— Павел, ты был взволнован тем, что твоего офицера все же убили. Но не был особо удивлен, что это сделал Бессарабов. Я не о том, что он оказался убийцей, а о том, что он был в том самом месте… Ты же сказал, что он сейчас живет в имении…

— Имение Бессарабовых всего в паре часов от того городка, где погиб Серебренников. Поместье мужа этой профурсетки с другой стороны города, примерно на таком же расстоянии. С тем любовником, с которым она была в гостинице, она тайком встречалась обычно в другом городке. Но, как выяснилось, и в этом тоже.

— Думаешь, и с Бессарабовым она также там встречалась?

— Не исключаю того. Возможно, имела рандеву с обоими в один и тот же вечер.

— Не вместе? — скривился Яков Платонович.

— О таком не слышал. Хотя при ее разнузданности подобному бы не удивился… Но на одного воздействовать проще. Она ведь затаскивала мужчин в постель не только ради плотских страстей, но и чтоб подчинять их себе… В тот раз, вероятно, назначила свидания обоим, а Бессарабов пришел намного раньше времени. Решил подождать рядом с гостиницей, услышал тот разговор и увидел, как Серебренников выпал из окна. Ну и воспользовался удачей. Добил своего врага и, кроме того, возможно, еще надеялся таким образом подставить своего соперника.

— Чтоб, если ему повезет, того обвинили в убийстве?

— Да. Постоянного любовника княгини в любом случае кто-нибудь видел, хотя и отрицают. А вот его самого вряд ли…

— Но царского родственника и так ждал перевод в Туркестан. А саму княгиню переезд в Тверь…

— Не думаю, что Бессарабов знал об этом. Хотел убрать соперника с дороги… чтоб ему доставалось больше страстных свиданий с ненасытной любовницей. Ну и, конечно, устранить своего врага, из-за которого он поплатился своей карьерой.

— А Серебренников, как он оказался там?

— Совершенно случайно. Ему там была назначена встреча. Возможно, потому, что в гостинице ремонтировали заднее крыльцо, и из-за этого в ней было меньше постояльцев. То, что он оказался в том месте наряду со всеми остальными персонами — не более чем трагическое совпадение. Он был на деловом свидании, а не на любовном. Княгиня — не та, к кому он бы мог проявить интерес, у него с мозгами было все в порядке.

— Павел, и тем не менее, что в ней такого, что мужчины так сходят по ней с ума? Я видел ее, ничего особенного она из себя не представляет…

— Почему ты спрашиваешь об этом меня? — сделал удивленное лицо Павел Александрович. — Я таких особей обхожу стороной… Она такая же как Нежинская. Такая же шлюха, и так же вертит… кобелями как ей вздумается.

Штольман хмыкнул:

— Как ты меня… припечатал…

— Я сказал в общем, не имея в виду кого-то конкретно… и уж тем более тебя. Ты все же смог разорвать связь с Нежинской, когда понял, что она из себя представляет… На княгиню ведутся мужчины, у которых похоть и глупость преобладают над всем остальным — как я уже сказал про Сергея Бессарабова… Похоже, оба брата Бессарабова были в какой-то степени одержимы — один сладострастием, другой — своими бесовскими идеями…

— А Измайлов, чем одержим он? Только жаждой наживы? Или еще и жаждой мести?

— Ты снова о том, не попытается ли он предпринять каких-нибудь… активных действий против тебя с Анной?

Яков кивнул.

— Нет, у него не тот склад характера. Он умный и трусоватый, он даже не стал отправлять тебе письма на служебный адрес — чтоб это не восприняли как угрозы полицейскому чину и, не дай Бог, не открыли дело. Посылал их тебе домой, зная, что на службу ты их не понесешь… Яков, за ним с этого времени будет более пристальное внимание.

— Ты сможешь устроить подобное?

— Поскольку за ним уже водились грешки в Петербурге, это возможно. Не исключено, что он продолжил заниматься аферами и в Твери, только более осторожно… Кстати, одним из писавших записки мог быть тот, кто проиграл ему в карты. К примеру, Измайлов сказал, что хотел разыграть кого-то и попросил помочь ему — в счет долга.

