— Вы доставили высокое счастье мне и моей дорогой матери, Ольга-сама, своим лучезарным появлением. В сём ничтожном жилище не хватит места для шестерых и собаки, поэтому прошу отпустить нас с Екатериной-сан, дабы мы могли совершить обряд сэппуку и освободить комнаты, не мешая отдыху драгоценных гостей.

— Обряд… чего? — Тётка из Самары почуяла подвох. Шпиц взвизгнул, поджал хвост.

— Двойного самоубийства, — с готовностью пояснила Инга, всё так же улыбаясь, и повернулась к матери. — Екатерина-сан, могу я взять ваш кайкэн?

Она метнулась к раковине, выхватила из стойки для ножей резак, провела им по ладони — и с досадой кинула под ноги. Лезвие, чмокнув, вошло в линолеум.

— Не то! — сокрушенно завопила Инга, извлекая следующее орудие и так же бросая.

Ножи серебристым веером скользили между её пальцев, втыкаясь всё ближе и ближе к туфлям тёти Оли. Та сделала два шага назад. Шпиц скулил, скрёб дверь.

Из ящика вынырнули секач для капусты и тесак. Сколько хорошо заточенных предметов можно найти на обычной кухне? Но взгляд девушки был ещё острее.

— Жаль, подходящих мечей у нас не нашлось, — скорбно вещала она, — потому просто возьмём шёлковые шнурки и затянем друг у друга на шее. Конечно, вам не стоит думать о подобном пустяке, располагайтесь со всеми удобствами. О, ваш платок — он, кажется, из шёлка?

Инга потянулась к гостье.

Ольга попятилась, расставив руки и отодвигая домочадцев. Шпиц пытался раскопать дерматин двери, чтобы вырваться на волю.

— Прошу лишь прощенья за кровь на плитах пола, — девушка низко кланялась и наступала, — боюсь, вам самим придётся её отмывать…

Первым из квартиры выскочил пёс. За ним, похватав чемоданы, сбежало всё семейство.

Когда прихожая опустела, Инга сползла по стенке. Её трясло. Она не помнила последних минут, однако чувствовала, что сотворила нечто ужасное.

— Я кого-то убила, да? — спросила она жалобно.

Екатерина Сергеевна пересказала последние события, то трогая лоб дочери, то заглядывая в горло. Мама всегда будет считать её маленькой. Инга пыталась выглядеть старше, чтобы окружающие принимали всерьёз, но карие глаза на пол-лица превращали её в школьницу. Этот наивный взгляд не могли скрыть даже массивные очки с чёрными «бровками».

— По-моему, девочка, тебе нужен доктор.

— Нужен, мама. Ой, как нужен! — невесело рассмеялась та.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Не знаю… Наверное, мне правда стоит отдохнуть. Где там твой билет?

— Всё-таки полетишь? Давай тогда позвоню тёте Оле, пусть возвращается?

— Звони. Хотя вряд ли она согласится, пока я здесь.

Так и оказалось — родственница поставила ультиматум «или эта девка, или твоя репутация». Ну, хотя бы ночь можно поспать спокойно.

Екатерина Сергеевна приготовила густое рагу под названием «борщ». Инга его понюхала, попробовала проколоть ножом — и решила: пожалуй, перед дальней дорогой рисковать не стоит. Поужинали бутербродами. Отпускница вволю поплескалась в ванной, пожелала маме добрых снов, зашла в свою комнату… И не узнала её.

Где стол, кровать, бабушкин комод с резной вставкой? Ни книжных полок, ни ковра. Пол закрывали два красных мата, покрытых заплатками. Точно такие маты использовали в спортивном зале соседней школы. На них белыми лепестками была выложена надпись:

Та, кто забыла себя,

Никогда не познает любовь.

Смерть её близко.

Что это?! Предупреждение? Угроза?

— Эй, кто здесь? — спросила Инга громко.

Глупо, конечно — кто может быть в её комнате? Может, у мамы спросить?.. Нет, она сегодня и так устала, не стоит её больше волновать. Скорее всего, Инга сама всё и сотворила, а теперь опять не помнит. За неимением кровати пришлось смести лепестки и улечься на маты.

«Хорошо, хоть козла не притащила», — угрюмо подумала девушка. Вытянувшись, она начала перебирать в голове названия медицинских справочников, которые каждый месяц съедали ползарплаты.

