Моё сознание и тело вдруг охватила необъятная глубокая тоска. Каким бы исключительно комфортным ни являлось собственное одиночество, люди, даже такие отшельники как я, не могли не испытывать тяги к совместному бытию. Мы зарождались при слиянии отца и матери. Развивались в женщинах, пока рождение не разлучало тела. И только потом росли в полной разлуке с другими людьми, чтобы жажда обрести единство с кем-то, в конце концов, превозмогла прочие желания.

Глава 4.

— Кого мне там видеть? Зачем? — послышался с лестницы хриплый, скрипучий старческий возмущённый голос. — Я же всё равно слеп!

— Это тебя видеть хотят, дедушка, — с раздражением пояснила Герда. — С тебя будет достаточно услышать.

— Зачем, дочка? Я же не вижу звуков!

— Их слушают. Слушают!

— Кто слушает? Как глаза могут слышать?!

— Я предупреждала! — сурово обратилась ко мне матрона. — Мой отец совсем не в своём уме. Белая Леди вместе со зрением возвращала ему разум, но её давно уж нет. Так что на многое не рассчитывай, бродяга!

— Кто бродяга? У нас гости, Аннет? — беспомощно пролепетал старик. — Они купят мои тарелки? Я ведь на днях рисовал такой хороший сервиз…

— Это я, мастер Гастон. Арьнен. Вы меня помните? — внимательно оглядывая красильщика, произнёс я.

Тот не был сумасшедшим. Ему просто нравилось притворяться из-за увечья. Так оно становилось несущественным для него. Но подобное актёрство могло однажды и поглотить своего актёра.

— Кто Арьнен? Знакомый голос, но лиц нет. Ничего не вижу, как во сне. Пора спать… Зачем меня сюда привели?!

— Понял? — с укоризной сказала Аннет. — Ничего он тебе не расскажет… Только хлеб проедает старый дурень! Так что иди отсюда своей дорогой.

— Постойте.

Подойдя ближе, я бегло осмотрел глаза Гастона. Потеря зрения, пусть она и была старческим недугом, но всё же основывалась на болезни. Потому лечение Эветты и мало помогало. Ослабленный иммунитет вновь и вновь открывал дорогу примитивной инфекции. Побороть её было просто. Остановить новое появление — невозможно.

Условие нынешнего задания заставило меня добровольно остановить прохождение через себя потока смерти. Только глупец считает, что маги сохраняют в себе некий резерв. О, нет! Настоящая сила должна быть подобна бурлящей горной реке. Только тогда, когда отсутствуют любые запруды, возможно истинное величие. Во мне же там, где текла мощная жила, теперь скопилось тухнущее болотце. И я решил не дожидаться, когда оно превратится в болезненный нарыв. Я легко надавил кончиками пальцев на больные веки и выпустил из себя, как гной из раны, энергию.

«Да будет Тьма», — мысленно произнёс я привычную фразу, помогающую концентрации.

Согласно моей воле, энергия тут же приняла нужную форму. Сотворила то, что мне хотелось. И при этом я послушно не использовал тьму. Оказалось достаточно и простого стихийного воздействия. Источник болезни и так разрушился. Гастон моргнул ресницами под густыми бровями и удивлённо прищурил веки. Даже полумрак комнаты показался ему чрезмерно ярким. Я же, довольно созерцая результат, сделал шаг назад под ойканье всех женщин.

— Никак маг? Да ещё и целитель? — залепетала, нервно вытирая руки о передник, ошеломлённая вдовушка.

— Благодарение вам!

Герда стремительно бросилась передо мной на колени и поцеловала руку губами. К счастью, Мишель не стала перенимать дурной пример сестры полностью, а потому просто робко пробормотала слова благодарности. Я же едва дождался, когда ладонь освободят от хватки. У меня уже создавалось впечатление, что Герда вот-вот закончит со страстным поцелуем и приступит к каннибализму! Невероятно отвратительное чувство. Стоило невероятных усилий и чудес выдержки удержать инстинкты в узде и не пнуть девушку ногой. Пришлось представить, что та сродни некой змеи. Двинешься — так ещё и пустит в кровь яд.

— Вы узнаёте меня? — обратился я к ремесленнику, стараясь игнорировать остальных присутствующих. — Я Арьнен.

