— А ну приходи в себя. Немедленно! Я один не закончу исследование до конца следующего месяца!

Злость принесла решение. Палец написал на лбу руну здоровья. Мне не особо давалось целительство и восстановление, но напитавшая тело мощь гейзера позволяла игнорировать собственное несовершенство. И всю эту энергию я вложил в одно единственное действо. Эветта задрожала. Закашлялась. А когда я стал пуст, открыла глаза.

— Арьнен, — прошептала она. И я испытал радость, от которой на моём лице появилась идиотская улыбка. — Что произошло, Арьнен?

— Нас откинуло силой врат. Ты ударилась о землю.

— Лицом, да? Голова трещит. Нос сломан?

— Нет. Всё в порядке.

Ни к чему рассказывать, что в её теле не так давно не было ни одной целой кости. Произошедшее было тайной. Моим сокрытым знанием.

— Вроде да, — согласилась она, ощупывая себя. — А что мэтр?

— Демон его сожрал. Сказал, что руны его больше ни к чему не обязывают, а нарисованная нами защита никуда не годится. Так что он убил лошадей и исчез.

— Я многое пропустила.

— Да. И поскольку мне пришлось разбираться со всем самому, то с тебя собрать всю поклажу. И отмой лицо, когда доберёшься до воды!

Она не стала возражать. Я же подошёл к месту «призыва демона» и положил ладонь на серый песок. Он оказался очень сыпучим и мягким. Рука тонула в нём, как в мелкой крупе. Подсознание вовсю верещало об опасности. Так что, не став затягивать с экспериментом, я благоразумно заложил пятно ранее вырванным дёрном. Он тут же завял и пожух.

— Без лошадей станет неудобно добираться до жилы, — грустно сказала Эветта, поправляя сумки. — Это будет долго. И тяжело.

— Придётся купить новых.

— А деньги? Их хватит?

— Вчера у Гастона купили те вазы, которые я разрисовал. А он их только выставил.

— И что?

— Деньги можно заработать.

— Ладно. Думаю, я тоже могу что придумать.

— Думай. А сейчас пошли к жиле.

— Ты чего?! — возмутилась Эветта. — Я эти сумки туда ещё донесу, но никак не обратно! Нам нужно в город.

— Тогда иди в город, а я к жиле.

— Ещё чего! Это и моё исследование тоже.

Вернулись мы в Юдоль только перед самым закрытием городских ворот. Привыкшие за девять дней к нашим утренним отъездам и вечерним возвращениям стражники поинтересовались, где ж потерялся Алхимик. Эветта мило им улыбнулась, рассказав глупую небылицу о внезапном вынужденном отъезде учителя. Ей отчего-то поверили, и мы вернулись в дом Гастона.

И сколько ни бродили после маги, изучая внезапно возникшую «природную аномалию», наше деяние осталось тайным, а потому абсолютно и полностью безнаказанным.

— Ты верно пришёл. Я знаю, где она… Эх! Сгинул же тогда сударь Алхимик на мою многострадальную голову!

— И где же Эветта?

— А где мои краски?

— Что? — не понял я.

— Ты всё об одном, так и я так же буду! — злорадно произнёс вредный старик. — И покуда красок не будет, то и молчок. Вот!

Гастон набрал в рот воздуха и надул щёки.

— Да откуда ж я их возьму?! У меня лаборатории нет, как в прошлый раз.

— А это уже не моё дело, — всё же заговорил мастер. — Моё дело семью кормить. Пока глаза видят, надо рисовать больше. И если кисти хранятся, то краски всё. Кончились.

— Мастер Гастон…

— Я жду свои краски, малец!

С его упрямством спорить было бесполезно. Так что я резко поднялся и сделал несколько шагов по кухне, пытаясь унять внутреннюю ярость. Честно! Настроение было таким, что впору к пыткам приступать, но нечто меня ещё сдерживало, заставляло придерживаться цивилизованности. Наверное, этим чем-то являлось нежелание и в родном мире нелюдем прослыть.

… Или, стоило признать, что я по-прежнему по-мальчишечьи побаивался сурового нрава мастера?

Уголок рта Гастона дёрнулся вверх, давая понять, что он сейчас довольно усмехается.

