Фархад двигался плавно, не торопясь, старательно сжимая мои бока в своих жёстких шершавых ладонях. Постепенно придвигая к себе, Фархад насаживал мое тело на свой внушительный, как и он сам, член.

Твердый член довольно скоро настиг преграду и толкнулся в неё, чтобы раздвинуть для себя максимальные границы моего тела.

Я часто задышала от нахлынувшего восторга и ощущения переполненности внутри себя. Казалось, ещё немного, и мои лёгкие откажутся функционировать.

Фархад не спешил и не ускорялся. Он был нацелен на то, чтобы я на сей раз получила оргазм первой.

Я, глядя в отражении зеркального потолка на то, как Фархад трахает меня, стремительно зажглась и поддалась порочному соблазну. Сама не заметила, когда начала покачивать ягодицами в такт проникающим движениям Фархада.

Фархад переместил пальцы одной руки с груди на талию и поднял меня, чтобы достать губами до моей шеи. Он был выше меня на две головы, и целоваться стоя для нас было ну очень неудобно.

– Тебе тяжело. Не напрягайся так. А то кровь пойдет.

– Ты волнуешься за меня?

– Приходится. А ты не думаешь о своем здоровье.

– Я думаю о тебе. И это меня оздоровляет.

Фархад вышел из меня, развернул к себе лицом и, усадив на стиральную машину, вновь вошёл. Я держалась за его плечи и громко стонала, запрокинув голову. Вибрации по промежности и бёдрам активно способствовали моему сумасшествию.

Фархад глядел на меня томно и влюбчиво, и в какой-то момент я переняла его инициативу в свои руки.

Он вынудил меня стать дикаркой. Своей привлекательностью, страстью и сексуальностью вынудил.

Его почти повалила вражеская пуля. А меня наповал сразил его взгляд, тело. И губы.

В порыве экстаза я обвила его шею и, ухватив за волосы на затылке, зверски дико поцеловала. Так и сожрала бы всего сейчас, если б не машинка, которая окончила гудеть, из-за чего мне пришлось сдерживать эмоции, чтобы не разбудить детей громкими охами и вздохами.

***

После секса мы вернулись в спальню. Фархад лег рядом со мной, обняв сзади.

Пока я думала, как завести разговор о важном, он успел уснуть.

– Как ты уговорил "Иллюзию" отдать меня тебе? – я разбудила Фархада, потеревшись попой о его причинное место.

– Просто. – пробормотал Фархад, инстинктивно толкнувшись вперёд. – Он продал мне тебя.

И тут мне вспомнился неприятный разговор о "товарах" и их качестве.

Раз продал, значит, я товар.

– В смысле продал? – затаив дыхание, переспросила я.

– В прямом. – сонно отвечал Фархад. – Он продал, я купил.

– За сколько же?

– За полцарства. – он сделал паузу, ожидая моей реакции, а потом тихо усмехнулся с того, какая же я наивная. – Шучу. Ты бесценна. Но кое чем пришлось пожертвовать. Чтобы вытащить тебя из игры, я продлил контракт на десять лет. Его срок тогда почти истёк.

– Контракт палача? – я повернулась к Фархаду лицом, чтобы увидеть его глаза.

– Ага.

Ради меня Фархад пошел на такое? Согласился ещё десять лет убивать и расчленять?

– Так ты мог уйти и жить другой жизнью, но из-за меня остался служить "Иллюзии" и выполнять приказы наркозависимого психопата. Зачем я тебе нужна была? Зачем ты пошел на такие жертвы, если у тебя был шанс всё прекратить?

– Затем, что я так захотел. А я всегда получаю то, что захочу. Увидел тебя и понял, что ты мне нужна. Что тут объяснять? По-моему, и так всё ясно.

Фархаду может и ясно. А мне вот вообще не ясно.

Чтобы капнуть глубже и выведать некоторые тайны прошлого, которые вызывали у меня страхи, пришлось вспомнить о том, чего вспоминать не хотелось. Тем более, после того, что между нами было.

– Ради наследника для "Иллюзии"? Я имею в виду игру.

Фархад развернул меня к себе и, нависнув сверху, заглянул в глаза.

– Ты чего, женщина? Совсем, что ли? Это ты сама додумалась до такого бреда? Или тебе приснилось?

– Так говорил Джамал и "Иллюзия".

