Так что я не выходила из дома, чтобы не испортить план надавить на совесть Фархада. И никого за этот день не видела и не слышала.

Кроме глубоко беременной женщины, первой жены Абдуризы, которая подошла к пустому вольеру ближе к вечеру и долго смотрела через клетку, держась за её прутья.

Тосковала она по любимым животным, с которыми даже не попрощалась.

И у меня от этого душераздирающего зрелища, как плачет и страдает беременная, тоже случилась истерика. Я прочувствовала её боль так остро, как будто это не её боль была, а моя личная.

И тут же поймала себя на мысли, что вдруг стала неуравновешенной, излишне впечатлительной и какой-то кисейной барышней. Настроение менялось со скоростью света, и я не могла за этими переменами угнаться. Но уловила, что данные изменения терзали меня бесперебойно вот уже несколько дней подряд.

Наверное, это цикл мой женский бунтовал, либо психика пошатнулась с такой жизнью. Какой бы диагноз у меня не развивался: то ли шизофрения, то ли другое расстройство личности, – очевидно, что всему виной являлся стресс, в котором существовала годами и продолжаю существовать, абсолютно себя не жалея.

Не мешало бы всерьёз подумать о себе, чтобы не загреметь в психушку и не оставить детей без матери. Но о какой из проблем следовало не переживать так сильно, чтобы обрести выраженное и длительное спокойствие, выбрать я так и не сумела. Слишком много поводов для тревог, и они, к сожалению, не убывают, а пополняются с каждым прожитым днём.

Наверное, я схожу с ума. Мои мозги не выдерживают такого ярого накала необдуманных страстей.

Фархад жёстко разнервировал меня тем, что не ночевал дома. Я вся извелась, полночи не спав и волнуясь, не случилось ли с ним что.

Мало того, мне стукнуло в голову, что та самая Карина, о которой распинался Абдуриза, могла жить как раз в этом поселении. И к ней Фархад вполне мог наведываться ночами и днями.

Конечно, тесные отношения до брака у мусульман запрещены. Но, с другой стороны, сам брак у них заключается довольно быстро, да и решение насчёт него принимается скоропалительно.

И кого я вот сейчас обманываю? Фархад, насколько помнится, трахал в гареме всех, кого хотел, и о никаком брачном договоре и речи не шло. Так что о том, не изменяет ли мне Фархад, обладающий достаточно пылким темпераментом, стоило волноваться. Что я и делала.

Вероятность того, что на Фархада напали, избили, и он сейчас где-нибудь лежит-подыхает, была ничтожно мала, ведь он тот ещё бессмертный медведь, который одним махом завалит нескольких противников сразу.

А вот сходить на сторону он вполне мог. И без Карины. Думаю, даже в этом краю полно шлюх. Кто ищет, тот всегда найдёт.

Я, значит, места себе не находила, ромашкового чая обпилась, да так, что бегала в туалет оставшуюся половину ночи… А Фархад, сволочь такая, явился только на следующее утро.

Вручив мне деньги, он сказал, чтобы купила себе и детям одежду, а также продукты питания.

Не извини, ни где спал, ни с кем, ни как ты…

Фархад не посчитал нужным оправдываться. Но, по крайней мере, от него женскими духами не разило.

Только перегаром, причём злейшим. Таким гарным и забористым, что аж глаза мои заслезились за ту минуту, пока Фархад стоял близко и говорил.

Пил где-то, значит, и не пиво то было вовсе…

Моему возмущению не было предела. Но сегодня я решила играть в молчанку.

А поскольку Фархад ловил жёсткий отходняк после ночной попойки, а пить он не умел, потому не знал меры, то и мне обязательств прибавил, причем официально. Чтобы не расслаблялась и знала своё место. Буду готовить всё сама и, пока не уедем, помогать Сияре по хозяйству. А Фархад, как главный и единственный член жюри, посмотрит и даст оценку, насколько хорошо умею это делать. И в принципе, хозяйственная я жена или нет, ему приспичило узнать.

С чего бы вдруг? Я и так готовила еду все эти дни, сколько тут находимся. А то, что Фархада тут не бывает, и он ничего из приготовленного мною не ест – как бы не мои проблемы и упущения, а его.