— Ладно, — взглянув за окно, я решил проявить редкое для себя миролюбие. Тем более, что торговцы ещё не закрыли свои лавки. — Будут вам краски. Пойду и вернусь с ними.

— Вот пойди и вернись с ними, — согласился нахал.

Я вышел с кухни в бывший торговый зал и опомнился. Стоило переодеться и без промедлений. Всё равно женщины пока находятся наверху. Так что, зайдя в закуток, я стянул с себя чёрно-серебряные рубаху и штаны.

— Ой! — воскликнула Мишель, краснея.

И как она так бесшумно научилась по лестницам спускаться? Лучше бы обладала умением стремительно отворачиваться!

— Прошу прощение, — хмуро выдавил я из себя, как можно быстрее натягивая купленную одежду. — Можешь повернуться. Я уже одет.

— Ты всегда так не осторожен?

— Мне показалось, что если я начну заниматься этим на улице, то будет ещё не осторожнее.

— Можно было попросить впустить в комнату.

— Не рассчитывал на такую щедрость.

— А стоило бы. Мама отправила меня за картошкой. Хочет угостить тебя ужином… Ты же останешься? У нас не часто бывают гости.

— Схожу за красками для твоего деда и вернусь.

— Возвращайся и не беспокойся, если пропустишь начало комендантского часа. Комната у нас найдётся.

— Нет. Если и ночевать здесь, то только на кухне.

— Почему там?

— Каким бы странником я ни был, но всё равно испытываю невероятную тягу к сохранению привязанностей. Когда-то мне доводилось спать там много ночей кряду. Так что если меня не прельстят соблазны местных гостиниц, то только кухня.

Она хихикнула и, бросив заинтересованный взгляд из-под длинных густых ресниц, с трудом открыла скрипучую покосившуюся дверь в подвал. Сыпавшиеся ржавчиной петли определённо следовало менять. Затем девушка скользнула во мрак. Я же, с секунду подумав, стоило бы ей помочь или нет, всё же сложил вещи на одну из полок и, повесив на плечо пустую сумку, вышел на улицу.

Глава 5.

Солнце утратило свою власть. Теперь оно скорее слегка пригревало, нежели старалось сжечь всё вокруг, и тело уже не потело. Если бы не мерзкий рыбный душман, усиливавшийся по мере приближения к торговой площади, то я бы даже наслаждался ранним вечером.

Большинство лавок было открыто, хотя некоторые уже и закрывались. Проходя мимо ряда с едой, я не удержался и купил свежего жирного кролика. Ему прямо при мне свернули шею. Обрадовавшийся столь позднему покупателю, продавец предложил тут же снять и шкурку, но пачкать сумку кровью не хотелось. Так что на услугу прозвучал отказ, а глаза сами собой начали выискивать последующие ингредиенты для хорошего сытного ужина. Судя по бедной обстановке в доме Гастона, к картошке предложили бы разве что укроп, выращиваемый в ящичках на подоконниках. Поэтому я дополнил покупку пучком моркови, пятью ржаными ароматными булочками, четырьмя баклажанами, тремя луковицами с перьями, двумя кувшинчиками красного вина и одной… парой петель (вкупе с крошечным горшочком сала для их смазывания). Поиск всего этого и предвкушение трапезы настолько увлекли, что про краски почти забылось. Почти, потому что воображаемый тушёный кролик в вине испарился от вида достаточно молодого для второй ступени мага-Алхимика, закрывающего ставни своей лавки.

— Уважаемый! — обратился я к нему с ноткой веселья от приподнятого настроения. — Не хотел бы вам мешать, но мне бы у вас совершить покупку. Очень нужны краски.

— Завтра приходите и покупайте, — переводя на меня мрачный взгляд, грозно процедил тот. Скорее всего, ему элементарно хотелось внушить, что «маг всегда прав». Однако, углядел он и нечто иное. Аура силы, несмотря на моё вынужденное как самостоятельное прекращение собирание энергии, так и игнорирование потока смерти, ещё не полностью рассеялась.

— Ох, ты ж ё! Говори, чего на самом деле нужно? Вижу, что волшебствуешь! Тёмный. Очень сильный, но, — тут он сглотнул слюну, — на наших не похож!