Литмир - Электронная Библиотека

Черти топают, неистово аплодируют и хохочут, даже Минотавр не сдерживается и издает победный рык.

– Пошел ты, ублюдок! – выкрикивают из толпы.

– Да! Пошел ты, урод! Я тебя убью, слышишь? Я убью тебя! – подхватывает второй голос

– Кхм. Человек столь смелых слов, ты способен лишь трепаться или ты готов выйти и сразиться со мной?

Парень не унимается:

– Ты можешь поцеловать меня в задницу! Урод!

– Будем считать это согласием. Саргат, приведи его!

Минотавр заходит в клетку, хватает его за шкирку и вышвыривает к ногам Небироса.

– Выбирай, – Небирос раскрывает книгу, но парень все орет:

– Сам выбери, тварь, чем я тебя убью!

Зря бедняга борется со страхом таким образом.

– Хорошая идея, – отвечает глашатай, откладывая книгу на время боя.

Раздается щелчок Небироса и в руках у соперников образуются копья.

Бой длится от силы несколько секунд: парень побежал на противника, а Небирос без труда увернулся и вогнал ему в рот копье. Видимо демон оскорбился тем, что кричал ему парнишка.

Потом проходит еще три боя, но с Саргатом. Первый храбрец выбрал меч, ему Саргат снес голову.

Второй выбрал лук, – это был обнадеживающий выбор: они даже пару раз обменялись стрелами. Два попадания не повредили быкоголовому, но оказались смертельными для человека.

Третий бой был самым интересным. Юноша выбрал катар – древний индийский кинжал. Бой был долгий, победа ушла Саргату, но и досталось ему хорошенько: он лишился нескольких пальцев и уха. Да и пара предыдущих ран доставляли ему дискомфорт. Думаю, у парня был шанс на победу, но он выдохся и замедлился, за что поплатился оторванной рукой и пробитым черепом.

– Полагаю, с развлечениями закочили, теперь вам пора на работу, – произнес Небирос.

Он самодовольно ухмыляется, черти открывают замки и ведут нас нескончаемой колонной через пустошь на стройку.

Нам целый день приходится таскать на себе огромные камни и долбить кирками валуны. Одним словом, вокруг кипит гигантская стройка. Красная пыль забивается в глаза и нос, а жара от красных солнц прожигает нашу плоть до костей. Ну а редкие удары плетей добивают оставшуюся волю.

Когда нас наконец-то возвращают в камеру, сил уже нет. Как и трупов, что лежали в центре арены, когда нас уводили. Я падаю на место, на котором проснулся, вижу на полу камешек и беру его. Рисую на стене кастет и зачеркиваю его, затем зачеркиваю меч, копье, лук и катар.

– Я найду оружие, которое убьет тебя, тварь, – изнеможденно произношу я и отрубаюсь.

Утром все повторяется: несколько боев, каторга на стройке, жара, болезненная слабость и зачеркнутые орудия.

– Генри! Генри, эй! – я расталкиваю своего друга.

– Чего тебе?

– Послушай меня, – с безумным видом говорю я ему.

Я чувствую, что истина, о которой никто не знает, открылась мне.

– Чего тебе?

– Если мы не придумаем как отсюда выбраться, нас замучают так, что мы не сможем дать им отпор.

– Что? О чем ты говоришь?

– Они нас пытают, понимаешь? Изнурительной жарой, проклятым песком, тяжелым и бессмысленным трудом, а еды и воды у нас ровно столько, чтобы мы не подохли от голода.

– Послушай, Адам, они поработили Землю, убили Сару и других наших близких… И тебя убьют. А даже если ты и сбежишь, куда ты пойдешь? МЫ В АДУ! – Генри срывается на крик.

Он прав. Как и в любой тюрьме, тут случались попытки побега. Смельчаков убивали или следили за тем как они убегают, смеясь над их попытками. Разве можно сбежать из тюрьмы, да еще в Аду? Но люди не были бы собой, потеряй они надежду.

– Да хоть куда, это все же лучше, чем выживать тут. Я убью эту тварь, стану свободным и отыщу Бет.

– Давай, удачи. Тут многие так думали, – он отворачивается.

Я смотрю в окно и переживаю за Бет. Я должен убить Саргата, чтобы найти и спасти свою жену, но как? Как убить огромное мускулистое чудовище? В голове крутится миф про Тесея, но ему хотя бы помогли.