– Нашла, кому верить.

– Но ведь как не верить им? – я перекатилась на живот, поджав под себя руки и упрятав лицо в подушку. – Ты и сам стремился к тому, чтобы я забеременела, и быстро. Зачем?

Фархад вздохнул. А потом коснулся моих плеч.

– Я просто хотел семью, Айша. Хотел, чтобы ты поскорее ко мне привыкла. С чего бы мне отдавать своих детей в эту преступную херню, кишащую наркоманами и шлюхами?

– Ради "Иллюзии". – высказала я своё предположение, которое сидело во мне годами. – Чтобы она никогда не прекращалась.

– "Иллюзия", как игра изжила своё. Её структуру давно пора было взорвать. Надеюсь, что Джамал одумается и закончит то, что начал. Но подозреваю, что игра умрет тогда, когда умрет он. Это единственное, что ему удалось удержать, но не в первозданном виде, как хотелось бы ему. Давай спать. Ещё мы об этом перед сном не говорили…

У меня не было оснований не верить Фархаду. А плохие воспоминания, всплывшие в памяти, пришлось насильно вытолкать из головы, чтобы их место заполонили приятные мысли.

– Ты везешь нас к своей матери? – я вновь повернулась на спину. – Расскажи о ней немного.

Мой вопрос озадачил Фархада. Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза. А после Фархад улёгся на подушку.

– Не знаю, что тебе рассказать о ней. Мы мало общались. Сама с ней поговоришь. Когда приедем. А сейчас дай поспать.

– Ладно. Спокойной ночи.

– И тебе, Айша. Пусть тебя хранит Аллах.

Фархад чмокнул меня в шею и, уткнувшись носом в волосы, моментально уснул.

А я же, вытаращив глаза на его руку, обнимавшую меня, ещё долго не могла заснуть.

Меня переполняли эмоции.

– Фархад? Ты спишь? – спросила я через какое-то время.

Ответа не последовало. Лишь монотонное сопение рядом с ухом.

И хорошо, что Фархад спал.

Потому что мне приспичило сказать ему кое-что, что рвалось из души и о чем бы я завтра пожалела.

Вместо слов признаний я просто прижалась щекой к его руке и легонько, чтобы не разбудить, коснулась губами расслабленных пальцев. Потом осознала, что поспешила с выводами и признаниями, и ещё раз поцеловала туда же, и чуть не заплакала при этом.

Фархад мне очень дорог. Но я не хочу афишировать свои чувства так рано. Пусть он пока что не знает об этом. Мало ли, как повернётся будущее…

Тем более, Фархад может мне не поверить.

Конечно, я сама была удивлена столь стремительному развитию симпатии к Фархаду. И что я как-то резко изменила к нему отношение после эмоциональной встряски, и позабыла, скольких человек он лишил жизни. И уже не так пугает, что он тот ещё зверь по своей природе, который привлекал меня и влюблял в себя с каждой прожитой минутой, ничего для этого не делая.

Эти слепые чувства к Фархаду, которые заполонили мозг и сердце, очень меня тревожили. Рассудок искренне недоумевал, как так случилось, что я стала типичным примером пациента со Стокгольмским синдромом, который влюбился в того, в кого не следовало.

Но одно я чётко понимала. Та реакция, которая сработала не после секса, а в результате постепенного превращения лютой ненависти к Фархаду в противоположное, сильное, всепоглощающее чувство, росла и крепла внутри меня. Более того, эта реакция стала необратимой.

Я терлась об Фархада, как кошка, и уже не представляла, что когда-то смогу возненавидеть его обратно. Он – тот незаменимый элемент, помимо детей, без которого моё сердце не будет функционировать в полном объёме. Но я не скажу ему об этом. По крайней мере, сейчас. Я должна заручиться уверенностью в том, что наши чувства взаимны.

Отдых за пределами автодорог протекал неимоверно кисло. А я рассчитывала совсем на обратное, но приходилось довольствоваться тем, что есть, и оттого – вешаться от скуки.

Фархад отсутствовал большую часть времени. Первую неделю нашего пребывания в гостях у Абдуризы, он возвращался к точному времени, когда нужно было купать детей перед сном. Ну а после того, как укладывали их спать, мы с ним искали новые сексуальные впечатления, пробуя заниматься любовью в разных местах и на разных поверхностях.