Брут знал, что меня убьют, потому послал таблетку, чтобы облегчить мне смерть. Пока Цеп занят и разговаривает с Китнисс, я дрожащими пальцами вытаскиваю таблетку из кармана и глотаю вместе с собственной кровью. Может, это уменьшит боль и я быстрее отключусь? Хочется спать. Моё сердце бьется все медленнее и медленнее. Мне даже кажется, что оно останавливается на долю секунды. Оно бьется снова, но я не могу двинуться. Раздаётся пушечный выстрел, но я здесь. Слышу, как Эвердин и Цеп убегают от Рога.

Я мертва? Не могу понять. Открываю глаза. Может, я все ещё жива? Ведь я вижу небо. Вижу, как лавандовые полоски озаряют предрассветное небо. Вижу, как гаснут звёздочки. Вся эта ненависть, направленная к Двенадцатой, теперь кажется мне такой глупой и мелочной по сравнению с тем, что меня ждёт там. Где-то кричит Катон. Сколько я его не видела? Шесть дней?

Я закрываю глаза, ведь теперь слышны его приближающиеся шаги. Мне не хочется его видеть. Я чувствую, как он опускается на землю. Он щупает пульс, пытаясь понять, жива ли я или нет. Он шепчет:

— Кто это сделал?

— Цеп, — хрипло отвечаю я, и на моё внезапное пробуждение он сильнее сжимает мне руку. — Наш рюкзак у него. Прости, что мы встретились так.

— Неважно, это сейчас неважно, — говорит он. Стреляет пушка. Может, предыдущий выстрел просто ознаменовал окончание пира?

Катон продолжает что-то говорить, но я не слушаю. Я настолько устала, что даже не пытаюсь подавать признаки жизни. «Пульса нет, да и мне эти ножи больше не пригодятся», — говорит голос в голове. Нет, я ошибаюсь. Это голос Катона. Я ощущаю, как его тёплая ладонь отпускает мою. Слышу, как на землю падают ножи. Он удаляется. Но почему не ухожу я? Что меня здесь теперь сдерживает?

Ответ неясен. Вокруг тишина. Но и её разрушают. Что-то неприятно жужжит. Это планолет? Почему-то после ухода Катона боль в висках слабеет, оставляя неприятное покалывание. Я обретаю силу, чтобы открыть глаза, и вовремя, потому что в следующую секунду лапы электротока останавливаются прямо передо мной.

Миротворец сверху смотрит на меня ошарашенно. Он в замешательстве. Да что же со мной? Неужели я жива? Что все-таки прислал мне Брут? Столько вопросов, но так мало ответов. Я приподнимаюсь и усаживаюсь на земле, словно здоровый человек. Вот так поворот. Распорядители что-то поторопились приписывать мне смерть. Брут — страшный человек. Что он мне вообще прислал? Человек ли я вообще?

Планолет ещё минуту кружит надо мной, а затем удаляется. Полагаю, мои Игры все ещё продолжаются. Но для всех я мертва. Показ трибутов будет только вечером, а сейчас утро, так что у меня есть время. У меня назревает план. Я знаю, что делать. Но сначала вытаскиваю стрелу из руки. Я вся в крови.

========== Глава 29: Мирта ==========

Наступает самое странное утро в моей жизни. С ним даже первый день в приюте не может тягаться. Я не спешу уходить от Рога Изобилия, потому что здесь безопасно. Ведь оставшиеся четыре трибута разбрелись по разным сторонам. Они, наверное, думают, что со мной покончено.

Ко мне сегодня щедры из-за того, что я выжила. Брут вне арены играет неведомую игру. Я выжила не случайно. Всё было запланировано. Капитолий допустил оплошность, оповестив трибутов о моей ложной кончине, тем самым давая мне в руки козырь. Но теперь у меня возникает закономерный вопрос: позволят ли они мне выиграть после такого, или найдут способ меня устранить?

Все-таки я не могу вспомнить, чтобы представители одного и того же дистрикта побеждали на Играх два года подряд. Ну, кроме Блеска и Кашмиры, разумеется. Однако я не унываю, так как все страшное уже позади. Я жива, и на меня никто не охотится.

Пока я встаю и осматриваюсь по сторонам, Брут присылает целую коробку вещей. Бандану, которая может прикрыть рану, оставленную мне Цепом. По правде говоря, я стараюсь её даже не трогать. Но странность в том, что после удара мигрень отошла на второй план.

