Переговорщик подобрал прислонённый к хижине сумпитан, пристегнул меч. Лицо его было сосредоточенным и отрешенным.

Швейцарец подошёл к своему хранителю:

— Красный Кот, пожалуйста, не исчезай опять! Никто из нас не знает их языка, и что там на границе встретится?

Дикарь, двадцать раз спасавший журналиста, только покачал головой.

— Прости. У меня кончилось время. Дальше вам придётся идти самим. Может быть, и получится как-нибудь помочь, только особо не рассчитывай.

Он нырнул в джунгли, скрывшись за кустом папайи. Добежав до толстенной расамалы, прислонился к ней спиной.

— Всё, Инга, я готов. Последняя минута пошла, так?

Призрак давно ждала этого, ворчала, а тут подёргала себя за серёжку-лисичку и сказала с тревогой:

— Без тебя Бруно пропадёт! Или местные его съедят, или носатые обезьяны кокосом прибьют.

— Что мог, я сделал, — вздохнул Расни, закидывая руки за голову и любуясь на растущую грозовую тучу. — Если кому-нибудь из Древа ещё понадоблюсь — продолжу.

— Так ты передумал отшельничать? Мне не писать на твоём фонаре «не беспокоить»?

— Передумал.

Он спокойно ждал, распрямив грудь и не закрываясь. От ледяного прикосновения перехватило дыхание, но Красный Кот всё равно улыбался.

Расни учил Клару есть улиток. Вдруг побледнел, наскоро простился, пошел к морю. Минуты три стоял неподвижно, часто дыша. Потом вскинул руки, сложенные замком — и его поглотили ростки. Когда древесная клетка втянулась обратно в песок, у приливной полосы осталась Инга в рваном пончо.

Шатаясь, она подошла к костру, села на бревно.

— Что же ты всё-таки за существо? — нахмурился Доктор.

— Я — Инга Меланцева, врач-инфекционист, — ответила девушка. Она дрожала. Вечер был жаркий, угли тлели, однако согреться не удавалось. — И у меня только что кончился отпуск.

Подышала на пальцы, потом спросила:

— Почему ты так долго не прилетал?

Доктор махнул, как будто ловит муху, усмехнулся и принялся рассказывать.

Когда он закончил, Инга передёрнула плечами, сказала сконфуженно:

— Прости за Грейн. Не знаю, что тевтонке от тебя понадобилось; вот мне её совсем не жалко.

Доктор поглядел исподлобья, уголок рта его чуть-чуть скривился, но Инга ничего не заметила.

— Значит, вы снова оказались на Неклиде? — спросила она. — Бр-рр, там эти чёрные щупальца. Совсем не то место, куда хочется возвращаться.

— Почему, вполне милая планета, — широко улыбнулся Доктор. Зубы у него были ровные, белые, как у двадцатилетнего. Потом сморщил нос и потряс пальцами, как будто отряхивает, проворчал: — Если бы не иллинойцы.

Клара отправилась купаться, прямо в платье.

— Я думала, бельсерафы не разумные, — обронила Инга.

— Они и не разумные. Мозг слишком тяжел, как с ним летать? — пояснил галлифреец. — За всех Сам разговаривает, а то одному скучно.

— Ну у него и шизофрения! — присвистнула девушка.

— Кто бы говорил.

— О, у меня-то? — рассмеялась она. — Самая острая форма раздвоения личности во всей Вселенной, можешь не проверять!

Клара вылезла из воды и принялась отжимать волосы.

— Может быть, мне только кажется, что мир не такой, каким должен быть? — задумалась Инга. — Древо, шерстистые змеи, твоя ТАРДИС…

— Я же тоже всё это вижу.

Доктор сцепил ладони в замок и прижал указательные пальцы к носу.

— Да? А если ты — мой сосед по палате?

— Тогда зови санитаров, — посоветовал он с торжественной серьёзностью.

Солнце падало за горы, обрезая последний день отпуска.

Геленджик, р-н Северный, ночь того же дня

Ага, ты даёшь котёнку сосиску, молодец. И улетаешь навсегда, а животное от бескормицы погибает. Ты не можешь взять малыша с собой в самолёт — нужны же переноска, справки, отдельное место. Да он и не перенесёт дороги. Чтобы спасти кроху, ты должен остаться тут жить. Способен ли ты полностью изменить свою жизнь из-за сострадания? Если да, то ты — бог. Бог котёнка.

