После, он выхватил лук у пробегавшего мимо раненого эльфа, а колчан со стрелами у него был свой. Вступая в бой, эльф уже не думал о дурноте, что подступала к горлу. Бьюч даже успел выпустить пару стрел, когда его накрыла спасительная темнота. Очнулся он, и, правда, в темноте, гораздо позже. Рядом сидела Нулипес, девушка, отвергнутая Иримом накануне свадьбы. Она промывала рану на голове парня от спекшейся крови. В печи потрескивали поленья. А по телу храброго воина прошлась судорога боли. Парень открыл глаза и посмотрел на эльфийку.

– Где я?

– Храбрый эльф, где же ты можешь быть, как не у себя дома, вернее, дома у друга, – уточнила Нулипес.

– Храбрая девушка, – пытался шутить эльф, – как же ты переступила порог этого самого дома?

– Бьюч, все мы когда-то миримся с чем-то. Вот пламени раньше боялись, а смотри, привыкли же. Греться нужно. Поэтому и я пришла сюда, тебе ведь помощь нужна.

– Мне страшно спросить, но как окончилась война?

– Ну как? – медленно произнесла девушка. – Как-то окончилась. Их воины почти все полегли, десяток только вроде как насчитался. Они забрали вождя и ушли. Мы не заметили как. А потом увидели, что среди павших воинов есть и раненые, они кричат и стонут от боли.

– А наши братья? Что с нашими мужами?

Нулипес вздохнула.

– Детей жалко, – произнесла она. – Пятерых убили. Сейчас их окричат, и можно погребать. И так, двадцать эльфиек и сто сорок мужчин пали. Двести ранены. Но это поправимо. Тебя тоже чуть не убили. Замат спас тебя.

– А он сам? – спросил встревоженный Бьюч.

– Он ранен, но жить будет. Ты не волнуйся, дружочек, тебе нельзя.

Девушка ласково погладила эльфа по руке.

– Ты сейчас поспи. Я дам тебе лунного эля. Это наша новая настойка, она крепка, но и сильна. Только вначале скажи, что делать с ранеными чужаками? С убитыми?

– Всех в пропасть, – скомандовал Бьюч.

– Всех? – ахнула Нулипес.

– Всех до одного.

– Бьюч, не считаешь ты, разве, что это жестоко?

– Я видел то, чего во время сражения не заметили другие, – отчеканил эльф. – Поверь мне, это слишком мягкое наказание для них и слишком легкая гибель. Они подняли оружие на невинный народ.

– Я поняла тебя, дружочек. Не горячись.

Девушка подала парню глиняную кружку с настойкой. Он одним глотком осушил ее содержимое, тут же потерял сознание и опрокинулся на подушку.

– Ну что, милый мой, вот и пришло время нам проститься, – произнесла Кирма.

В ее глазах стояли слезы, которые она мужественно сдерживала. Девушка едва держалась на ногах от бессилия, но не от физической слабости, а от нервной, душевной. Дворфка отпускала любимого эльфа, и это рвало ее сердце. В походе их любовь окрепла, и определилась в большое и трогательное чувство. Но судьба жестока к этим влюбленным, и им пришло время расстаться. Эльф вернулся, чтобы стать королем своего клана, а Кирма обязана пойти в свой город, в родительский дом. Сейчас молодые прощались на том самом месте, где расставались каждый день до того, как им пришлось по нелепым обстоятельствам покинуть родные места.

– Любимая, мы расстанемся ненадолго, верь мне, – пообещал Ирим. – Как только я закончу главные обязанности в лагере, сразу же отправлюсь искать шамана.

– Любимый мой, – произнесла дворфка и обхватила горячими ладонями лицо возлюбленного, – не давай поспешных обещаний. У тебя будет много дел, как только ты сядешь на Стул вождя. Я все понимаю. Ты за меня не переживай, я сильная и все вытерплю. Я тебе желаю радости впереди и счастья.

– Кирма, ты что, прощаешься со мной? – удивился Ирим и сел перед дворфкой на колени прямо в снег. – Я тебя не отпущу. Не сейчас, но позже, я приду за тобой и возьму тебя в жены. Мы будем вместе, одной семьей.

Девушка грустно улыбнулась, и, смахнув непрошеные слезы, тоже опустилась на колени перед любимым.

– Я люблю тебя, Ирим, – произнесла она и начала лихорадочно целовать сухими губами лицо эльфа.

