Меня трясёт. Кровожадный Катон, агрессивный и нервный убийца, спокойно отпустил меня. Я напряжённо вздыхаю и смеюсь. Истеричный смех, отдающий безнадёжностью и бессилием, охватывает меня. Смешно, смешно, смешно и абсурдно. Рассказать Мирте? Ну уж нет, пусть это останется моей маленькой тайной.

========== Глава 27: Мирта ==========

Гуляя по лесу, я не ожидаю увидеть подстреленного и умирающего Марвела. Серебристая стрела недобро искрится в лучах солнца.

Хочу убежать и спрятаться, чтобы не смотреть на алые разводы на его бледной шее. Но я не могу. Нет, я отказываюсь принимать такую реальность. Чёрт побрал бы тебя, Эвердин. Ты умело воспользовалась ситуацией. О чем ты вообще говоришь, Мирта? Не надо её обвинять. Просто Двенадцатая ринулась спасать свою подружку. Ты бы тоже так сделала, если бы на Финч напали. Сделала бы, да?

Марвел умирал. Это пугало. Но почему меня тогда не пугает смерть Эвелин или Рейчел? Всё просто. Я их не знаю. Марвела я также не знаю, но он знает мою сестру. Он был весточкой из прошлого, которое у меня могло бы быть. Он ведь единственный, кто помнит её. Умрёт Марвел — умрёт и память о ней. О моей сестре. И я забуду, кем на самом деле являюсь. Но теперь этого не будет, потому что я всего лишь трибут и у меня есть только туманное настоящее. Я нахожусь на арене, а не во Втором. Я больше не могу абстрагироваться от происходящего. Как же мне теперь быть? Убежать или столкнуться с реальностью?

Я выбираю второе.

Я продолжаю смотреть то на Марвела, то на Эвердин, пока она возится со своей раненой союзницей. Время идёт. Головная боль медленно нарастает. Пульсирует. Но я продолжаю смотреть на Первого. В какой-то момент он встаёт и отряхивается, как ни в чём не бывало. Он пытается последовать за какой-то серой тенью? Не могу её рассмотреть. Это галлюцинация? Что мне мерещится? Стоп. Вот на земле он — мертвый — лежит в неестественной позе, но в то же время он стоит около своего тела. Их что, двое? Пока я молча взираю на это, Марвел смотрит на меня. Он меня видит. Мы оба потеряны и не способны издать ни малейшего звука. Неужели такое возможно, или я уже успела сойти с ума?

Я пытаюсь уверить себя в том, что всё мне привиделось. Мирта, ты просто устала. Обезвожена. Ты больна, потому тебе нужен покой. В какие-то секунды чары рассеиваются, и я перестаю видеть покойника. Его больше нет. Тихо отступаю назад, чтобы не попасться под горячую руку Эвердин. Сейчас она, наверное, способна убить каждого недрогнувшей рукой. Мне лучше вернуться в пещеру, и я убегаю в сторону пещеры подальше от этого сумасшествия и земли, где властвуют смерть и воля распорядителя Игр.

Я возвращаюсь. В пещере прохладно, темно и тихо. Пытаюсь проанализировать произошедшее. Что это было? Разыгралось воображение? Не знаю. Присаживаюсь на землю. От злости бью руками холодные стены пещеры. Рука начинает кровоточить. Больно. Но больнее видеть смерть человека, с которым нас связывали нити прошлого. Признайся себе, что это неправда. Мирта, вас ничего не связывало. Тебе просто хочется иметь собственное прошлое, а не красть фрагменты у остальных, особенно у Мирны. Но ты всегда крадешь, потому что у тебя нет своей личности. Но ниточка оборвалась, а с остальными эти нити только истончаются. Что случится, когда все умрут, а ты останешься? Будешь изобретать новую личность?

Не думала, что мне будет противно от вида засохшей крови и застывших глаз. Теперь я жалею, что не занималась в академии миротворцев, когда в приюте нам предлагалось записаться в этот класс. Возможно, тогда все происходящее здесь было бы приемлемым для меня. Нормальным. Обычным. Но ныне я не могу с этим ничего поделать.

— Ты изменилась, — произносит возвратившаяся Финч. Она вправду проницательный человек, раз может заметить малейшее колебание в моей душе. Может, всё это ясно написано на моём лице? Смотри на меня, Финч. Не видно ли, что я страдаю? Мне нужно остановиться, ведь это уже переходит все границы.

Я пытаюсь не закричать от злости. Еле сдерживаюсь. Я хочу убить это чувство сожаления, с которым никак не могу поделиться с Финч. Незаметно ковыряю рану, усиливая физическую боль. У меня получается утихомирить бурю.