Наверное, организм сосредоточился на более важных процессах. Я продолжаю рассматривать остальные спонсорские пожертвования. Надо же, не поскупились даже на бинт с обезболивающими таблетками! При таком морозе мне немного неприятно менять старую марлю на новую. Но делаю, стиснув зубы, чтобы рука могла исправно функционировать для дальнейшего боя.

Я думаю позавтракать, покончив с этой неприятной процедурой. Достаю суп с водорослями. Приготовлено восхитительно, хотя в недостаточном количестве, чтобы я насытилась. Но это ничего, ведь я понемногу восстанавливаю силы. После утреннего приёма пищи я начинаю обдумывать свои дальнейшие действия. Да и Катон, словно небеса смилостивились, оставил здесь метательные ножи. Как я сразу не заметила их!

Кстати о нем. Подозреваю, что он сегодня посетит поле. Но надеюсь, что не на горячую голову. Ведь нынешние трибуты из Второго ничего не соображают в припадке гнева. Это наш недостаток с напарником, как мы не пытались оставаться хладнокровными. При этом не важно, аутсайдер ты или первый фаворит Жатвы. Это меня беспокоит, потому мне придётся последовать за ним в поле. До чего только жизнь не доводит!

Нужно найти лагерь Цепа. Не то чтобы я собиралась ему мстить. Я не сумасшедшая же. Мне просто нужно помочь Катону, ведь вдвоём будет легче атаковать и обороняться. Катон после свержения Цепа может даже меня убить. Но теперь… теперь я подготовлена к такому исходу. Со мной ножи, которые он сам оставил в Роге. Возможно, я смогу себя защитить. Да и, тем более, не зря же Брут и Энобария одаривают меня сполна. Они, вероятно, хотят, чтобы я пошла на его поиски. Если им этого надо, то я сделаю. Я сделаю всё, что мне прикажут.

Я планирую устроить для Цепа целое представление. Прошу у менторов выслать мне театральный грим и длинное платье белого цвета. Думаю притвориться мертвецом. Он всё высылает без промедления. Спонсоры, наверное, посчитали это неплохим вложением в дело Катона, ведь на моей стороне есть временное преимущество.

Получив прошеное, я отрезаю подол платья, корректируя его под свой рост. Наношу себе грим. Теперь моя кожа должна выглядеть мертвенно-бледной, а если нападение произойдёт при лунном свете, то никто не сможет упрекнуть меня в неправдоподобности внешнего вида. Бандану я пока прячу за распущенными волосами и состригаю длинные концы, чтобы противник не смог за них ухватиться, если нам придется подраться. Закончив приготовления, я решаюсь идти в поле. Катон нападёт на Цепа вечером. Всем нужно время, чтобы оправиться после утренних событий. Особенно Катону. Особенно ему.

Он остался без рюкзака и союзников. Да и, бедняга, хотел стать моим личным палачом, но у него не вышло. Однако у него получится сразить другого. И имя ему — Цеп.

Позже моросит, пока я плутаю среди пшеничных колосьев. Иду, высматривая трясину или замаскированные ямы, чтобы не упасть в них. Это было бы нелепо после того, что я пережила утром. Да и надо постараться не споткнуться и не упасть в грязную лужу, ведь так можно подвернуть ногу. Надеюсь, этот дождь закончится раньше, чем жизнь Цепа. Как бы это всё не переросло в гололёд. Хотя нет, ведь снег не тронул эту часть арены.

Немного поплутав, дохожу до лагеря. Дождь тем временем прекращается. На поле стоит палатка, а на земле лежат два массивных рюкзака чёрного цвета и один поменьше. Показываться я не решаюсь, ведь ещё нет Катона. Цеп разминает тело, словно знает, что вскоре ему придется сразиться с кем-либо.

Я медленно обхожу поле и начинаю лезть на одинокое дерево. Повезло мне, что листья на дереве густые. Повезло, что перестал лить дождь. Повезло, что эта часть арены слабо освещена луной. Меня никто не видит, ведь везде сплошная темнота. Лезть на дерево в платье, надетом поверх формы, дело нелёгкое. Но мне кое-как удаётся пролезть наверх. Как только я успеваю спрятаться, слышу голос напарника:

— Дистрикт Одиннадцать, — ночное представление начинается, ведь один палач бесстрастно приветствует другого несостоявшегося палача, — ты забрал кое-что, принадлежавшее нам.