–А на вид такой приличный мальчик, – раздается старческий голос, и я резко останавливаюсь.

– Это не то, что вы подумали, – сиплю я, и оглядываюсь назад, – Я не вор.

– Откуда мне знать?– она тянется к настольной лампе, и мягкий желтый свет озаряет комнату, – Грабители разве признаются?! – старушка повышает голос.

– Не шумите, – испуганно шепчу я, боюсь, что скоро они догадаются, где я.

– Вы из социальной службы? – подозрительно спрашивает она.

– Да, но мне уже пора.

Я быстро выхожу на балкон и смотрю вниз. Навес над подвалом позволит мне безопасно спуститься. По крайней мере, я надеюсь, что козырек выдержит мой вес. Перешагнув через карниз, я прыгаю.

Май 2020 год

Ева

Атака

Несколько секунд, я рассматриваю незнакомца, появившегося в коридоре, и сразу понимаю:

С ним что-то не так.

Не знаю, что именно. Это какое-то подсознательное чувство. Он не двигается, словно не верит, что видит меня. Ему не больше тридцати. Одет в красную майку и брюки цвета хаки.

Мужчина продолжает таращиться на меня, и тут я понимаю, что меня в нем смутило.

Его майка вся в крови.

В маминой крови.

– Игнат… – испуганно шепчу я, и мой голос выводит мужчину из ступора.

Он кидается на меня.

Я отпрыгиваю в сторону. Ударившись локтем о край стола, я теряю равновесие, и приземляюсь на бок. Ребра простреливает боль, от всплеска адреналина, я этого почти не чувствую, и сразу вскакиваю на ноги, но мужчина оказывается быстрее.

Он хватает меня за волосы, и разворачивает к себе. Я кричу, и пытаюсь освободиться. Не уверена, что у меня хватит на это сил. Я даже не уверена, что способна сейчас здраво соображать.

Мужчина притягивает меня к себе, и я в ужасе замираю. Его холодные пальцы, как кусочки льда, дотрагиваются до моего лица, уделяют внимание щекам, лбу и останавливаются на шее.

Я чувствую, как он постепенно сжимает руки, перекрывая доступ кислорода. Воздух уходит от меня с каждой секундой. Я брыкаюсь, и пытаюсь оттолкнуть его от себя. Паника возрастает, и я уже не контролирую свое дыхание.

– Отвали от нее! – ревет брат.

Мужчина швыряет меня в стену, и я ударяюсь затылком о ее твердую поверхность. Перед глазами темнеет. В легкие врывается кислород, и я жадно глотаю его. Издалека, слышу звуки борьбы, и трясу головой.

Все это кажется сном. Ночным кошмаром.

Мне требуется всего секунда, чтобы вернуть обратно свое зрение. Никакой это не сон. А самая настоящая жуткая реальность. Я смотрю на дерущихся. Как назло под рукой нет ни одной вещи, которую я могла бы использовать вместо оружия.

Взгляд падает на увесистую пепельницу, и я двигаюсь в её направлении.

Игнат ногой ударяет мужчину в грудь, и тот отлетает к двери.

Мне не нравится, что теперь он лежит рядом с мамой. Дыхание опять перехватывает от осознания, что она мертва.

Действительно, мертва.

Внезапный взрыв заставляет наш дом задрожать. По инерции, тело двигается вперед, и я цепляюсь пальцами за стены. С потолка сыплется штукатурка. Во рту стоит привкус гари.

Еще один взрыв, я пригибаюсь, и закрываю голову руками. С периодичностью, в несколько минут, они раздаются в разных частях города.

– Что это? – спрашиваю я брата, подбегая к нему.

– Не знаю, – кашляя, отвечает Игнат, он хватает кухонный нож, и мы оба пятимся к выходу.

Сквозь дым, я замечаю толпу, направляющуюся к нам. Человек тридцать, наверное, весь наш поселок, и я жалею, что их не убило взрывом.

– Ева, уходи, – говорит мне Игнат, из его рассеченного лба тонкой струйкой вытекает кровь, лицо бледное.

Я качаю головой.

– Лодочный пирс, Ева, – с нажимом повторяет он, – Возьми папин катер…

– И не подумаю, – перебиваю я его и цепляюсь в брата похолодевшими пальцами.

Глаза цвета бирманского янтаря, так похожие на отца, впиваются в меня, и я понимаю, что он сделает.

– Нет, Игнат, нет, – шепчу я.

