Когда лето не спешит уходить превратившись в затяжную бархатную осень без дождей, а вся флора и фауна приготовилась впасть в зимнюю спячку, то в природе происходит некий диссонанс. Он характеризуется выбросом какой-то особой энергией, которой буквально переполнен воздух золотой осени. Этот необычный воздух формируется в потоки, которые теплым своим дыханием слегка колышут ветви деревьев, и касаются им незадачливых прохожих, и у них от него происходит какое-то необъяснимое возбуждение, и сердце начинает петь. Вот именно это дыхание ударило в лицо Сергея, когда он вышел из самолета,… и душа его продолжила полет…
Хотя может быть контраст морозов и теплой, чуть ли не летней погоды, заставили петь сердце Сергея, но уж столько лет прошло с тех пор, а он помнит как сейчас тот теплый, осенний вечер в Краснодаре. Помнит как ехали домой в станицу, а желтые листья потревоженные «Москвичом-412», разлетались в разные стороны, и потом кружась тихо падали на серебристый асфальт освещенный огромной луной…
* * *
– Нифига себе! Вот подогрели пацаны! Теперь нормально праздники справим, – восторженно говорил Дима, вытаскивая бинты из спичечных коробок. – Мы уже как с месяц на сухом пайке, а тут вы. Ну уважили, ну молодцы, – продолжал радоваться он, одновременно не забывая контролировать насыщенность пропитки маковым молочком бинтов. Померяв общую длину бинтов, и введя полученные данные в интегральное уравнение, стороны пришли к консенсусу о тождественности 21,473 метров бинта, с 3,341 килограммами заготовки. Ну а если рассказать как было, то Дима проверив качество заполнения бинтов, тут же с помощью локтя померил их общую длину и сказав:
– Метров двадцать-девятнадцать, – полез куда-то на чердак своего дома. Через пару минут Сергей держал в руке сумку, в которой на вскидку было килограмма три заготовки.
Был поздний вечер когда происходил этот исторический обмен одного наркотика на другой, и Сергей вместе с Юркой прыгнув на дырчик повезли сумку в ерик, чтоб там ее спрятать до утра.
Сергей проснулся от того, что кто-то тормошит его тихонько приговаривая:
– Вставай Серый,… Серый вставай…
Он открыл один глаз – на него смотрело улыбающееся лицо Графа.
– Давай, поехали на ерик, я уже туда отвез все причиндалы. Блин, посмотрел при свете на заготовку – бомба… И запах, и цвет, и матцается,* даже еще не перебитая. Я так прикинул, наверное килограмм центра* оттуда получиться. Ну давай, вставай, хватить спать!
– Да дай толком проснутся, – протирая глаза ответил Сергей, – я еще не умывался, зубы не чистил, не завтракал, а ты уже поехали.
– Ладно, умывайся, а позавтракаешь потом. Сейчас смотаемся в ерик, на пятак* по быстрому перебьем, и хватанем. А потом знаешь какой аппетит будет? Холодильник просто в окно выпрыгнет, как только мы вернемся. Представляешь сколько мы в Новосибирск шмали привезем? Там местные дегенераты кроме синьки ничего не знают.
– Да, а забыл как мы Артема глауциной* накормили? Как он чуть не выпрыгнул с девятого этажа? Да чертиков напугал идиот. Кто его знает, что он будет вытворять когда курнет, – ответил Сергей одевая штаны.
– Да не гони, при чем здесь глауцина? Я сам от этих колес чуть под трамвай не полез чтоб попустило. Такая гадость, прут так, как будто тебя в начале кувалдой по башке долбанули, а потом под бетонную плиту положили. Никогда больше не буду жрать эту гадость… А план – это благородный наркотик, от него под трамвай не полезешь, и с крыши прыгать не захочешь.
