— Ты ведь примешь участие в его судьбе? — не упустила случая спросить Анна.

— Непременно, — Ливен кивнул и чуть кашлянул.

— Павел, ты точно здоров?

— Аня, я совершенно здоров. Это, должно быть, от того кофе утром. Тебе не о чем беспокоиться

Хоть бы раз графиня поинтересовалась его здоровьем, спросила как Анна, не простыл ли он… Но такого никогда не было… Или в ее понимании титулованный любовник не мог болеть по определению, иначе зачем он нужен? Другие любовницы о его самочувствии спрашивали хоть иногда. А Лиза, когда он приезжал домой уставший, даже вымотанный на службе, тут же справлялась, выглядел ли он так по причине напряженного дня или же прихворнул… Спрашивала, когда сама была больна…

Хотя в чем обвинять графиню Потоцкую? Это была только его вина. Он сам выбрал такую. Красивую, очень красивую даму, которая была пылкой любовницей, милой собеседницей… вроде бы неравнодушной по характеру женщиной, но по большому счету безучастной к тому, что непосредственно не касалось их великосветской связи… В почти пятьдесят-то лет, выбирая женщину, нужно думать не только о том, каково будет с ней в спальне или в бальной зале… но и каково будет с ней вдвоем… У него же с графиней были отношения из разряда наедине, но никак не вдвоем… Вдвоем он был с Анной… с которой никогда не будет наедине… И для него поцелуй ее ладони значил намного больше, чем все приятности, которые могла дать ему Наталья Николаевна… или другая женщина… И тем не менее, он решил, что не будет разрывать отношений с Потоцкой. На это была причина, и даже не одна, а две. А если хорошенько подумать, то и три… Этим он не предаст никого… кроме самого себя… Если же графиня найдет себе другого любовника, он не будет об этом сожалеть… Скорее всего, рано или поздно ее место займет другая светская дама — место подле князя Ливена, но не в сердце Павла…

Он подумал о том, какие драгоценности дарил графине и другим своим любовницам, и что он приобрел для Анны… то, что вызвало недоумение даже у Якова. Он достал из саквояжа, поставленного на сундук, небольшую коробку:

— Аня, я привез тебе скромный подарок. Это серебряный гарнитур с янтарем, собранным на берегу Балтийского моря. Я решил подарить тебе янтарь потому, что мы, Ливены, из Остзейских немцев. Когда я был в Петербурге, то зашел к ювелиру, который делает изделия из янтаря. Из нескольких наборов я выбрал для тебя этот. Можешь смеяться надо мной, мол, Павел, у тебя нет ни ума, ни фантазии, раз тебя так и тянет на растительную тематику, да и вкуса у тебя тоже нет, раз ты покупаешь всякую ерунду, в то время как из всего разнообразия украшений можно выбрать драгоценности действительно достойные дамы… Но для меня именно такие украшения связаны с тобой, с тем, как мы проводили время в саду, как сидели под вязом… И я купил этот гарнитур в память о тех моментах, что так много значили для меня… и как мне бы очень хотелось надеяться, хоть немного для тебя… Я бы очень хотел видеть тебя в усадьбе осенью, когда сад будет в таких же красках, что и капельки янтаря на этих листьях…

— Павел, вкус у тебя безусловно есть. Эти, по твоему мнению, скромные украшения — изумительны. Я непременно буду носить их, — пообещала Анна. — А пока уберу их в шкатулку к другим.

В спальне Анна вынула из прикроватной тумбы шкатулку и увидела на ее дне чистый листок бумаги. Как она могла забыть?! Она ведь хотела попробовать, но и так и не сделала этого. Нужно сделать это прямо сейчас, пока Павел не уехал. Она положила украшения в шкатулку, а листок в карман платья и по пути к входной двери заглянула в гостиную:

— Я выйду на несколько минут во двор, скоро вернусь.

========== Часть 26 ==========

Павел прождал Анну минут десять и забеспокоился. Во дворе Анны не было, он позвал ее, но она не откликнулась. Он проверил баню и другие надворные постройки, изо всех был заперт только сарай. Он услышал, как открываются ворота — видимо, Анна просто выходила на улицу. Но это был Яков, а не Анна.

— Ты Анну на улице видел?

