— И стал изгоем на всю жизнь, — заканчивает за меня она. — Его победа ничего не стоила. Вторые усвоили этот урок. Ты умеешь драться, но сможешь ли убить человека? Убить его?
— Я об этом не думала. Он мне внушает страх.
— Не бойся. Он точно такой же человек, как и ты. Если его ударить, то на его коже появится синяк. Если вонзить в его кожу нож, то она будет кровоточить. Миротворец смотрит на нас, значит, скоро время. Я сожгу все твои записи и статьи. Ты мне разрешаешь смотреть твои Игры?
— Я не могу тебе запретить. Честно, не об этом я думаю. Тебя могут сегодня наказать за отлынивание от Жатвы. Тебе нужно бежать. Не надо возвращаться ради моих записей, не рискуй.
— Оно того стоит. Ты того стоишь. Жаль, что я была таким плохим другом.
— Время!
— Мне тоже жаль.
Мы даже не успели обняться. Это грубое вторжение в наше прерванное прощание разжигает во мне откровенную злость. Появляются силы, чтобы встать с кровати. Она ушла. Значит, пора и мне двигаться в путь. Бросаю прощальный взгляд на комнату и бросаю апельсин в мусорное ведро. Подхожу к миротворцу и прошу пораньше отвезти меня на вокзал. Катона ждать не буду, очередь его посетителей просто нескончаема. Его любят, его ждут. А кто ждёт меня, кроме неё?
В дистрикте имеются две машины для перевозки трибутов. Сажусь в машину. Она трогается с места. Мы добираемся до пункта назначения — на вокзальную платформу — примерно за семь минут.
На платформе пусто. Нет репортёров. Тем временем двери капитолийского экспресса уже открыты. Хочу незаметно пролезть в поезд, но меня останавливают менторы. Во всей этой суматохе я даже думать забыла о них.
— Мирта, — недовольно произносит Энобария, — вы будете подопечной мистера Саммерса. Надеюсь, мы с вами поладим. Не рекомендую сопротивляться или перечить, а также лениться.
Это угроза? Она выглядит такой грозной. Хотя я понимаю её раздражение. Я же им никто. Неожиданная проблема, которая может разрушить их тщательно заготовленный план. Брут, стремясь разрядить обстановку, хлопает меня по плечу.
— Скажу прямо, мы вас не знаем. Все сложилось не так, как мы планировали. Но не унывайте, в поезде все обсудим. А пока повернитесь налево, улыбнитесь на камеру. Будет ваше первое фото с ментором. — Щёлк. Вспышка камеры. Я вынужденно улыбаюсь сквозь боль и слёзы.
========== Глава 4: Мирта ==========
Путь до Капитолия занимает сутки. Дальним дистриктам, наверное, потребуется даже двое суток, чтобы подобраться к границам города «тысячи огней». В поезде прохладно, приходится сменить тонкую куртку на шерстяной кардиган. Переодевшись, я иду в гостиную комнату. Менторы негромко переговариваются между собой, пока сопровождающая нервно попивает колу.
Я усаживаюсь на ковёр рядом с Катоном. Молча ждём, когда менторы обратят на нас внимание. Некоторое время они пытливо смотрят на нас. Придумывают выгодную тактику для Игр? Будут давать нам советы? Но вместо этого мистер Саммерс начинает задавать мне вопросы.
— Мисс Лангаккер. Будьте добры, расскажите о себе. Надеюсь, вы не будете против, если я перейду на «ты». Так легче.
— Нет, не против, — отвечаю я, словно моё мнение имеет здесь хоть какой-то вес.
— Прекрасно. Кто ты? Что ты умеешь? Мне нужно знать всё, чтобы тебе помочь.
Нужно ответить на его вопросы в присутствии Катона. Как же ответить так, чтобы …у меня нет даже слов, чтобы сконцентрироваться на разговоре. Тогда отвечу краткими предложениями.
— Мне шестнадцать лет. Я сирота. Не училась в академии. Занимаюсь бегом. Смею себя считать выносливой. Регламент Игр знаю. Оружием не владею, но постараюсь заполнить этот пробел на тренировках.
На самом деле, конечно, оружием владею. Но перед таким противником, как Катон, рассказывать об этом? Есть опыт работы с метательными ножами, но не на таком высоком уровне, как у учеников академии. Катон все это время, не перебивая, слушает мой рассказ. Он кажется немного озадаченным. Полагаю, он не представлял себе, что с ним поедет неподготовленная напарница. Катон напряжён. Он спрашивает:
— Мирта, а ты разве не училась в академии? На сцене ты была такой спокойной.