Ну да, в огороде не копалась, но мне некогда, у меня дети. Да и квартирная я, не привыкла к земле и не собираюсь загонять грязь под ногти, которые почти три недели, сколько длится наше путешествие, не подстригала.

С чего это Фархад меня запрячь решил?

Неужто, чтобы проверку внеплановую устроить?

Неужто сомневается в той, на которой женился?

А не поздновато ли проводить испытания надо мной? Всё, раз женился, то не жалуйся и смирись. Сам выбирал.

Или Фархад сравнивать меня с кем-то решил? Может, тут у нас конкурс идёт под названием "Чья жена умеет лучше", а я об этом не знаю?

Кстати о женах…

Сияра, которая вчера получила знатный нагоняй от Абдуризы, по словам Фархада, сама вызвалась сходить вместе со мной по магазинам.

А Фархад и отпустил меня погулять без своего сопровождения. Доверяет ей, значит. И это несмотря на то, что было вчера.

Отпустить-то он отпустил, только вот приставил ко мне охрану в лице подлой стервозной девки, которая и дня не проживет, если не будет плести интриги и ставить палки в колёса. Уж она за мной тщательно проследит. Кто бы сомневался…

Я не стала возражать против компании Сияры. Уж лучше с ней, чем с Фархадом идти, ведь я на него обижена. Заодно, и увижу что-то, кроме этих стен и забора. И поговорю с кем-нибудь, не считая детей.

Тем более, что детей Фархад оставил на себя. А это значит, что я могу посвятить себе несколько часов свободного от рутинных забот времени.

Фархад сопроводил меня до калитки, где уже ждала Сияра. Сегодня она выглядела куда более приветливой, нежели обычно. Передав меня ей, Фархад наказал быть осторожней. Мало ли кто по улицам ходит и в магазины захаживает.

И чтобы я ни с кем не заговаривала. А тем более, с мужчинами, пусть и продавцами. Это не в моей компетенции. Рот заклеила, короче, и вперёд тратить деньги.

Я пообещала Фархаду сухо, не поднимая глаз, что не стану искать неприятностей на свою задницу, добавив, что мне и без того этих неприятностей сполна хватает. По горло сыта всем этим. Но, хоть и показала себя насупленной, всё же спросила Фархада, ждать ли его сегодня вечером. И услышала такой ответ, не менее сухой: "Потом поговорим."

Потом так потом…

Если я не передумаю, мы поговорим. А так, начиная с этой поры, пусть Фархад берет и сам уступает мне, так как я уже устала перед ним стелиться.

***

Утро выдалось ещё более теплым, чем вчера, и солнечным. Я наслаждалась весенней природой и жадно поглощала в себя свежий воздух, кайфуя от этого. Да так, будто мне очень давно не хватало кислорода, и сейчас я стремительно пополняла истраченные запасы.

Только вот длинное одеяние мне реально мешало передвигаться и думать о погоде…

Из-за сильного встречного ветра, платье путалось в ногах. А платок, который я к ночи всё же подобрала и выстирала, то и дело норовил от меня сбежать. Прям чувствовала, как он скользит по волосам и вот-вот улетит в отместку за то, как я с ним обошлась.

Я постоянно отвлекалась, чтобы придерживать свое обмундирование на месте. Страшно же, а вдруг платок слетит или платье задерется, как у Мэрилин Монро? Такого форс-мажора в этих краях точно не приемлют.

Сияра же передвигалась более раскованно и уверенно. Она к таким вещам привыкла и знает, как их носить, в отличие от меня.

Сегодня она вела себя иначе, и даже сперва показалось, что взялась набиваться ко мне в подруги. Если так можно сказать, ведь Сияра не скрывала, что я ей не нравлюсь. Но была вынуждена пойти со мной, так как первая жена Абдуризы по имени Эля, которая не имела ничего против меня даже после трагедии с собаками, находилась на последнем сроке беременности. Ей выходить нельзя, делать по дому ничего нельзя, так что всё легло на плечи Сияры.

И кстати, Абдуризу с лопатой в руках я за две недели ни разу не увидела. Только с кружечкой чая выходил и смотрел на то, как пашет Сияра.