— Нет.

— Сарай заперт, а замка я не вижу.

— Там изнутри щеколда.

— Значит, она там.

Ливен ударом ноги выбил дверь сарая и вбежал в него, Яков последовал за ним. На старом сундуке сидела Анна, она была как будто не в себе, у ее ног лежал маленький бумажный листок. Яков не смог приблизиться к ней, так как сарай был захламлен, а Павел был перед ним. Павел склонился к Анне и подхватил ее на руки.

— Анюшка, девочка моя, я здесь, с тобой. Все хорошо, — произнес он тихим, ласковым голосом.

— Убили, убили, — еле слышно прошептала Анна. — Паули, его убили…

— Наказание мое, зачем ты снова пыталась вызвать духа?

Анна не ответила, закрыла глаза.

— Яков, не стой на пути, придержи дверь в дом! — распорядился Павел Александрович.

Штольман тут же поспешил сделать это, а Ливен принес Анну в спальню, положил на кровать, снял с нее туфли и накрыл одеялом.

— Анюшка, родная моя, ты меня слышишь?

— Аня, ну ответь же! — попросил Яков, вставший рядом с Павлом.

— Слышу, — приоткрыла Анна глаза. — Его убили, убили, он не сам…

— Потом расскажешь. Это не к спеху… Яков, принеси ей выпить, я не знаю, где у вас хранятся бутылки. Я побуду с ней.

Павел сел на край кровати и взял Анну за руку, но как только Яков вернулся с рюмкой коньяка, поднялся, чтоб освободить место ее мужу.

— Аня, выпей.

Анна сделала глоток, затем еще один и закашлялась. Видя, что бледность на ее лице проходит, Ливен выдохнул про себя — обошлось.

— Ну, моя девочка, не так быстро, никто у тебя коньяк не отнимет, как и чай, который я принесу чуть позже, — пошутил он. — Тебе нужно отдохнуть.

— Не надо чая. Здесь стакан с водой стоит… Мне уже лучше. Намного лучше. Спасибо вам обоим…

— Что же ты нас с Яковом так пугаешь? Зачем снова решила вызывать духов? — повторил Ливен свой вопрос.

— Помочь тебе хотела. Не думала, что мне станет плохо… Я недавно вызывала дух Ульяны Карелиной, мне не было дурно… как сегодня…

— Раз на раз не приходится. Зачем ты пошла в сарай?

— Чтоб ты этого не видел, а то бы ругался, — призналась Анна.

— Конечно, я бы ругался.

— Я тоже, — добавил Яков Платонович. — Когда ты вызывала дух Ульяны, мы с Марфой были готовы помочь тебе в любой момент. А что было бы сейчас, если б Павел не пошел тебя искать? Упала в обморок, свалилась с сундука, ударилась? Ты еще и дверь заперла, Павлу пришлось ее выбить.

— Мне жаль, что дверь сломана.

— Господи, да причем тут дверь?! — не сдержался Павел. — Починить ее пара минут. У меня сердце в пятки провалилось, когда я тебя увидел! И у Якова тоже! Не делай так больше! Если уж не можешь удержаться от духовидения, вызывай духов только когда кто-то рядом — Яков или я, чтоб мы могли сразу прийти тебе на помощь, не прячься по сараям и сеновалам и не уходи далеко… А сейчас отдохни. Хочешь, чтоб Яков остался с тобой?

— Пожалуй, я просто полежу.

— Ну как знаешь. Тогда мы пока побудем в гостиной.

Мужчина сели за стол в комнате.

— Павел, в усадьбе с ней было так же? — спросил волновавшийся за жену Штольман.

— Гораздо хуже, — не стал скрывать правды Павел Александрович. — Сегодня было так, ерунда, если можно так выразиться. Хотя, конечно, найти человека в полубессознательном состоянии — это вовсе не мелочь… Я испугался, как ты сказал, что она могла упасть, удариться… — не закончил он фразы. — Там ведь много хлама, а главное — рядом с тем сундуком, на котором она сидела, еще один, более старый, кованый, с острыми углами. Что если бы она упала на его угол головой и пробила ее? — он не хотел думать о худшем исходе.

— Ты заметил тот сундук за пару секунд, что был в сарае?