Я отворачиваюсь от Генри, зачеркиваю очередное оружие и добавляю еще одну черту на стене, напоминающую о прошедшем дне.

Проходит две недели, ряды в тюрьме редеют. В нашем крыле погибло пятьдесят девять человек, которые рискнули бросили вызов надзирателю. Утром, неожиданно для всех, к нам завозят спящих людей в лохмотьях. Их привозят на тачке и сваливают друг на друга у стены. Мы их растаскиваем и будим, протягивая воду и расспрашивая как они сюда попали и держится ли еще человечество.

Один человек привлекает мое внимание, военный. Мне кажется, я видел его по телевизору в далекие времена. Господи, как же я хочу сейчас отдохнуть и посмотреть телевизор.

Я подхожу к нему и протягиваю воду:

– Вот, держите. На вид отвратительная, как и на вкус, но все же вода.

Он внимательно смотрит на меня – суровое лицо, потухшие глаза. По нему видно, что он пережил не одну боевую операцию.

– Благодарю, – четко произносит он.

– Откуда вы? – я присаживаюсь рядом.

Он закрывает глаза, словно пытается вспомнить, откуда же он.

– Я генерал армии Джонатан Джеймсон. Точней был им, пока нас не разгромили.

– Что случилось?

Он вздыхает и начинает свой рассказ:

– У нас уже был отбой. Рота разместилась в казарме, за окном бушевала непогода. Среди ночи в здание ударила молния, в полу образовалась широкая дыра, нескольких ребят сразу погребло под завалами. Остальные вскочили и были готовы к дальнейшим приказам, но из дыры вылезли эти твари. Я никогда не видел такой паники среди солдат. Демоны хватали здоровых мужиков и без труда волокли их в яму, из которой лезли.

Мы были ближе всех к оружейной и сразу дернули туда. Забежали на склад, там уже было пару десятков бойцов. Вооружившись по-полной мы пошли отбивать наших. Замочили с сотню этих уродцев, а их становилось все больше и больше. Не надо быть генералом, чтобы понять, что произошло вторжение.

Затем мы ворвались в диспетчерскую, связались с ближайшими частями, но там происходил тот же кошмар. Через пару минут нам уже никто не отвечал. Мы забаррикадировали дверь, заняли позиции и стали молиться. Оружия и боеприпасов нам бы хватило на неделю.

Дальнейшее произошло быстро: вылетела дверь и мы открыли огонь, но у всех заклинило оружие. В дверях стоял тот тип, – он показал головой на Небироса, – то есть похожий. Может и не он, сразу не разберешь.

Он начал колдовать, как хренов маг и оружие в руках стало невыносимо горячим, пришлось отбросить. Гранаты не взрывались, автоматы не стреляли. А он просто стоял и смотрел на нас. Мы с ребятами достали ножи с лопатками и рванули в атаку, но за спиной урода уже подходила армия мелких тварей. Мы бились с ними столько, сколько могли, но они взяли нас числом. Одних убили, других уволокли в яму и вот я тут. Последнее, что помню, как всадил нож в огромную мохнатую спину.

Я шокирован его рассказом. Если его часть разгромили столь внезапно, как на счет тех, кого вторжение застало днем? Тех, у кого есть танки и тяжелые орудия? Скольких чертей успели перебить до вмешательства демонов? Как сражался остальной мир?

– Как давно ты тут? Выглядишь не очень, – выдал сомнительный комплимент Джеймсон.

– Несколько недель. А может уже и больше.

– Так вас, получается, схватили раньше?

– В смысле раньше? Нас схватили в первый день вторжения. Я учитель, в школе на нас и напали, – и я рассказываю ему свою историю.

– Но как тогда могло пройти столько времени?

– Я не знаю, Джон, я не знаю.

Я оставляю его наедине со своими мыслями, подхожу к стене и оглядываю свои зарисовки оружия, они все перечеркнуты:

– Проклятье!

Тоска и отчаяние, которые подавлялись надеждой найти смертоносное оружие для Саргата, накатили новой волной.

На фоне Небирос заводит старую пластинку про бой и шанс выбраться, про великого князя и свободу, которую мы можем получить.

Я не успеваю опомниться, как на арену выходит Джон. Бой я смотреть не стал, да и продлился он недолго. За Джоном вышел его солдат, потом еще один, они кричали про месть за смерть генерала.

5
{"b":"680695","o":1}