажды. Я очнулась на опушке и пошла вглубь леса, спасаясь от бури, а потом наткнулась на вас, — снова соврала она. — А Корас, что с ним?

— Он ушёл, просто ушёл, сказав, что за помощью, но мне кажется, что он свихнулся, так странно себя вёл… — Макри поёжилась, что-то вспомнив, и это было настолько реально, что у Вайесс практически отпали все сомнения.

— Какие глупости, боже… Я… так рада вас всех видеть, простите меня… — Вайесс заплакала, по-настоящему, но не до конца понимала отчего. Она чувствовала, словно избавилась от кошмара, который снился ей каждую ночь. Всё, всё было кончено. Она упала в объятия Мэла и сжалась в комочек, забыв про Бога, про город, про лес вокруг, про собственные раны и про кровь. Этого больше не было, были только уютные руки и теплота костра.

— Я знаю, как нам выбраться… Всем вместе, знаю дорогу, — она сказала это инстинктивно, даже не подумав. Конечно, она не знала дорогу, но что-то подсказывало ей, что всё получится, что теперь всё будет идти так, как она хочет, что всё будет… хорошо. Это чувство уже появлялось, тогда, когда они сидели втроём с Макри и Корасом перед костром, прямо как сейчас. Что было иллюзией — «тогда» или «сейчас», как определить?

— Что?! — они вскрикнули почти хором — вряд ли кто-то был готов к подобному, похоже, они все смирились с тем, что последние дни проведут здесь.

— Так, стоп! — вмешался Навин, — Вы вообще понимаете, что происходит? Она заявляется не пойми откуда, даже без ботинок, только с одним ножом, и говорит, мол, знает, как нам выбраться. Куда она нас выведет — к Аванпосту или рассаднику ульев? — довод оказался убедительным, и при этом упоминании остальные как-то резко вжались в свои места, видимо, вспомнив о Хэле и о том, что с ним произошло. — Как можно ей доверять, кто ей управляет? Пусть докажет, что сможет это сделать, тогда мы последуем за ней.

— Будем голосовать или как? — поддержал его молчавший до этого времени Келли. — Хорошо, кто «за»?

— А как ты себе это представляешь? Она тебе должна предоставить результаты на детекторе лжи или что? Пройти медобследование, тест ДНК? — Вайесс занервничала, но постаралась себя не выдать. — Нет уж! Давайте так — у нас два варианта — либо доверяем, либо сдохнем здесь, что выбираете?

— Ладно, — похоже, этот довод показался Келли убедительнее, и он поднял руку в поддержку Макри. — Раз уж так, то ничего другого не остаётся… Чёрт с ним!

— Вот и супер! Трое к одному, Мэл, так ведь? — радостно подытожила Макри.

— Так, так… — похоже, даже он сомневался, но смерти он однозначно боялся больше, чем риска. — Тогда, когда выходим?

— Чем скорее, тем лучше, — довольно ответила Вайесс.

***

Они выступали, снова, как в первый раз, надеясь, что этот станет последним: больше никто из них не вернется в Пустошь, не увидит смерти, не вкусит боль потери, обживётся семьёй и домом на честно заработанные деньги и доживёт спокойно, без происшествий, как любой нормальный человек мечтает прожить. Звёзды ярко освещали небо, отражаясь синевой в стеклянном льду, разгоняющим темень накопленной за день энергией и отзывающимся гулким воем эха на каждое слово, произнесенное даже шепотом. Вайесс шла впереди, твёрдо придерживаясь воображаемого маршрута, уверяясь в нём всё больше с каждым новым шагом и иногда поглаживая рукоятку пистолета за спиной. Макри и остальные топали за ней, таща на себе оставшиеся вещи и выделив особый рюкзак для снаряжения и еды. Ни на предложение перевязать раны, ни на вопрос об источнике их возникновения Вайесс так и не ответила, и Макри отстала, подумав, что на подругу мог сильно повлиять шок или что-то связанное с потерей памяти. Что-то в голове Вайесс всё-таки не сходилось, что-то настолько важное, что упускать его из виду было никак нельзя — она по нескольку раз перебирала каждое слово, сказанное каждым из них, но так и не находила ничего подозрительного, за что можно было зацепиться и от чего оттолкнуться для дальнейших рассуждений. Всё было нормально, настолько, что даже приятно, но слово «нормальность» теперь вызывало у неё подсознательное отвращение, как будто Он вбил в разум какую-то мысль, и она крепко соединилась, окуклилась и больше не отпускала, не желая выходить. Вайесс привыкла доверять ощущениям, но теперь нельзя было позволить им полностью взять верх — нужно было подумать, тщательно взвесить все «за» и «против».

— Долго ещё? — взмолился Келли, когда они прошли несколько километров без единого намёка на изменения.

— На месте, — отчеканила Вайесс, отодвигая последнюю загородившую проход ветку, обрушившуюся на нёе ледяными яблоками.

Впереди простирался огромный пологий холм. Это был центр Леса, его бьющееся сердце, разносящее свет по венам-стволам, накачивающее им каждое дерево, каждую часть огромного организма. Они слышали его дыхание — закладывающий уши звон, исходивший снизу на частотах, которые человек способен услышать, но не способен распознать. Там, внутри, под множеством слоёв стекла, бушевала живая галактика, вращаясь вокруг кристально чёрного пятна всеми оттенками синего, как будто в каждом сантиметре его лежали тысячи звёзд и сотни тысяч обитаемых планет. Это была Природа — изначальная, сверкающая огнём воли и знания. Она медленно двигалась туманом вокруг зрачка, выходя дождевыми облаками из порезов-гейзеров вокруг века. Линии и ленты переплетались и накладывались друг на друга, играли отблесками солнечного света и света сотен солнц внутри них. Само пространство сжималось в комок и разжималось в такт движениям чёрного зрачка и направлению громадного глаза. Одна встреча взглядами — и неземная красота утащит душу за собой, в черноту, тело пойдёт навстречу неизбежной гибели в анналах времени, что запечатлели расходящиеся линии радужки. И Вайесс посмотрела, не задумываясь ни о том, что произойдёт с ней, ни о том, как теперь будут выбираться остальные. Между ней и Пустошью, смотрящей в упор одним из своих бесконечно глубоких глаз, была связь, если может быть связь межу человеческой душой и душой целой Вселенной. Одно было частью другого, и это был факт, как фактом и было само их существование. Пустошь показывала ей себя, обнажала суть знания, столько лет лежащего на полках бесконечной библиотеки, но человеческое тело сопротивлялось тянущим его в себя чёрным линиям-щупальцам зрачка в инстинктивном страхе перед бесформенностью и ничем не контролируемой силой места, частью которого оно должно было стать, сопротивлялось отчаянно и изо всех сил. Пустошь управляла слабостью, но в этот раз управлять было нечем. Руки без усилий разорвали сковавшие их тени, и Вайесс по инерции откатилась назад, падая прямо в руки поддержавшей её Макри.