— Не думаю, что произошло что-то особенное, — небрежно отмахиваюсь я. — Просто я видела, как Эвердин расправилась с Марвелом из-за смерти Руты. Хотя мне кажется, что он целился в Китнисс, а не в её напарницу. Просто думаю, зачем Марвелу Одиннадцатая? Мы же её даже толком на тренировках не видели.

Финч призадумывается:

— Всякое может быть. В принципе, количество убитых с каждым днём только возрастает. Знаешь, сегодня на разведке я увидела, как умер Брик. Он упал в ловушку распорядителей. Джейсона убил Катон. Финал все-таки.

Она права. Финал близок. Я понимаю, к чему ведет Финч. Нам нужно разорвать наш союз.

— Хочешь разорвать союз?

— Да, — тихо отвечает она, словно боится моей реакции.

Что ж, мы прибыли к точке невозврата. Пора попрощаться. Пора сказать ей самое важное, не откладывая до своей кончины. Не могу же я молчать всё время. Говорю:

— Если подумать, то нам повезло дожить до этого времени. Спасибо тебе за всё. Я планирую уйти отсюда вечером. Ты, если хочешь, оставайся здесь.

На лице Финч не вырисовывается ни капельки удивления. Она спокойна как удав.

— Мирта, ты, главное, не иди в поле. Это территория Цепа.

— Хорошо.

Потом мы сидим молча. У меня назревает вопрос, только мне немного стыдно его задавать. Какое интересное это слово — стыд. Если он у меня ещё есть, если у меня он вообще был.

— Что будет, если встретимся в следующий раз?

Финч невольно вздыхает.

— Не знаю, Мирта. Но нам надо морально подготовиться к убийству друг друга.

Она спокойно об этом говорит, потому что не знает, каково это — убивать людей на арене. Финч ещё никого не устраняла на арене. Финч никого не убивала и не убьет. Её удел — прятаться и управлять издалека, пока вся грязная работа будет ложиться на мои плечи. Стоит ли ей объяснить, что я чувствую, что чувствуют убийцы?

— Ты ведь даже не знаешь, что чувствуют убийцы. Я могу сожалеть о своих действиях, но согласись, Эвелин и Рейчел это уже не поможет.

Финч возражает:

— И что? Ты застряла в прошлом, тебе нужно двигаться вперед, если хочешь выжить.

Это последнее, что она мне говорит. Вечером я двигаюсь в путь. Хочется обернуться, но нельзя. Я должна её покинуть. На арене льёт дождь вперемешку со снегом. Может, Финч права? Всё это время я провела так бездарно. Жалела себя, искала ненужные ответы вместо борьбы.

После своего ухода я начинаю обдумывать происходящее. Может, не всё так уж плохо, как кажется? Мне стыдно убивать, но чтобы выжить! Да, я жалею убитых мною трибутов, но не настолько, чтобы постоянно горевать о них. Я просто хочу жить. Я хочу добраться до финала. Может, даже ворваться в финальную двойку. Я хочу иметь право на жизнь. Я же могу?

========== Глава 28: Мирта ==========

Нескончаемая метель преследовала меня и остальных трибутов целых два дня, когда я глупо убивала время на арене. Спички я отдала Финч, которая осталась сидеть в относительно тёплой пещере. Хочется вернуться в пещеру. Только вот нельзя, ведь наш союз расторгнут. Ветер, словно ледяной хлыст, нещадно бьёт по лицу и рукам, оставляя иллюзорные шрамы и ссадины, которые ещё чешутся. Главное — не чесать, а то начну и не остановлюсь, пока не сотру себе всю кожу.

У меня покалывает ноги, словно туда одновременно вонзили тысячи иголок. Мне нечем и негде согреться, а мой ментор ничего не присылает. Кажется, он забыл обо мне после первого дня, хотя обещал хотя бы изредка поддерживать. Я даже не знаю, смеяться мне или плакать от своей наивности. Не осталось сил, чтобы злиться.

Идёт снег. Куда ни посмотри, вся арена устлана белоснежным покровом. У меня уже кружится голова от этого холодного неживого цвета. Помнится мне, что бабушка как-то говорила, что её университетский друг назвал белый цветом совершенства. Не знаю, как он, а я никакого совершенства здесь не вижу. Для меня белый — это оттенок неопределённости и сумасшествия, ведь комната наказаний в приюте была выкрашена именно в этот цвет. Миорам говорила, что, когда я была маленькой, меня туда пришлось отправить, потому что я была «плохой» девочкой. Только вот никто мне не говорит, что я тогда сделала, а сама я ничего не помню. Я столько раз у неё спрашивала, а она всегда переводила тему. Неужели я натворила нечто чудовищное? Почему я никогда ничего не помню?