— Да-а, — протянул тот. — Заносчивый цыплёнок, который знает всё лучше всех! Я узнаю тебя. Хотя ты… Ты ведь должно быть его сын, да? Так похож!

— Нет. Это я и есть.

— Как?! Столько лет и, — воскликнул он, а затем резко остановил свою речь, вспоминая о том, кем я являлся. Понимая, что вокруг нас ненужные слушатели. — А ну прочь отсюда, негодницы! Мужчинам поговорить надо, а вы тут уши развесили!

Замахав руками, Гастон прогнал своё семейство на второй этаж. Затем, по-хозяйски оглядел помещение, и, налив себе отвара зверобоя, сел на лавочку у камина.

— Всегда любил здесь сидеть. Тепло… Только, когда не видишь, страшно, что какой уголёк вот-вот сожжёт.

— У вас лёгкий недуг. Пусть он и требует регулярной профилактики, но зато любой маг вылечить может.

— Я не стану обращаться в Орден. А кроме его служителей магов не осталось.

— Как желаете, — равнодушно пожал я плечами. Меня это не касалось. — Я Эветту ищу.

— Долго же тебя не было.

— Долго.

— Когда она объявилась, то я думал, что вот-вот и ты появишься. Готов был хоть на жизнь свою спорить! — усмехнулся старик. — Вы же всё так вдвоём были. Даром, что мурыжили меня своей историей про брата и сестру. А то не понятно? Я тогда слепым не был!

— Я ищу Эветту. Вы мне поможете?

— А потом до меня дошло, что ты всё же не явишься, — продолжил тот, шумно отхлёбывая отвар зверобоя и закашливаясь. — Только думал, что ты помер. Эветта много о тебе рассказывала. Часто вспоминала, но так мрачнела и угрюмо молчала, когда я спрашивал, что же с тобой приключилось, что вывод сам собой напрашивался… Так чего ты с того света-то явился не запылился, а, гость незваный?

— Я Эветту ищу.

— Я ищу Эветту, ищу Эветту. Заладил, как шарманка какая! — проворчал Гастон. — А она то тебя видеть хочет? Ты вон какой! Больше двух десятков лет прошло, а всё как безусый юнец! Как будто и пяти годков не прошло, как в Юдоль с мэтром-Алхимиком приехал. Небось, уже давно и не человек, а нелюдь какая!

Нелюдем меня называли часто. Особенно, когда узнавали, что я человек. Прямо‑таки как будто расписано где-то, как обязан себя вести представитель рода людского!

Может, и правда стоило бы уже провести ритуал обращения? Например, лишить себя единого облика, выбирая стезю призрака или многоликого полудемона. Или, напротив, провести слияние с каким животным, став зверочеловеком. Или лучше не с животным, а с кем поумнее? Силы и чутья меньше, зато химеры хитрее.

…Много на свете тех, в кого люди могли преобразиться. Наверняка, когда-нибудь меня стали бы называть в мирах и богом. Правда, понапрасну. К чему мне их обязательства? Черпать силу с такими ограничениями, обязанностями и ответственностью скучно. Нет. Людям достался великий дар свободы. Мне нравилось быть человеком! Им бы я и остался. Надолго. Может быть, навсегда. В конце концов, человечество считается во вселенных одним из примитивных видов. Мне хотелось доказать обратное. Однажды я получу великую власть и могущество, вопреки своей истинной природе!

Однажды, я стану говорить со своими Хозяевами на равных.

Крамольная мысль заставила меня вздрогнуть, и я всё же предельно честно ответил, стараясь донести до старика в лёгкой и доступной форме, что он не прав:

— Знаю. В это сложно поверить, но я живой, и я человек. Просто не такой как большинство. Они серая глупая масса без целей и идей. Мне же не только способность к магии дала больше возможностей, чем прочим, но и ум. Это мой талант быть гениальным и возвышаться в познании мироздания. Поэтому я и кажусь вам другим, мастер Гастон. Я совершен.

— Ну, да. Теперь я вижу, что ты Арьнен. Скромность и тактичность всегда были твоей отличительной чертой.

— Вы это произнесли как будто с упрёком.

— Твой талант такой яркий, что за скромностью его ну никак не спрячешь. Всё равно просвечивает и выступает наружу. Зачем только, скажи, такому совершенному человеку как ты Эветта понадобилась? Она же проще некуда… хоть и тоже очень… хм… чýдная женщина.