Пока я буду наслаждаться свой собственный сказкой, дети будут существовать по чуждым нам законам. Их никто не будет спрашивать, хотят они так жить или нет. Они и не откажутся так жить, потому что не знают, что есть другие варианты.

Разве такого будущего я желала для детей, когда мечтала оказаться женой восточного принца?

Теперь-то я понимаю, что мечтать нужно осторожно. Потому что я не одна, у меня уже есть дети, которых потяну за собой, куда бы не шла сама. Как, к примеру, и случилось.

Что будет с ними – риторический вопрос. И этот вопрос куда важнее вопроса касательно моего будущего.

***

Пока водила Тимура в туалет, осмотрела дом. Обычный такой дом с интерьером, напоминающим цыганский или, что более привычно для глаза, деревенский: мебель аляпистая, ковры везде, где только можно было их повесить и постелить. В контрасте со всем этим тут имелась и дорогая бытовая техника, и антикварные вещи, вазоны, фарфор, расставленный невпопад в тех местах, где было странно их видеть, и роскошные, но безвкусные шторы, и прочее, прочее…

Нелепо и неуютно всё кругом смотрелось. Явно, что о дизайне интерьера тут вообще не думали, когда всё это закупали. Очевидно, что денег сюда было ввалено немало, только вот не на то они были потрачены. Гребли всё, что подороже, а как это вместе сочетаться будет, не предусмотрели.

Я, конечно, не жила так зажиточно никогда, несколько лет вообще ютясь в условиях на грани нищеты, где и крыша протекала, и окна текли. Да я и не привередлива всегда была, ведь богатств никогда не видела, но здесь мне не нравилось. Такое обилие барахла, пусть и дорогостоящего, существенно удешевляло интерьер.

Ванная комната, конечно, на первый взгляд вызвала у меня восторг и временную остановку дыхания. Всё такое вычурное здесь, броское: и потолок зеркальный, и плитка с золотыми узорами, видно, что дорогая дизайнерская, и полы, а про сантехнику из одной серии и говорить не стоило. Одна ванна с окантовкой то ли под золото, то ли действительно золотая, и на таких же золотых ножках-лапках, чего стоила.

Самая красивая комната в доме – это, несомненно, ванная. Её, хоть и излишне позолоченную, выдержали хотя бы в одном стиле.

Мне захотелось поскорее забраться в эту царскую ванну и почувствовать себя совсем другим человеком. Уже представила, как включу детям мультики на экране навороченного телевизора, большеватого для квадратуры зала, а сама пойду нежиться, на время позабыв о куче неприятных инцидентов, которые имели место быть за последние дни.

Если остановиться, прекратить спешку, сесть и спокойно подумать и посчитать, сколько всего случилось за столь короткий промежуток времени, и как стремительно это случившееся в корне изменило меня… Можно было бы вечно сокрушаться по поводу этого. Но смысла я в том самобичевании и самоотречении не видела.

Единственное, что нужно было сейчас – максимально расслабиться, выйти из состояния вечного стресса, отбросить все страдашки, страхи и успокоить нервы, пока предоставляется такая возможность.

Кроме того, Фархад не торопился возвращаться к нам. Наверняка, врач будет долго его осматривать, да и с Абдуризой поболтать о жизни ему надо. Как-никак, хоть один положительный человек в его окружении появился.

А я, пока Фархада нет, воспользуюсь минутами одиночества и скину с себя кучу ненавистных одёжек цвета траура, которые была вынуждена на себя напялить. Больше всего я мечтала избавиться от всего того, из-за чего чувствовала себя потной слипшейся мумией. Этот мой новый образ не слабо раздражал и действовал на меня, как ошейник с поводком, который когда-то приходилось носить. Глядя на длину платья, руки мои так и чесались порвать его, чтобы укоротить в половину. Насчёт платка и говорить не стоило.

Тоска и тяга по джинсам и маечке со стразами не заставили себя долго ждать. Хватило меня в образе покорной жены араба всего на два дня. Как дальше буду это терпеть и сносить – не представляю.