– Я справлюсь, – он с силой толкает меня к лестнице, а сам быстро выходит на улицу.

Мне не остается выбора, я срываюсь с места, и бегу. Мигом взлетаю на второй этаж и оказываюсь в своей комнате. В единственном месте, где я попытаюсь выбраться, и спастись. За спиной раздается непонятный шум, но смелости обернуться мне не хватает.

Я забираюсь на карниз и прыгаю.

Падение недолгое, я приземляюсь на лужайку, задохнувшись от боли. Быстро поднимаюсь на ноги, осколки стекла, усыпающие траву, оставляют неглубокие царапины на коже. Не обращая внимания на ноющую боль во всем теле, я бегу по улице.

Некоторые дома полностью разрушены взрывами, искореженные машины разбросаны по сторонам, как игрушки. Корни деревьев смотрят в небо, и комья земли образуют небольшие горы.

Всхлипываю и вытираю слезы рукой. Запрещаю себе думать о том, что оставила их там. Я несусь в сторону пляжа, как сказал мне брат, понятия не имея, что делать в такой ситуации. От яркой вспышки я прикрываю глаза, а потом звучит ещё один взрыв. Уцелевшие дома рассыпаются, как картонки. Фонарные столбы не выдерживают и падают, треск электрических проводов заставляет меня повернуть налево. Отовсюду слышатся жуткие крики.

Наш посёлок превратился в самый настоящий ад.

Я затравленно оглядываюсь по сторонам и замечаю какое-то движение среди дыма и пыли, оно заставляет меня инстинктивно нырнуть в глубокую канаву. Сердце грохочет в груди, я закрываю рот рукой, пытаясь унять своё хриплое дыхание. Липкий пот стекает по спине.

Мимо меня проходит мужчина в форме, но я не собираюсь просить у него помощи, потому что в его руках оружие.

Что-то происходит с людьми.

Коллективное помешательство?

Психотропное оружие?

Все мог бы объяснить отец, но он в другом городе… У меня сводит живот. Желчь подкатывает к горлу, и я ещё сильнее стискиваю зубы. Напряженно слежу за мужчиной. Он удаляется прочь, и я выбираюсь наружу.

Стараясь держаться тени, я выхожу на главную улицу, она пострадала меньше всего. За зеленой изгородью прячется будка охраны.

Кругом ни души.

Я подбегаю к припаркованной машине, и пробую открыть. Дверь поддается, и я забираюсь внутрь. Ключи торчат в замке зажигания, не думаю, что это удача. Скорее всего, владельца Приуса застали врасплох, или…

Убили.

Дрожащими руками пробую завести мотор, с третьей попытки мне это удается. Взвизгнув тормозами, я выруливаю на дорогу. Я превышаю все допустимые нормы скорости. На повороте машину заносит, и я едва успеваю выкрутить руль.

Наш клубный поселок находился в пригороде с видом на залив, в десяти минутах от городской суеты. Вместо него теперь догорающий огонь.

Меня пронзает холод.

Я включаю местное радио, но на всех каналах играет только музыка, и мне приходится его выключить. Раны от порезов начинают болеть. Дотронувшись до них кончиками пальцев, я морщусь.

Значит надо найти аптеку.

Я смотрю на датчик уровня топлива. Заправить бак тоже не помешает. Стрелка показывает, что горючее скоро закончится.

Я открываю бардачок, среди кучи ненужного хлама, обнаруживаю портмоне, внутри полно наличных.

Что ж, с деньгами не возникнет проблем.

Мимо меня проносятся пожарные машины, и полицейский патруль. Я провожаю их глазами. Все выглядит, как обычно. Как и должно быть. Но что-то подсказывает мне.

Это ненадолго и нужно спешить.

Я замечаю заправочную станцию, окруженную вековыми соснами и елями, в стороне от дороги. Включаю поворотник, и подъезжаю ближе. Кругом пустынно, только лампы над заправкой светят ярко, да вывеска маленького магазинчика мигает разноцветными огоньками.

Остановившись, я вылезаю из Приуса и быстро вставляю наконечник шланга в отверстие топливного бака. Все это время, я не перестаю смотреть по сторонам.

Ничего подозрительного.

Я направляюсь в магазин, чтобы расплатиться. Колокольчик над дверью приветливо звенит, когда я вхожу внутрь. За прилавком стоит молодой парень, лет восемнадцати. Длинные черные волосы завязаны в хвост, челка над голубыми глазами, скрывает половину высокого лба.