Потом она отпрянула и заглянула в его глаза, помолчала и снова принялась целовать. Они упали в снег, жарко целуясь и обнимаясь, будто чувствовали что-то такое, что изменит их планы на всю жизнь. Кирма плакала, а Ирим слизывал ее слезы и покрывал мелкими поцелуями мокрые щеки. Девушка теснее жалась к возлюбленному и никак не могла уговорить себя расцепить кольцо объятий. В чувство их привел филин, пролетевший низко над их головами. Кирма неуклюже вскочила на ноги и отряхнулась. Ирим нехотя поднялся и вытряхнул снег из-за шиворота.

– Иди, Ирим, и не оборачивайся, – произнесла дворфка. – Только следи за Яксом, чтобы не улетел далеко.

– Кирма, почему ты отказываешься от встреч?

– Потому что, ты уже не мальчишка, чтобы бегать на тайные свидания. У тебя статус короля, и ты обязан ему соответствовать. Тебе некогда будет скучать. Уж поверь мне, я знаю что говорю, ведь я дочь вождя.

– Я все понимаю, – вздохнул Ирим. – Как только чуть все утихнет, найду шамана, а уже потом, приду к твоему отцу.

Девушка горько рассмеялась.

– Любимый мой, хоть на тебя и свалилось бремя ответственности, но ты так и остался шалопаем.

– Причуды ничем не выбить, хочешь сказать? – рассмеялся эльф.

– Нет, не причуды. Просто ты несерьезен.

– Учту и исправлюсь, – пообещал Ирим с улыбкой.

– Иди, прошу тебя, не заставляй меня страдать.

– Можно я приду вскоре? – попросил эльф.

– Нет, – твердо ответила дворфка. – Не рви мне сердце.

– Я люблю тебя, моя непокорная пурпурная линея.

– А я тебя люблю, мой дорогой эльф. Береги себя и будь счастлив.

– Я буду счастливым только рядом с тобой.

Красавец Ирим стоял перед девушкой и окутывал ее бирюзой своих волшебных глаз. Он взял ладошки дворфки в свои руки, и, поднеся их к губам, стал легонько дышать на них, чтобы отогреть. Кирма смотрела на него ореховой негой заплаканных глаз и тонула.

– Ирим, иди. Я устала и замерзла. И тебе нужно возвращаться в свой поселок. Ведь мы его минули другой тропой. А тебя там давно дожидаются собратья.

– Ухожу.

– Якса не забудь отвязать и забрать с собой.

– Любимая ты меня совсем за дурочка держишь?

– Нет. Просто ты расстроен и можешь забыть о нем.

– Не забуду. Я буду скучать, родная моя. А тем более, когда мои родители перебрались в родные места, мне вообще будет не просто.

– Я тоже буду скучать.

Кирма выдернула свои ладони из рук любимого эльфа и пустилась бежать без оглядки в сторону своего родного городка. Она бежала и не разбирала дороги из-за слез застилавших глаза. Тут девушка не удержалась на ногах и со всего размаха упала плашмя, лицом в снег. Девушку сотрясали рыдания, а грудь сковало тупая тоска, не давая вдохнуть полные легкие. Кирма лежала и плакала. Перед ее глазами стоял образ любимого эльфа, он обнимал ее, гладил по волосам, целовал глаза. Дворфка больше не могла терпеть этой ноющей печали и собралась вскочить на ноги, чтобы бежать обратно к любимому. Она настроилась просить его взять ее с собой в лагерь, хотя бы в яму для изгоев, но только чтобы вместе и рядом, на одном клочке земли. Опираясь руками, она поднялась на колени, и тут ее правую руку опалило жаром, будто она схватила с жаровни горячий ковшик. Кирма наклонилась вперед, чтобы рассмотреть, что нанесло ей боль, и удивилась. Снег под руками полностью растаял, и виднелась прелая хвоя от Олиствы. Кирма пригляделась и сдвинула пальчиками мерзлые иголки.

– О, нет, – вскричала девушка. – О, чудо.

Она захватила полную горсть хвои и поднесла поближе к глазам. Смеркалось стремительно и в лесу становилось неуютно и темно. Дворфка присмотрелась. Так и есть, нашлась пропажа, а именно, золотой клык, который нужен для заклинания.

Кирма убрала клык во внутренний кармашек курки на заячьем пуху, вскочила на ноги и побежала обратно, откуда так спешила унести ноги.

– Ирим, – крикнула она. – Ирим, где ты?

Ответом была тишина.

Кирма остановилась и снова расплакалась.