***

Полностью расслабленная, я распласталась в горячей ванне, безмятежно глядев в зеркальный потолок и рассматривая своё отражение. Особенное внимание привлекали мои длинные и густые волосы, красиво лежащие под водой.

Какое блаженство, что я сняла с себя платок вместе с остальным обмундированием… Что ещё надо для счастья? Не понимаю, как они, женщины, ходят в этом ещё и круглый год.

Как бы не лезли мысли печали, непонимания и обиды, я всячески старалась выбросить из головы всё, что было лишним сейчас, и предалась редкой для меня изнеженности.

Я почти заснула под монотонные разговоры детей и песни из мультфильмов. Чтобы слышать, что делают дети, не бедокурят ли, я оставила дверь в ванную приоткрытой.

Внезапный шорох и скрип половиц спугнули меня и заставили моментально выйти из состояния забвения.

Я резко повернула голову и, затаив дыхание, выпучила глаза на того, кто стоял в дверях.

Фархад, переодетый в чистые вещи, неожиданно для меня показался в дверях. Уследив, что я заметила его присутствие, он с улыбкой вперся в ванную комнату. Таким довольным я никогда его не видела.

Фархад держал в руках по бокалу красного вина. Он не забыл о нашем разговоре в машине. И о том, что я заручилась его дозволением нахрюкаться, он не пошутил и не передумал.

Как этом мило с его стороны…

Вот. Так сказать, у нас потихоньку начинает всё налаживаться. Фархад понимает, что надо мне. Я понимаю, что надо ему. Чем не семейная жизнь, позвольте? Если не брать в расчет тот факт, как именно я стала его женой и в каких условиях находилась до сегодняшнего дня, то можно смело думать, что на этот раз я вышла замуж удачно.

По крайней мере, такого ужаса, который испытывала с Андреем, с Фархадом однозначно не будет. Будет либо хуже во сто крат, либо лучше во столько же. Но пока что тенденция идёт на улучшение показателей наших с Фархадом отношений. Пусть так и будет дальше. Движемся вперёд, никуда не сворачиваем.

Фархад подошёл к ванне впритык и остановился, впившись в меня голодным сверкающим взглядом.

Я же, в смущении замерев в той же позиции, в какой квасилась до его появления, так и не надумала, стоит ли прикрыться в данной ситуации. Но поскольку Фархад учёл мои пожелания на вечер и мечтал поглазеть на меня голую, я посчитала, если он и так всё успел увидеть, то нечего уже что-либо закрывать. А потому решила не шевелиться больше. Просто глядела на него вопрошающе и ждала, когда он подаст мне один из бокалов.

Фархад, как показалось мне, смутился от того, что я повела себя непринужденно, а хотя ожидал от меня обратного. Того ожидал, к чему привык. Уверена, он думал, что меня опять придётся принуждать быть дружелюбнее и покорнее, но я его в этом раунде обошла, перепрыгнув казавшееся непреодолимым внутреннее препятствие в виде признания его своим мужчиной. Желанным мужчиной, единственным, подаренным шутницей-судьбой, за которого я волнуюсь и за которого, как успела подметить, в случае чрезвычайной ситуации встану горой и пойду на крайние меры.

Я сама была удивлена тому, что оказалась способна принять Фархада морально и подпустить к себе после трёх лет пожиравшей моё сердце ненависти к нему и заветного пожелания ему самой жестокой в мире смерти.

Но, раз уж так сложилось, то… Если я его собственность, то он, соответственно, моя собственность. И детей наших. И всё. Больше нам никого не надо.

Фархад вручил мне оба бокала сразу.

– Какое тебе больше нравится? Это или это? – робко поинтересовался он, шныряя по мне глазами, но не останавливаясь подолгу нигде, кроме губ.

Я, любезно кивнув ему, взяла бокалы. И тоже глядела на его губы, стесняясь подниматься взглядом до глаз.

Пока пробовала вина, смакуя их с удовольствием и решая, какое из них вкуснее, и в общем-то была занята крайне трудным выбором между двумя превосходными напитками с одинаково восхитительными нотками, Фархад воспользовался случаем. Пока я не видела, чем занят он, Фархад взялся пялиться на меня бесконтрольно и бесстыдно.