На кухне цвели во всю стену астры. Инга наполнила бокалы снова, поставила бутылку молодого сладкого вина, которое казачки из села Пшада настаивают на смородине, и спросила Маринку:

— Ты действительно думаешь, что мне не хватает того… Посмотреть сериал и поругать власть?

— Определённо, — ответила уложившая детей мамашка, закусывая.

Из соседней комнаты раздался визг, топоток, крики «давай покажем!»

В проходе возникло ухмыляющееся лицо мальчишки. За спиной Евстафий прятал обувную коробку, там что-то скреблось и надрывно мяукало.

— Мам, у нас для тебя сюприз! — объявила босоногая Виолетта.

— Нет, тилькы не кошенятко! — прикрылась тарелкой Маринка. — Ни за шо!

— Ну ма-ам, он такой худенький, такой разноцветненький… — заныл мальчик.

— Тю! А чёрному, рыжему и двум полосатым шо в миску положим? — указала хозяйка на четырёх любопытных ушастиков, которые выглядывали из-под дивана. — Я разорюсь на корме!

Валя шмыгнула носом.

— Выбирай, — насупилась на девочку мать. — Или куклу на твоё завтрашние день рождение купим, или кошенятко оставим.

— Ла-адно, — вздохнула та. — Ободусь без куклы.

Отдельная Вселенная Древа

Плетёный коридор разветвлялся в пяти направлениях. Узорчатая гусеница размером с лошадь пыталась ускользнуть вниз, к озеру, где её точно не выловишь. Инга перегораживала левые арки, махая изо всех сил веткой, лось тряс свою шишку. Шишка недавно свалилась в пропасть и не желала включаться.

— Слушай, Буллвинкль …

— Винтераксис.

— Почему мне так мало осталось?

Гусеница поднялась на дыбы, коричневые ножки подрагивали. Она плюнула паутиной. Инга отразила тенета веткой и плеснула в ответ настой чеснока. Враг сжался — и прыгнул на девушку. Отбиваясь пустым тазиком, она услышала:

— Мы живём ровно сто-олько, сколько нам отпущено на Путь.

— А если я… — На тебе, на! — Не буду его проходить, этот Путь?

Сисадмин, разобравший шишку на чешуйки, пожал костяшками под свитером:

— Пу-рр. Ты не смо-ожешь. Такова твоя природа — искать и находить ответы, преодолевать трудности и идти к совершенству в своём искусстве.

— Но почему так? Кто придумал ваши дурацкие правила?! — пропыхтела блондинка, которую придавила красно-зелёная туша.

— Ты. Я. И наверняка у нас для того была ве-еская причина.

Лось колотил прибор ладонью. Прибор жалостно мигал.

Гусеница, преодолев сопротивление, кинулась прочь по коридору. Инга ухватилась за ядовитые щетинки и заскользила ступнями по лианам. Мимо пронёсся лазерный разряд, насекомое взорвалось посередине, а девушка отлетела к стене с пучком иголок в руках и вся в жёлтой жиже.

— Чёрт, лучше бы я не знала. Как теперь жить, если понимаешь, что скоро жизнь бац — и кончится?

Друид фыркнул невесело:

— Наивная де-евочка! За всё надо платить. Пользуешься силой Древа — будь готова к после-едствиям. Многие знания, многие… Чего там? Печеньки? — он направил шишку на потолок. Оттуда забили струи воды.

— Да я сюда вообще больше ни ногой! — заявила Инга, отмывая с себя гусеницу.

— Правильное решение. Правда, невыполнимое.

Винтераксис провёл по стене, открылся проём. Ветер Сахары обдал их и мигом высушил лужи.

Москва, 29 мая 2019 г.

Инга сидела на скамейке и пролистывала утреннюю «Комсомольскую правду», чтобы хоть немного взять себя в руки перед встречей. Строчки скакали, читать не хотелось, но один заголовок всё-таки заинтриговал:

Генерал-майор ФСБ: Атака террористов на российские города — экзамен для силовиков

По сообщению нашего специального корреспондента, жизнь в Кабардинке вернулась в прежнее русло. Напоминаем, что этот посёлок, расположенный на берегу Цемесской бухты Чёрного моря, в понедельник, 27 мая, подвергся нападению террористов. Ими был применён специальный галлюциногенный газ, который вызвал у населения различные видения и массовый паралич.