— Ты сказал, что у Измайлова были влиятельные знакомые, поэтому он так легко отделался.

— Были. И я подозреваю, что они могли использовать его несколько раз в своих грязных делишках.

— Ты же сказал, что он трус и не стал бы рисковать своей шкурой…

— Они могли сделать это, не посвящая его в суть. Как он использовал человека, писавшего половину записок, что ты получил… Например, написать или подписать какие-то бумаги. Для того, чтоб поставить подпись, не обязательно знать содержание документа. Таким образом Измайлов мог получить для себя место в Твери, а не, скажем, на Камчатке… И позже эти люди также обращались к нему для подобного.

— Павел, ты говорил про чиновников, которые могли поставить пьесу для Магистра… чтобы заставить его действовать в их интересах… Не про них ли ты сейчас?

— Про них, — кивнул Павел Александрович. — Как вариант, Бессарабову могли быть предъявлены фальшивые документы, на которых Измайлов поставил подпись вместо какого-то чиновника. Ты будешь сомневаться, если полицейский чин покажет тебе документ, подписанный, например, начальником Департамента полиции? Думаю, что нет. Вот и Артемий Бессарабов не сомневался. И уж точно не думал, что к этому мог быть причастен его приятель…

— А Измайлов не знал, в чем он замешан?

— Полагаю, что понимал, что это что-то незаконное, но что именно — не имел понятия. Этому есть еще одно подтверждение. Если бы он знал, что он сыграл какую-то роль в деле Бессарабова, он сидел бы тише воды, ниже травы и не стал бы посылать тебе гадкие письма.

— А чиновники, благодаря которым Измайлов был переведен в Тверь, присмотрелись к его подельнику Артемию Бессарабову еще в Петербурге?

— Почти уверен. Люди с такие способности никогда не остаются без внимания… Рано или поздно их постараются использовать… для чьей-нибудь выгоды…

— Как все просто… с одной стороны… С другой, зачем этим людям вообще понадобился Бессарабов для того, чтоб выкрасть Брауна?

— Для меня это тоже пока непонятно.

— С этим Магистром Бессарабовым какая-то темная история.

— Я бы сказал туманная — как с Брауном, — с ухмылкой посмотрел заместитель начальника охраны Императора подполковник Ливен на начальника Затонского сыска.

========== Часть 28 ==========

— Туманная история? — переспросил Штольман. — Интригуешь ты меня…

— Да, как Затонский туман, — кивнул Ливен. — Ученый занимается опытами на полигоне около маленького городка под охраной военных из гарнизона. Начальник службы охраны Его Величества через своего офицера передает опальному полицейскому чину распоряжение присматривать за ним… Однако, у службы охраны Государя совершенно другие функции, возможно, ее начальник мог бы проявить собственный интерес к ученому, если бы подозревал его в проведении опытов по созданию веществ, применение которых потом будет использовано непосредстаенно против Императора. Например, какое-то новое взрывчатое вещество, которое планируется заложить в бомбу. Но даже это, строго говоря, относится к сфере деятельности совершенно других ведомств. А уж про исследования иного рода и говорить нечего. У этих ведомств есть свои люди. Везде. В том числе, конечно, и среди военных. Если бы в Затонском гарнизоне подобного человека не было, в нем появился бы новый офицер, который бы и приглядывал за ученым, и докладывал о его достижениях кому следует. Еще проще и продуктивнее было бы направить в Затонск агентов соответствующих служб. И приказать им и охранять Брауна, и держать под наблюдением… и под прицелом любителей шпионских игр.

— Ты про… небезызвестное отделение?

— Не только. Но и про него в том числе… Привлекать к этому начальника сыска, занятого на своей службе выше головы, весьма странно и непрофессионально, — высказал свое мнение Павел Александрович. — Возможно, тебе дали в помощь филеров — но таких, которых было бы не жалко потерять… А вот чрезвычайных полномочий, чтоб действовать в экстренной ситуации, я полагаю, тебе не предоставили…