Я стараюсь не замечать шагов позади себя, но они меня нервируют.

– Что из моих слов тебе не понятно? – не выдерживаю я, и оборачиваюсь к ней.

– Хочу с тобой, – просто отвечает девочка, и я истерично смеюсь.

– Нет, – отрезаю я, и вскидываю винтовку, – Вы захватили нашу планету, – мой голос срывается на хрип, – … убили всех моих родных, и еще восемь миллиардов людей в придачу.

Трясу головой, чтобы избавиться от слез, но не помогает.

Девочка молчит.

– Не такой плохой, – наконец, говорит она, и прижимает руку к своей груди, – Я не такой.

Это выводит меня из себя.

– Серьезно? – дрожащими руками передергиваю затвор, – И чем же ты отличаешься от своих инопланетных дружков?

Девочка пожимает плечами.

– Не животное, – показывает на меня, и, помешкав, на себя, – Не животные, – исправляется она.

Почему-то эти слова отзываются во мне.

Я чувствовала себя загнанным зверем, который прячется по самым темным местам. Животным, что нападает даже на своих, если потребует инстинкт выживания.

Глубоко вздыхаю, и опускаю ствол.

– Если ты думаешь, что я скажу тебе спасибо, то зря надеешься, – бурчу я.

– Ты спасти меня.

Спасти?

Она еще более сумасшедшая, чем я.

– Кто ты вообще такая?

Девочка смотрит мне прямо в глаза.

– Человек.

Июнь 2022 год

Кирилл

Отвлекающий маневр

Мы сидим в яме, раньше здесь был установлен какой-то детский аттракцион. Уцелела только часть металлической конструкции, похожей на выцветший карандаш, и сгнившая до основания деревяшка.

Здесь мокро и сыро.

Перехватчики кружат над нами, как стервятники, и скоро появятся охотники. В моей голове крутятся четыре самых важных правила выживания:

Избегать с ними встречи.

Прятаться, если они вас все-таки засекли.

Защищаться при нападении и не даваться живым.

Если надо – умереть.

– Ты должен уходить, – быстро говорю я, проверяя обойму, на двоих у нас шестнадцать патронов, – Я отвлеку их на себя, и ты сможешь убраться отсюда.

– Сегодня ты полон бредовых идей, брат, – Марк вытирает с глаз кровь, и в его взгляде мне чудится осуждение.

– Просто неудачный день.

– Для всего человечества, – невесело подхватывает он, и я едва заметно улыбаюсь.

Но улыбка тут же сползает с моего лица, когда я вижу мелькающие среди деревьев тени.

Они уже здесь.

– Помнишь, когда мы забрались в магазин и нас окружили охотники? – неожиданно спрашиваю я.

– Тогда их было двое, – недовольно напоминает Марк, сейчас мы насчитываем больше восьми, – Даже если начнем стрелять, у нас не будет шанса.

– Значит, заберем с собой максимум восемь.

– Ты хреновый стрелок, – он достает пистолет, и я смотрю на своего друга.

– Не задавайся, – хмыкаю я, – Ты работал в полиции, забыл?

– Охранником в тюрьме, – исправляет меня Марк и качает головой.

На его лице проступает болезненная бледность, от недосыпа и недоедания. Царапины кровоточат.

– Значит, ты просто толковый парень.

Марк усмехается.

– Я просто связался не с той компанией.

Может быть он прав, отец всегда повторял, что такие, как я приносят одни проблемы. Я и сейчас вижу его лицо полное неприкрытой ненависти.

Не хочу, чтобы Захар остался сиротой.

Не хочу, чтобы было так.

Не хочу делать то, что должен.

Для захватчиков мы всего на всего жалкие и ничтожные букашки, в ужасе разбегающиеся по углам. То, что надо искоренить, как болезнь. Уничтожить любым способом. Но одного они никогда не поймут, когда что-то угрожает нашим близким, мы готовы пойти на все.

Марк хмурится, наверное, его настораживает мое молчание.

– Мне не нравится твой взгляд.

– Прости, – я резко ударяю его рукоятью пистолета по голове. Не сильно, но достаточно, чтобы он потерял сознание.

Когда Марк придет в себя, ему это не понравится.

Я быстро закидываю его ветками, и маскирую наши следы. Перехватчики всего на всего инопланетные роботы, нашпигованные микросхемами. Они не могут думать и чувствовать.

А я могу.