Сергей только успел взорвать* папиросу как увидел, что к ним на мопеде, на полных парах несется Антон, по кличке «Вареник». Что-то недоброе почувствовал он в этом утреннем заезде старого знакомого. Не доезжая нескольких метров, Антон бросил свой мопед даже не поставив его на подножку, и подбежав к мальчишкам срывающимся голосом выпалил:
– Вас Димка с Филей ищут… Они вчера от вашей оплеухи* чуть не покрякали. Если бы мать Димона вчера вечером случайно не пришла к нему, то наверное они бы дуба врезали. Хорошо что она медсестра, и мухой стала их откачивать… Хотя они еще и сейчас не очень себя чухают, что-то со зрением у них. Филя еще не фига не видит, а Димка вроде как начал отличать свет от тьмы… Пока все это Вареник говорил, папироса с гашишем затухла в руках у Сергея, а нижняя челюсть отвисла. Нечто похожее произошло и с Графом, только у того еще и глаза полезли на лоб…
– Вот фартануло… Щеглы подсуропили на праздник, – улыбаясь во все лицо говорил Дима над кипящим в ковшике зельем, буквально через десять минут после того как закрылась дверь за Новосибирскими гостями. Он с Филей в отличии от Сергея и Графа утра дожидаться не стали. В этом случае даже десять минут много. Просто они как-то замешкались, от внезапно свалившегося на них «счастья». Бросив колесо ацетилки* в ковшик, Дима стал наматывать метлу* на кончик иглы, а Филя уже наполнял свой баян* темно-коричневой жидкостью.
– Не гони коней Филя, – зло осек его действия Дима понимая, что не поспевает за более шустрым своим товарищем, – я вижу ты уже целишься.
– Да не кипишуй ты Димон, не вмажусь* я без тебя, поделим все поровну, – успокоил его Саня.
Поделив зелье поровну, товарищи по игле сразу же принялись ловить свои шланги*, которые у них уже были прилично пожжены: Оба уединились в своем углу комнаты, и принялись тыкать тупой многоразовой иглой в область, где должна была находиться вена. Первым «попал» Филя, и введя темно-коричневую жидкость с ветерком* себе в вену, приготовился ждать приход*.
Но вместо него через три секунды после укола, что-то долбануло по башке, как показалось ему что-то острое и в то же время невероятно горячее. Удар был такой силы, что Филя аж слетел со стула на четвереньки… В глазах моментально помутнело, и он почувствовал, что задыхается… Ему вдруг стало катастрофически не хватать кислорода, и Саша начал интенсивно работать легкими делая глубокие вдохи и выдохи, но это не помогало – он все равно задыхался. Тогда Филиппов на четвереньках пополз к двери, ему казалось, что на улице он сможет получить достаточное количество кислорода… Уже возле самой двери у него стало сильно темнеть в глазах,… мир стал ускользать, и последнее, что увидел Филя, был ползущий к той же двери Дима, только по пластунски…
Конечно же никакого заговора против любителей опиатов не было. Просто Сергеем и Юркой была допущена классическая ошибка ботаника, которая говорит о том, что принадлежность к одному виду не гарантирует аналогичных свойств. Друзья и понятия не имели, что мак на Новосибирских дачах опасен для жизни, и что он относиться к декоративному подвиду, в простонародии называющийся «Волосатик». В нем помимо алкалоидов вырабатывается очень токсичное вещество особенно сильно влияющее на зрение.
Заготовку друзьям после долгих извинений пришлось вернуть. Филя с Димой все же оклемались, и зрение к ним вернулось хоть и слегка поврежденное. Но пройдет не так уж много лет, и Саша Филиппов умрет в тюрьме, и когда патологоанатом вскрыл его, то сильно удивился тому, что до сих пор этот человек жил – все внутренности у него были разложившимися. Дима Ковальчук прожил на год дольше, и умер от банки выпитого джина на следующий день после самоубийства отца, и был похоронен с ним в одной могиле… Как потом оказалось у него внутри тоже все уже давно сгнило, и банка джина была просто последней каплей, которая добила молодой умирающий организм…
* * *
*НЭТИ – Новосибирский электронно-технический институт.
*Тетрагидроканнабинол – действующее на мозг вещество конопли.
*Наляпать – наполнение маковым молочком бинтов (сленг).
*Корабль – спичечный коробок, который часто являлся мерой в наркоманской среде (сленг).
*Матцается – слипается (сленг).
*Центр – первая фракция при производстве гашиша (плана)
*Пятак – кусочек гашиша округлой или овальной формы, весом 5-7 граммов.
*Глауцерина – глауцерина гидрохлорид, таблетки от кашля, которые были в свободной продаже, содержавшие алкалоид «глауцерин», вызывающий галлюцинации.