Что за вздор? Была спокойной? Я там тряслась. Почему он задаёт вопрос про академию, если я уже на него ответила? Придётся дать неудовлетворительный ответ.
— Разочарую тебя, но нет. Как я уже сказала, я не училась там.
Он в явном замешательстве.
— Ты ставишь меня в затруднительное положение. Ты угроза, которую нужно сразу же исключить. Сразу говорю, что ты не будешь в моей команде. Я хочу сказать…
Ранее на статус победителя наряду с Катоном претендовала моя подруга. Но сейчас обоим менторам придётся спасать одного, самого перспективного трибута. Одним словом — Катона. Это знает Катон. Это понимаю я. Возражать не буду.
— Мальчик, ты не можешь так поступить. Здесь все решаем мы с Эно, — мистер Брут резко прерывает речь Катона.
— Но, мистер Саммерс, она в союзе профи будет всем мешать. Мне мешать. Первые её убьют. Я силен. Я буду действовать в одиночку.
Я не хочу, чтобы они ссорились из-за меня, потому встреваю в разговор, в который меня не приглашали.
— Катон прав. Я выступлю на Играх без альянса. Это продлит мне жизнь, — неприятно думать про свою потенциальную кончину, но главное — погасить недобрые искорки потенциальной ругани.
После моего предложения Брут хмурит лоб и нехотя соглашается. Тем временем Энобария включает плазменный экран, чтобы посмотреть записи других Жатв. Невольно смеюсь от отчаяния, когда в Двенадцатом объявляется доброволец. Надо же, ирония судьбы! Эта девушка вступилась за другую, ей на это хватило храбрости и отваги. Поступок, который достоин уважения и зависти. После, не выдержав на себе презрительного взгляда Катона, спрашиваю разрешения менторов, чтобы удалиться в свои покои.
В купе тихо. День начался с дождя. Но чем дальше мы удаляемся от Олдборо, тем чище становится небо. Лишь тёплые закатные лучи, несвойственные нашему региону, составляют мне компанию в этом тоскливом месте. Через некоторое время сопровождающая зовёт на ужин, но я вежливо отклоняю предложение. Просто не хочу их видеть. Видеть их лица. Я не хочу разговаривать про Игры, обсуждать будущие планы и стратегию поведения. Я не хочу верить, что меня избрали представителем нашего дистрикта. Почему я? Имею ли я право проклинать её, судьбу?
Я бы продолжила этот неприятный внутренний монолог, но в дверь стучат. Разрешаю войти. Заходит Брут и присаживается на кресло у окна. Глубоко вздохнув, спрашивает:
— Надо поговорить. Как тебе трибуты остальных дистриктов?
Какой прямолинейный подход к ведению диалога.
— Честно, не знаю, — хотелось бы закончить разговор на этой ноте, но я же, вроде, хочу жить, так что продолжаю. — Первые умеют улыбаться. Определённо понравятся спонсорам. Третьи… Что я могу сказать? Чёрт их знает, это же умники, найдут способ как-то прикончить нас издалека.
— Насчёт Первых ты права. Ребята харизматичные. Наверное, выучились, как улыбаться, на уроках этикета.
Что? Будущих трибутов учат улыбаться? Я просто ошеломлена.
— Мистер Саммерс, а во Втором проводятся такие уроки?
— Мы с Энобарией пытались убедить ректора ввести вводные курсы этикета и ораторского искусства. Но, к сожалению, руководство было против. Красноречивые и галантные участники всегда востребованы. Таким сочувствуют. Впрочем, я что-то разговорился, вернёмся к тебе. Мирта, твоё предположение про Третьих мне нравится. Бити Литье, уроженец Третьего, на финале зажарил шестерых трибутов электрическим током.
Грустно и страшно.
— Это и меня пугает. У них есть интеллект и умение распоряжаться информацией. Было бы хоть какое-то у меня досье на остальных трибутов, то смогла бы что-то придумать.
Информация — ключ к выживанию.
— Добыть нужные сведения будет сложно, но я достану, — уверяет меня мой ментор, — рассказывай дальше, что думаешь об остальных.
— Я запомнила лишь нескольких. Рыжая с Пятого на сцене выглядела отрешённой. Шестые выглядели довольно расслабленными. У меня было такое чувство, что с ними что-то не так. Парень с Одиннадцатого устрашает меня только одними габаритами. Он даже крупнее Катона. Чем их там вообще кормят? Ещё удивила девушка с Двенадцатого. Такая отчаянная. Неужели нашлась тёмная лошадка этого года?