– Эй, ребята, я здесь! – кричу я, и машу им руками.

Перехватчики направляют на меня яркие огни, и начинают сканировать. Я не жду, когда они закончат, и срываюсь с места. Они бросаются в погоню. На это я и рассчитывал. Стараюсь лавировать между стволами деревьев. Зеленые вспышки заставляют меня пригнуться.

Проношусь мимо пожелтевшей таблички, и краем глаза замечаю темный силуэт.

Он прямиком несется в мою сторону, и хватает меня за рубашку. Я падаю на землю, но успеваю достать пистолет. Переворачиваюсь, и сразу нажимаю на курок. Чувствую отдачу. Пуля проходит через его грудь, попадая прямо в сердце. Глаза мужчины за стеклами очков удивленно округляются, и он отпускает меня.

Они ничем не отличаются от людей. И я не могу к этому привыкнуть.

Быстро поднимаюсь на ноги и бегу дальше. Ветер свистит в ушах, и из горла вырываются сухие хрипы, будто кто-то чертит мелом на доске.

Такой темп я долго не выдержу.

Перехватчики следуют за мной, и я поворачиваю налево, вихляя из стороны в сторону, чтобы они не смогли прицелиться. Местность города сильно изменилась из-за взрывов, и я не знаю, куда бежать.

Ветви колючих кустов царапают кожу, но я пробираюсь сквозь них. Ноги скользят по глинистой земле. Камни и ямы болью отдаются в ступнях. Дорога становится еще более неровной. Кое-где проступает сухая трава, она пробивается сквозь серые валуны.

Неожиданно, я выбегаю на край крутого обрыва, и едва успеваю затормозить. Останавливаюсь на самой кромке утеса.

Сердце колотится, как молот, и я смотрю вниз.

Волны медленно скользят по сверкающей поверхности реки. Оборачиваюсь назад, и дергаюсь от удара пули. Зеленая вспышка заставляет мою ногу взорваться от боли. Нестерпимый жар распространяется по всему телу.

С трудом сфокусировав взгляд, я вижу целый отряд охотников.

Делаю глубокий вздох, и прыгаю вниз. Пустота проглатывает меня, и я камнем лечу вниз. Пытаюсь за что-то ухватиться. Но ничего нет.

Теплый воздух бьет по лицу.

Ударяюсь о воду, и она накрывает меня с головой. Тянет на дно. В эту холодную темноту. Пытаюсь выбраться на поверхность, но левая нога меня не слушается. Я сражаюсь с паникой и просто барахтаюсь в воде.

Содержания кислорода в крови становится все меньше, и желание сделать глубокий вдох просто нестерпимое.

Вокруг меня клубятся волны мутной реки. Легкие разрываются от боли. Из последних сил, я все-таки выныриваю из воды, и хватаю ртом желанный воздух. Начинаю грести в сторону берега. Адреналин помогает мне держаться на плаву и не потерять сознание.

Почувствовав каменистое дно, я готов упасть на землю и пролежать так целую вечность. Но я выбираюсь на берег, и тащу свое тело в сторону полоски леса. На ходу снимаю с себя рубашку и остаюсь в одной майке. Нужно остановить кровь, иначе меня найдут по следам.

Смотрю на свою ногу и сглатываю.

Пуля прошла навылет, не задев бедренную артерию. Я оборачиваю рану своей футболкой и туго затягиваю. Перед глазами все плывет, и меня мутит. Стискиваю зубы, и усилием воли заставляю себя не обращать внимания на нестерпимую боль.

Я добираюсь до леса и вхожу в густую чащу. Медленно и неуверенно хромаю вперед, не переставая прислушиваться. Застоявшиеся лужи превратились в болото, мокрые ботинки погружаются в холодную воду, и увязают в грязи. Я спотыкаюсь о корни деревьев, цепляясь за кору, и старательно ищу в темноте место, где можно спрятаться.

Через несколько метров, замечаю неглубокую канаву, заросшую небольшими кустарниками, и пролажу сквозь них. Морщусь от боли в ноге, и сажусь на землю.

Не уверен, что вообще смогу когда-нибудь встать.

С волос капает вода, и меня всего трясет, от крупной бесконтрольной дрожи мои зубы лязгают так, что я боюсь откусить себе язык. Я слежу, как ветви гнет сильный ветер, глядя на них, я вспоминаю своего школьного друга, и день, когда мы последний раз виделись.