Пожалуй, тут не Альцгеймер. И не эпилепсия.

На подоконнике стояла ваза с узким горлышком, из вазы торчал одинокий одуванчик и еловая веточка.

«Икебана. Очень мило. Ну и какого чёрта со мной происходит?»

Инга всё-таки задала себе этот вопрос. Вопрос, который боялась задавать с того самого момента, как год назад заснула в библиотеке. Во сне она написала рецепт, именно он помог сделать лекарство для Алексея, вылечить любимого зануду. Хотя никто даже оперировать уже не брался — бесполезно. Рак поджелудочной четвёртой стадии, парню не давали и двух месяцев…

А Инга смогла его вытащить. Лекарство оказалось действенным! Возможно, средство удастся доработать и сертифицировать — конечно, уже после защиты, когда Инге доверят руководство исследованиями.

Но проблема в том, что она проснулась над исчёрканным каракулями листом не совсем такой же, как всегда.

Странный был сон. Обычно смутно помнишь свои ночные приключения, часто лишь конец. Только не в этом случае! Как наяву, вставали перед глазами девочки-инопланетянки Меранавана-да и Шелли. Расни, татуированный юноша, разящий врагов из духовой трубки.

И — Доктор. Повелитель Времени с планеты Галлифрей, мудрый, смешной, порой невозможный… Но неожиданно добрый. Если бы всё случилось на самом деле, он и сейчас бы летал где-то между звёзд, в своём космическом корабле, который всегда оказывается там, где нужна помощь.

О, как помощь сейчас нужна была Инге!

Вот Доктор бы разобрался, что с ней такое. Откуда эти провалы в памяти? Откуда невероятные боевые навыки? Почему они появляются внезапно и исчезают, когда нужны?

Инга занималась аэробикой два раза в неделю. Однако её познания в каратэ сводились к тем нескольким сценам из китайского боевика, которые обычно видишь не по своей воле, когда не удаётся отвоевать пульт.

Там, во сне, простиралось во все стороны Древо, гигантское хранилище умений. Инга воспользовалась этим хранилищем, ей нужен был рецепт лекарства и способ самозащиты. А вдруг в неопытный мозг проникло нечто ещё, чужеродное, враждебное? Добавка, делающая из жизни винегрет с креветками и рыбой фугу?

Потерявшись среди вопросов и впечатлений, Инга заснула.

***

Едва светало, когда её разбудил голос матери:

— Вставай, на самолёт опоздаешь!

Утро прошло в лихорадочных сборах. Засовывая сумку в багажник такси, отпускница никак не могла вспомнить, положила купальник или оставила на обеденном столе. Внутри ворочалось какое-то нехорошее предчувствие; она гнала прочь страх.

Кто первый раз едет отдыхать к морю, да ещё один — и не боится?

До стоянки перед «Домодедово» машина долетела за час, так что у Инги образовалась куча времени.

Больше всего ей сейчас хотелось сесть где-нибудь и попытаться понять — что же с ней произошло вчера. Но вокруг толкались сотни людей!

Аэропорт оказался просто колоссален. Больше десятка переполненных эскалаторов, очереди к стойкам, бурлящие народом кафешки. Да ещё здесь расположилась тысяча магазинчиков. И какие только разности в них не продавали: палочки из кедровых орешков, шоколад из рогов оленя, варенье из ели и мяты, из сирени, из лука.

С полок посматривали плюшевый ждун-дед мороз, ждун-невеста, ждун-алкоголик в тельняшке, ждун под хохлому. Палатка предлагала пятьдесят вариаций футболок «Путин рядом с медведем», «Путин в обнимку с медведем», «Путин на медведе», «Путин…» гм, ну и прочего. И всего три вида с голыми бабами.

Автомат выдавал космонавтскую еду в алюминиевых тюбиках — уха царская, клюквенный морс, борщ, люля из баранины. Инга купила «банановое парфе» с отвратительным вкусом перетушенных бананов и сухого творога.

В парфюмерном магазине стояли для всех желающих разноцветные, причудливо гранёные флакончики с грушами в виде дынь, в виде роз, в виде рыб; украшенные кружавчиками, которые впитывают аромат. Вот сладко-карамельные, вот прозрачные для офиса, вот пронзительно-свежие, а эти — душно-сливочные.